Зимний вечер, за окном завывает вьюга.
Люда, закутавшись в шаль, прислушивалась к каждому шороху - скорее бы маманя пришла с работы, очень болело горло.
Девочка утром доставала воду из колодца и нечаянно облилась, а мороз крепчал. Пока управилась с водой, и шаль, и пальтишко покрылись ледяной коркой. Лет-то девчонке всего шесть, маловато, хоть и по полведра достаёт, но не всегда справляется.
Вот наконец скрипнула калитка и потянуло холодком от дверей.
Мать с порога закричала, что снегу намело столько, что еле пробралась к воротам, а никто и убирать его не собирается, окромя её. Трактор сегодня, видно, и не отгребал, о чём начальство думает - не понять.
Еле слышно Людмилка говорила, а точнее шептала что-то матери, но та надевала фуфайку и валенки с галошами, даже не глянула на дочку.
Опять хлопнула входная дверь и было слышно, как лопата застонала в материных руках: шых, шых, шых.
Людку одолел страх, она почувствовала себя никому не нужной. Но в этот момент к ней запрыгнул её любимый котёнок, он тихонько улёгся, обвивая её шею, и сразу стало тепло, а слёзы уступили место улыбке. И даже жалко было маманю, которая, придя с работы, расправляется со снегом, да так ловко! Слышны уже и другие распевания от лопаты: шыыых, шыыых. Люда подумала о том, что надо чайник включить, но ее одолел сон.
Очнулась она от того, что мать трясёт её за плечики и, плача, горланит:
- Людка, ты чего это? Ой, горячая-то какая, ну-ка, давай раскутывайся. Где болит, скажи! Говорить девочке было невыносимо больно, она показала рукой на горло. Мать быстро переодела её в сухую одежду и сказала:
- Ну-ка, открывай рот, давай-ка ещё шире, ой-ёй, да там всё в гное.
И полезла за травами в комод, быстро что-то заварила, потом положила на лоб дочери мокрое полотенце и, одевшись, опять куда-то побежала.
Людмила, обнявшись с Мурзиком, тихо засопела под одеялом.
- Открывай глаза, больная, - услышала девочка.
Рядом стояла Анна Яковлевна - наша врачиха, как все её звали. В ночь-полночь она шла по первому зову людей, была самой добродушной на селе, человечной, любящей по-доброму пошутить с пациентами.
- И где это ты, девонька, себе такую заразу присвоила? - сматривая Люду, спросила доктор. - Молчи-молчи, это я так. Нина, ты шалфей завари с ромашкой. А пока содой пусть горлышко пополощет, и вот антибиотик оставлю. Утром зайду. А еще постель и рубашонку меняй почаще, да протри её водкой с уксусом и водой, разведи, как той зимой, помнишь?
Мать закрыла ворота за спасительницей, и начались процедуры. Через три дня Людка уже опять без умолку стрекотала, но на улицу ни ногой. Да ещё пока мать была на работе, с ней соседская бабушка Головинчиха ночевала. Ах, как это всё Людмилке нравилось: не скучно, не страшно, в карты играли, чай травяной распивали да сказы сказывали.
- Болеть плохо, - говорила Люда своей собеседнице. - Но зато мне яблоко привезла мать и конфет баба Саня принесла (подушечек с повидлом). Болеть можно, но не долго, а то и зима скоро кончится, а санки стоят в сенцах, ждут меня и подружки тоже, я соскучилась по ним... Вот какая зима-красавица! Да, бабушка?! - глядя в окно, с сожалением рассуждала Людмилка.
Людмила Куковенкова
Источник: https://region-uu.ru/kultura/13810-zima-krasavica.html