САЛОЧКИ СО СМЕРТЬЮ
(Все слова в рассказе начинаются с одной буквы. Рассказ написан в рамках конкурса "На одну букву")
Снится Соне страшный сон.
Смерть, суккубы, скорпион...
Ставни старые скрипят...
Сорок суток салки спят.
Страшные сны снились Соне с совершеннолетия, становясь страшнее, страшнее, страшнее...
Суккубы, суйко, сумпурни, стриги, сциллы, стокимы, сатиры, сильваны, санкоты, стражи склепа, сочащиеся слизью струпные скелеты... Сатанинские сатрапы. Существа-сущности, сеющие страх, страдание, смерть. Сюрреалистичные сюжеты. Странные, сумбурные события. Страх собственного сумасшествия. Сны, создающие синдром сумеречного сознания. Сны... стремящиеся сбыться. Самый страшный, самый специфичный, снился своеобразным сериалом, словно самостоятельно существующая субстанция, саморазвивающаяся система, самонаполняемый сгустками страха сосуд, сверхъестественный спрут... Салочки со Смертью. Следующий сам становится салящим, сам сеет страх, страдание, смерть. Снова, снова, снова...
Спастись, сохранить себя, своё сознание, самоощущение, самообладание — стало смыслом существования. Снотворное — способом собирания силы. Седативные средства, синхронизируясь с сознанием спящей, стихийно создавали свою собственную сюрреальность — сильная, смелая Соня строила стены, сокрушала склепы, сжигала селения страха, сопротивлялась Смерти, сбегала...
Соня страстно стремилась стать счастливой, создать семью, состояться! Стремилась стереть сами следы, символы страшных сновидений со своей судьбы!
***
Семнадцатого сентября Соня собиралась справлять своё сорокалетие. «Серьёзно?! Собираешься справлять сороковник?!», — сурово спрашивали, стращая суевериями, соседи. «Справим своей семьёй, — смущённо смеялась Соня, словно стесняясь собственного счастья. — Супруг, сыновья, собака». «Смелая? Самонадеянная слишком! Смотри! Сороковник — сороковины!»
Светло-сиреневый сарафан, соблазнительный стройный силуэт, смоделированный стретчингом, стильный сэссун, сверкающие серьги с сапфирами, селективный «Sergio Soldano»... Солнечный сентябрь солировал Сониной сияющей свежести, стараясь соответствовать серьёзному событию. «Сорокалетие — срок созревания! Самый смак!», — сказывают страстные сицилийцы, славные смутьяны-сердцееды. Сложно спорить. Соня, смеясь, соглашалась. Супруг Сергей, самозабвенно считавший Соню совершенством, соглашался стократно, стотысячно! Совсем скоро семнадцатое сентября. Сутки, синьора, сутки! Серёжин сюрприз. Свечи, «Sedara», «Sunrise Sauvignon», сыр, сдобренный специями... Стрела самолёта... Суета самобытных стран со своими сказочными сюжетами, сувенирными салонами-сокровищницами... Сардиния? Сингапур? Сейшелы? Сказал: «Сюрприз!» Сальвадор, Сицилия, Самоа, Сенегал, Словакия, Сербия, Судан, Самоли, Сирия, Словения, Суринам, Свазиленд... Со счёта собьёшься, сколько стран стали сюрпризами супруга, сколько станут! Сердце, сладко сжимаясь, стучало созвучно счастливому стаккато серебристых сабо со стразами. Слева семенил старенький спаниель Санни («солнышко» с саксонского), степенно, с сознанием своей слабости, созерцая своенравную Симонетту-Сайонджи-Самуэллу-Сайтли-Саванитту-Сабадель — семилетнюю соседскую сербернариху.
— Салют, старпёр Саня! Свинабель, стерва! — старческий саркастический смех-скрип смахнул сказочные сюжеты со сцены.
Соня сжала скулы. Сейчас...
