Мирский замок
...По ходу прогуливаемся по подземной кладовой-весовой (тут, похоже, прежде хранилась еда на огромную и прожорливую ораву гарнизонных солдат, прислуги и для услады дорогих гостей), ещё по каким-то хозяйственным закоулкам (где, кажется, разделывались продукты). Словно кто-то шепчет мне изнутри (совесть?): «Друг, нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок?»
Но шепчет недолго и негромко, едва слышно.
А потом и вовсе умолкает. Знать, не совесть, а потому можно и не прислушиваться.
*****
Наконец, с подземной жизнью счёты заканчиваем.
…Из подвалов поднялись наверх и снова очутились — вот уж «нежданчик»! — во внутреннем дворике. Всё возвращается на круги своя.
Теперь-то все «внутренности» замка мы с женой обследовали если уж не совсем внимательно, то точно по «касательной». Галопом по Европам. Хотя, может, что-то и упустили. Нельзя же за один присест «объять необъятное».
Оставалось немного: погулять по внешней, «входной», «парадной» стене, доступ на которую был открыт, и по паре окаймляющих эту стену крепостных башен.
История учит тому, что ничему не учит и вряд ли оставит тут наши с супругой следы, но мы таки ступили и на замковую кирпичную стену с узкими бойницами, откуда открывались виды как на внешний «этот безумный, безумный, безумный, безумный мир», так и на внутренний дворик (сверху он смотрится как-то «объёмнее» и даже уютнее).
— В башни я не полезу! — категорически отнекнулась супруга.
Но забраться туда я её убедил:
— Ну, хотя бы на одну!
Чем убойный не аргумент? Железный!
Жена долго ломалась, упрямилась, но потом… «хотя бы на одну» взобраться «моментально убедилась» (вторая, как мы подумали, по своему «внутреннему наполнению» наверняка была аналогична своей «сестре», пусть и не «близняшке»).
Разумеется, башни без лифта. Соответственно, попёрлись туда на своих двоих. Зато лестницы были удобными.
Все ярусы башенного сооружения оказались небольшими пустыми комнатами. Никакого тебе убранства: ни богатого, ни бедного. Из «интересного» тут были… лишь узкие бойницы с обзорами во все стороны света.
*****
Уж коли взошли наверх, надо и в «башенные» недра заглянуть — в подвальное помещение, в подземелье. Вот так вот! Опять и снова — в подпол(ье)!
Ба! Да тут пыточная камера с профильным «спецагрегатом» ручного управления [1].
— Сунь туда свою буйную головушку, а я отыщу, какой рукояткой по-быстрому провернуть! — не по-белому шуткую я, вспоминая детский чёрный юмор (да-да, были у нас в школе такие «приколы» из репертуара устного народного творчества): «Дочка сказала: дай мама конфетку. Мама сказала: сунь пальчик в розетку. Мигом обуглились детские кости — долго смеялись над шуткою гости».
Впрочем, не помню, была ли в реальности какая «рукоятка» или нет, на фото её тоже не видно. Скорей всего, моя «творческая» фантазия нужную деталь дорисовала.
— Сам засовывай, а я проверну! — что-то типа этого в «унисон» мне отвечает жена.
Хорошо, когда тебя понимают с полуслова.
Или спонтанная реакция супруги означала как раз обратное — что не понимают?
Эх, «дай ответ. Не дает ответа…»
Куда несёшься ты, БелаРусь? И кстати, отчего… то ли заморозилась, то ли затормозила, словно во временах СССР осталась? Парадокс!
*****
Когда выходили из замка, белая кошка, словно Сфинкс, продолжала сидеть меж зубцов на деревянных воротах арки. Разве что в наше отсутствие чуть-чуть подвинулась, сместилась вбок.
Она хоть на ночь вниз спускается? А свой желудок в какие часы наполняет? В ночные? Мышами крысами?
Взгляд животного оставался всё таким же то ли равнодушным, то ли философским: «ходют тут всякие, работать мешают», «вас много, а я одна» (или «один», если кот). Однако прежнего блеска в глазах я не увидел. Может, при входе просто почудилось?
Так-так. Вроде бы всё осмотрели. Или ещё где-то не побывали? Спрашиваем на выходе у контролёра. Отвечает вопросом на вопрос:
— Вы склеп-усыпальницу Святополк-Мирских посещали?
Хм! Неловкость и неясность: часовня и усыпальница — это одна и та же сущность или разные? Выясняется, что не совсем одно и то же. Усыпальница под часовней. Вход сбоку. С правого. Значит, всё-таки одно и то же? Единое целое?
— Под часовней мы не были!
— Так идите!
В «склеп» князей Святополк-Мирских моя вторая половина направлять свою усталую поступь категорически не пожелала:
— Я второй раз туда уже не пойду. Надо было сначала идти в замок, а потом уже всё скопом за его тылом осматривать.
Ни убойных, ни железных аргументов, чтобы убедить её, в этот раз я не нашёл.
Пришлось вторично брести в ту сторону самому. Одному, Карл! В одиночку! Без женского сопровождения! Без прикрытия! Но без уныния! Словно летящей походной, я вышел из замка и скрылся из глаз жены в пелене его тыла.
Повторенье пути через кусочек английского парка — мать ученья!
