Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 187 часть 16
Татьяна была ошеломлена тем, что мать её любит. Слова матери звучали в её голове, не давая отвлечься: «Я ж люблю тебя, Танька! Люблю! Ши́бко* люблю! Ты ж на мово́ Шурку похожа, а в нём я души не чаю по сию пору». Ей хотелось слышать их вновь и вновь.
Жизнь её сразу заиграла яркими красками, как в Прошкином игрушечном калейдоскопе. Наконец-то она опять почувствовала себя счастливой. Ведь не может же быть человек несчастен, если мать его любит всей душой, всем сердцем.
«Да как только тебе тако́ в голову могло прийти, чтобы я да дочь свою ненавидела? Да не в жизнь!» — мать сказала ей это так убедительно, что сомневаться в её словах у неё не было оснований.
«Ну надо же: мать меня любит, а я дочь свою чаще ненавижу, чем люблю, — удивлялась Татьяна сама себе. — И у меня даже мыслей таких нет и не было, что я Ленку должна любить постоянно. Я привыкла к тому, что она с самого своего рождения жизнь мне испортила, и не могу с этим смириться. Стыдно сказать, но не могу. Не могу! А скажи я об этом матери, так она бы меня, наверное, сразу же разлюбила, или всё же нет? Неужели со мной что-то не так?».
Возвращаясь со свадьбы домой, Татьяна всю дорогу думала об этом. Иван горланил песни, Галина ему подпевала. Прошка, Пашка и Тёмка плелись за ними, усталость навалилась на них, и они не могли с ней совладать. Им хотелось поскорее прийти домой, плюхнуться в кровать и спать до обеда, не меньше.
— У церкви стояла карета-а, — затянула новую песню Галина, и зять её поддержал и тоже запел: — там пы-ы-шная свадьба была-а. Все гости нарядно одеты-ы, невеста всех краше была-а…
Они допели песню до конца, и Галина засмеялась:
— Ну надо же а, я ещё ни разу не вида́ла, чтобы невеста всю свадьбу в занавеске заместо фаты просидела!
— Ты права, тёща, я тоже ещё такого не видел ни разу, — сказал Иван.
— А невеста-то всё равно страшна́я, на неё хоть каку́ фату надень, — сделала вывод тёща. — Ну чё уж тут подела́шь, сам Вовка таку́ себе выбрал.
— Ну да, — кивнул Иван, — Танька-то моя в сто раз её краше!
— Ну так Танька-то в мою породу пошла! — гордо заявила тёща. — А в нашей породе страшны́х сроду не бывало. Э́нто тебе хоть кто в нашей деревне скажет. Ты бы на меня в молодости-то посмотрел, кака́ я была. Даже Шурка мой, не к ночи помянут, от меня глаз отве́сть не мог. Потом, правда, и он от меня загулял. Ну, так и его понять можно, баб-то в деревне вдовых много осталось. Времена-то шибко тяжёлые были, а любви-то всем хотелось.
— Мам, а ты теперь совсем на отца моего зла не держишь? — спросила Татьяна. Вопрос её этот сильно волновал.
— Да раньше-то конечно, переживала и его всяко ругала, а сейчас вот жалеть его начала. Поняла я, что сама вела себя неправильно: надо было меньше ругаться, а больше его привечать. Мужик-то ведь как телок, его лаской к себе приманишь, и он твой.
— Слушай, Танюш, что мать-то твоя говорит! — попросил Иван. — А то тебя хлебом не корми, а дай поругаться. А ты бы ко мне с лаской, и я бы тебе со всей душой. И жили бы мы с тобой душа в душу.
— А мы разве так не живём? — переспросила она мужа.
— Нет, конечно. Если бы мы с тобой так жили, то меня домой-то бы ноги сами несли!
— Вот и всё, — с обидой проговорила Татьяна, — четырёх ребятишек тебе родила, а ты мне такое говоришь.
— Не четырёх, — поправил её Иван, — а трёх. Ленка не моя, и ты это знаешь.
— Опять ты за своё… Мог бы и промолчать, — с укоризной произнесла она.
— Да не мог! Не мог! — выкрикнул он, не в силах сдержать возмущение. — У меня рога на голове ветвятся, как у оленя. Только олень-то их скидывает раз в год, а я всю жизнь на себе их таскать буду.
Татьяна молчала, не зная, что на это ответить. Иван был прав. Молчание затянулось. Они подошли к технологическому мосту. Волны озера лакали каменистый берег, как кошка молоко. Татьяна схватилась за перила и посмотрела вниз. Вдруг её охватило желание броситься с моста, чтобы не слышать никогда больше от мужа, что Ленка не его дочь. Она в раздумьях свесилась с перил, смотрела на вниз, но не решалась.
— Танька-а, — окликнула её мать, почувствовав неладное, — ты чё удумала? Держи её, Ванька, пока она с моста не сиганула.
Иван схватил жену и прижал её к себе. Она вырывалась из его объятий и кричала:
— Ненавижу тебя-а… Ненавижу-у. Упрёки твои надоели-и.
— Прости меня! Прости! — умолял он её. — Больше ни словом, ни полсловом не обмолвлюсь. Прости!
Татьяна продолжала орать:
— Ненавижу-у…Сил моих нет выслушивать это-о.
И тут Галина заступилась за зятя:
— А ты думаешь, у Ваньки есть силы слушать то, что Ленку ты от него родила? Ты бы уж помалкивала, а ты кажный раз ему на одну и ту же мозоль наступа́шь, а он столь лет э́нто терпит. Да ему при жизни надо памятник-то уже давно поставить. Не права ты, дочка. Не права!
И вдруг Татьяна осознала, что она не права. Ей было странно, что она этого раньше не понимала.
— Вань, прости меня… — робко попросила она.
— Да я уже давно тебя простил! Только не напоминай мне об этом больше, прошу тебя.
— Вот и славно! — обрадовалась Галина. — Давно бы так!
Прошка подошёл к отцу с матерью и попросил:
— А теперь надо мизинчиком зацепиться и сказать: «Мирись, мирись, больше не дерись. Если будешь драться, я буду кусаться!». Мы так всегда в садике делаем.
— Точно, сынок! — улыбнулся Иван. Они сцепились мизинцами и Прошка проговорил заветные слова.
— Вот молодец, внучок! — похвалила Прошку Галина. — Теперь папка с мамкой в любви и согласии жить будут! Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
Прошка, Тёмка и Пашка всем сердцем хотели, чтобы это так и было.
Пояснение:
Ши́бко* — сильно, крепко
© 27.11.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 187 часть 17 Заступница из зеркала будет опубликовано 29 ноября 2022 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