— Собаки! Свиньи! Скоты! — стрекотала сверху соседка с седьмого, сумасшедшая собирательница сплетен семидесятисемилетняя Степанида Семёновна, свекровь симпатичной, скромной Светы Сурковой, сокурсницы старшего Сониного сына. — Сволочи! Собачники! Судить! Стрелять! Срань!
Сварливая старушенция скандалила смачно, самодовольно. Случалось, с соседями-собачниками. Случалось, с собаками. Случалось, сама с собой. Спорила. Ссорилась. Собачилась.
— Совсем свихнулась... Сука? — спросила Соня Санни. Спаниель, словно соглашаясь, суетливо, с сердитым сопением, сбрызнул сосновый ствол.
Сонин смартфон согласился скрипичной симфонией Скарлатти. Скрытый сотовый. Странно...
— Слушаю.
Скрип? Смех? Стук? Стон?..
— Слушаю!
— Скоро сдохнешь.
Соня судорожно сжала смартфон.
Следом смс: «Сначала собака. Сыновья. Супруг. Санитар. Священник. Сама. Седьмая».
Соня старалась сохранять самообладание, сосредоточиться, скинуть стремительно сковывающий сердце страх. Склизский, сладковато-солёный... Спокойно, спокойно, соберись! Сумасшедший сталкер? Стращающий смертью... Стоп! Сон! Сегодняшний сон! Стая синичек. Суетливых, синеглазых... Синица — символ смерти!.. Сначала Санни! Соня содрогнулась. Собака смотрела серьёзно, словно... страшась, сочувствуя? Скамейка. Соня села. Спокойствие, спокойствие... «Санни, сидеть! Сиди, солнышко, сиди...»
Снова сообщение: «Седьмая Сновидица! Сыграем?»
Сыграем?! Сумасшедший! Сказать Серёже...
Симфония Скарлатти сорвала Соню со скамейки.
— Сумасшедший сукин сын!
— Салочки со Смертью. Ставки сделаны. Старт!
Сюрреалистично, со скоростью света, сгустились сумерки. Смытые силуэты сомкнулись серой стальной стеной. Суккубы, суйко, сумпурни, стриги, сциллы, стокимы, сатиры, сильваны, санкоты, стражи склепа, сочащиеся слизью скелеты... Смердящие сумеречные создания стонали, свистели, скрежетали, скрипели, сопели, скулили, скалились, скабрёзно смеялись, стараясь схватить, столкнуть, смять, сожрать, сгубить...
Самые страшные сны стали сбываться.
— Санни! Скорее! — Соня схватила спаниеля, стиснула слишком сильно, спеша скрыться, спрятаться, сбежать, спасти, спастись... Ступени, ступени, ступени... Соня сильно споткнулась, сабо слетели. — Скорее! Скорее! — Ступни сводило, собака скулила, стараясь спрыгнуть. — Скорее! Скорее! — Снова ступени. Сколько?! Скользкие! Секунды сменялись столетиями, столетия — секундами. Серпантин ступеней...
— Стой, Седьмая Сновидица! Смотри!
Сотни странных снежных светлячков слетались со стороны сонмища слуг Смерти, — сверху, снизу, слева, справа, — становясь стаей свирепых стервятников, созываемых самим сатаной. С серо-спаржевых стен семнадцатиэтажки свисали сети со скорпионами, саламандрами, сивангорами... Скованная страхом Соня, сбавив скорость, слепо смотрела... сквозь себя. Стреноженным скакуном стучало сердце. Слабее, слабее, слабее... Сонино сопротивляющееся сознание стремительно стыло.
«Спасаться. Спасать. Семью, себя... Санитара?! Священника? Сны?! Сны! Сбываются! Салочки со Смертью! Собирать силы! Снотворное. Сорок. Сто. Сто сорок. Сто семьдесят... Сколько смогу. Страшно! Сработает снова?"
***
Семнадцатое сентября, среда. Семь семнадцать.
— «Скорую»! Срочно!... «Скорая»?! Скорее! Суицид... Соколова Софья Станиславовна... Сорокалетняя... Снотворное... Сколько? Сложно сказать... Сотня... Суворова, сорок семь. Справа сквер. Скорее! Скорее!»