*****
…Спускаюсь в хорошо освещённый полуподвал «склепа»-усыпальницы. Кажется, это место бешеной популярностью у туристов вовсе не пользуется. Нет вокруг одухотворённых, охающих-ахающих лиц. Сколько времени я тут находился, столько и стоял-ходил один-одинёшенек. Минут пятнадцать-двадцать.
Последние собственники замка владели им, пользовались и распоряжались вплоть до грозного 1939 года. Поэтому и полуподвальная усыпальница, которую я посещал уже без супруги, осталась не за Ильиничами, не за Радзивиллами, не за Витгенштейнами, а только за Святополк-Мирскими. Впрочем, нет, не потому «поэтому», а по более прозаичной причине: её строила-готовила под себя именно последняя династия хозяев. Посему тут и покоятся бренные тела их рода. Но не всего: «склеп» был возведён только в первой десятилетке XX века на деньги княгини Клеопатры. Разумеется, не Египетской из династии Птолемеев, а российской из рода Святополк-Мирских. Княгиня словно знала свою ближайшую участь и к ней загодя готовилась — строительство в полном объёме ещё не успело завершиться, как Клеопатра отошла в мир иной и тут же была погребена (1910 год). Сюда же был перезахоронен и прах её супруга Николая, умершего гораздо раньше.
Лирическое отступление: мы все, не желая этого признавать, прекрасно осведомлены о своих участях, дальних или ближних.
Через три года после смерти княгини здесь же состоялось погребение Клеопатровой внучки Софьи-Сонечки, которая якобы утонула в призамковом озере и призрак которой в этом озере теперь якобы плещется. Правда, на одну уже рассказанную мной прежде версию легенды накладывается другая: дух Софьи будто бы обитает не в озере, а в склепе и выходит отсюда к людям в своём белом свадебном наряде преимущественно вёснами — тогда, когда талая вода, затапливая усыпальницу, тревожит прах усопшей (не тонуть же ей вторично!).
Впрочем, выскочить-выпрыгнуть привидение может и в другой сезон — тогда, когда, нарушая вечный покой усопшей, особливо усердствуют чёрные кладоискатели, копнув и уперев в её бока лопатой или киркой (на самом же деле реальная Софья утонула где-то в Болгарии, в замок её мёртвое тело потом доставили и погребли в фамильном склепе).
Всего в усыпальнице — шесть могильных плит. Пятеро похороненных членов семьи известны достоверно, кто шестой — под вопросом, существует три разные версии. Сплошные загадки и «загогулины»…
После начала Второй мировой войны и вступления СССР на территорию Польши последний собственник замка некий Александр Святополк-Мирский не захотел попасть под раздачу «классовой борьбы» и оказаться в застенках НКВД. И посему навсегда покинул своё родовое гнездо: вовремя успел скрыться за кордоном. Не то бы хвост в Союзе ему как классовому врагу непременно прищемили!
И в прежней «магнатской обители-твердыне» возникла артель «Напрасный труд»… что-то я, вспомнив почему-то про колхоз, заговорился-записался-зарапортовался! Артель «Новая жизнь»!
…Потом, как известно, сюда пришли немцы. Новая жизнь тут не задалась — начался трагический этап: еврейское гетто. Вовсю внедрялся «новый порядок». Нацистский.
После окончания Великой Отечественной войны полуразрушенный замок стал госсобственностью и в ожидании лучших для себя времён… оказался заброшен. На несколько десятилетий. Теперь его не щадила не война, а беспризорность и бесприютность. То бишь время. Оно не лечило — разрушало. Реставрация началась при позднем СССР и закончилась относительно недавно — уже во времена белорусской незалежности. К истокам потянулись» ребята.
*****
…Мы пробыли в замке всего несколько часов.
«Мирская» тема, в отличие от Минска, хоть чуток раскрыта? Кто что скажет (вернее, подумает), если прочтёт эти строки? Не стесняйтесь — думайте, говорите, творите, выдумывайте, пробуйте, пишите письма на «деревню дедушке», бабушка ему вслух зачитает, если ваши каракули разберёт. Белорусский Ваня, и ты тоже выскажись, коли прочтешь. Что называется, запустил в текст маленького (можно сказать, крохотного) Белого Кролика (надеюсь, тут все его видят? широкая улыбка).
На трассу выезжаем уже с противоположной стороны «магнатской обители-твердыни»: не по Танковой, а по Красноармейской. И что мы видим на пути, не успев ещё, как следует, разогнаться? То, что вроде есть, но то, чего словно и нет. Тем не менее это великое документальное свидетельство, которое я и не преминул запечатлеть для потомков! Иначе кто ж тебе поверит, даже если ты не единожды солгавший! Ну, хотя бы дважды. Или трижды.
Вот она, та самая «платная дорога», оказавшаяся всего лишь «вывеской»-предупреждением о… несбыточном. О мечте? Мечты сбываются. Но не здесь и не сейчас, ибо… нет в Белоруссии платных дорог! А «вывеска» — это как «синий туман похож на обман»!
Продолжение следует.
НАЧАЛО ТУТ
ЧАСТЬ 1
ЧАСТЬ 2
ЧАСТЬ 3
ЧАСТЬ 4
ЧАСТЬ 5
ЧАСТЬ 6
ЧАСТЬ 7
_______________________________________________
[1] Собственно говоря, когда я писал эти строки, то уже подзабыл, где мы с женой видели пыточную: в башне замка или в подвале жилых строений. Уточнил у жены: она подтвердила – в башне!