Стоны раненых разлетелись по всей блиндажке. Они пробирали до костей, проходя через каждую клеточку тела. Сердце билось так часто, что своей силой могло бы накачивать меха в кузнице. В воздухе пахло трупным запахом, битами и лекарствами. Все эти запахи перемешивались и создавали непереносимый душный аромат. Такой тяжёлый и противный, что лёгкие отказывались работать. На раненых невозможно было смотреть. Искалеченные и контуженные они как могли цеплялись за жизнь, из последних сил. Их вид вызывал только жалось. Столько загубленных молодых жизней, ставших жертвами этой войны.
Но смотреть на умирающий народ было не самым страшным. Живые вызывали больший ужас. Смотря на них хотелось проклятье всех тех, из-за кого началась эта проклятая война. Медсестры выхаживали раненых бойцов и до последнего боролись за их жизнь. Подобно матерям, которые не могли смирится со смертью своего ребёнка, они боролись и не отпускали раненых. Они плакали над кроватью солдат, чья жизнь обрывалась на их руках. От этой картины на глазах наворачивались солёные слезы, которые текли по лицу и попадали на искушённые и обветренные от холодной зимы губы. Но даже эта боль не могла сравниться с той, которую приходилось испытывать находясь в блиндаже.
Хотелось хоть как то облегчить боль раненых. Хоть на секунду забрать её, чтобы в последний путь они ушли с умиротворением на лице, а не с гремассой боли.
Наша земля пропитана кровью советских солдат. Боль каждого раненого – это боль всего советского народа. Мы не смеем забывать тех, кто отдал и отдаёт свою жизнь. Враг будет разбит, победа будет за нами. В это верили и это случилось.