Сирена «скорой».
Суетящиеся санитары.
Сильнейшие спазмы.
Светлые салатовые стены.
Сомнительной свежести серая сорочка, связанная сзади.
Световые сполохи. Словно северное сияние. Слабее, слабее, слабее... Сон.
***
— Соня спит с семнадцатого сентября! Сорокадневный сон?! — Сергей судорожно сглотнул, стараясь сдерживать слёзы. — Сонечка, солнышко, сладенькая, самая-самая... Сонюшка... Соня... Слышишь? Слышишь?!
Старичок Санни сиротливо скулил, скребя стул с сорочкой Сони. Сыновья — старший Стас, семиклассник Стёпа — сидели смиренные, скорбные, сломленные страданием. Стас — симпатичный, стройный, спортивный, Сониной стати. Стёпушка — скромный, сентиментальный, сочиняет стихи, сказки. Сонины «сероглазые соколики».
— Синдром сумеречного сознания... свойствен сомнамбулам, сектантам, социопатам, склонным совершать суициды... Сорокадневный сон, случившийся с Софьей Станиславовной — скорее, странность... Спасительная? Смертельная? Спровоцированная стрессом, смутным страхом содеянного, стыдом? Сложно сказать стопроцентно... — смущённо советуясь с самим собой, стесняясь собственных сомнений, сказал санитар, студент-стажёр Семён Сусликов. — Состояние средней стабильности. Сердцебиение скачкообразное, с сумерками слабеет, светает — снова стабилизируется. Словно Софья Станиславовна собирается с силами, сопротивляется... Способность слышать сомнительна. Случай серьёзный, симптоматика слишком... своеобразная. Сожалею.
— Сожалеете?
— Сочувствую, Сергей Сергеевич.
— Спасибо, Семён. Санни, сядь смирно! Сидеть, старичок, сидеть! Скучает...
— Сопереживает. Собаки — существа самые сострадательные.
Санни сразу стих.
— Спаси-сохрани, святой Серафим, смиренное сердце стяжавший силою свыше! Слышит, — слова священника сливались со стуком скорбящих сердец, снисходя спокойствием, согревая. — Софья сражается. Со скорпионом. Сорокадневное сражение — самое страшное. Слишком силён соблазн сдаться.
— Со скорпионом?! — санитар ссутулил спину, согнулся, стараясь сжаться, ссохнуться, схорониться. Странные слова! Священник сам со странностями. Семён сразу смекнул: сектант! С собакой сюсюкается, сердобольный старый сыч! Святошу строит! Смысл соборовать спящую?!
— Соня... сумасшедшая? — со стоном спросил Сергей.
— Салочки со Смертью. Слышали? Слава Сущему, Создавшему Свет! Свят Спаситель! Софья справится.
— Спасибо! Согласились соборовать спящую... — Сергей смолк, сурово смахивая струящиеся слёзы, стыдясь собственной слабости.
— Страдания Спасителя сокрушили сатанинские силы. Софья свободна. Свободна спастись — свободна сдаться. Сомнения смертельны... Симеон! Сессию сдадите. Станете солидным столичным специалистом, стяжаете славу. Сребролюбия страшитесь, сильных страстей, суесловия сторонитесь. Слушайте своё самокритичное сердце. Смиренномудрием спасётесь.
Словоохотливому сластолюбивому Семёну стало стыдно. Странный старик, странный! Святой?
Солнце садилось. Сгущались сумерки. Соня спала.
***
Соня спала с семнадцатого сентября. Сороковые сутки со своего сорокалетия.
Соня сражалась. С собой. С самым сильным соблазном — сдаться Смерти.
Соня слышала. Серёжа, сыновья, Санни, священник, санитар...
— Слава Сущему, Создавшему Свет! Свят Спаситель!
— Слава Создателю!
— Слава Спасителю!
— Свят Спаситель!
— Свят! Свят! Свят!
Соня слышала. Соня справится!