Очень, очень, очень давно...
Небольшой двухкассетный магнитофон красного цвета, собранный на советском заводе, играет какую-то музыку. Любимая мамуля укладывает волосы таким же советским феном, который уже несколько раз перегрелся. Работает этот фен по волшебству Амаяка Акопяна: "Обязательно нужно дунуть, иначе чуда не произойдёт". Чуть позже мама подводит глаза и красит губы. Мы, как всегда, уже опаздываем...
Дальше самое сложное - нарядить меня. Один теплый костюм, сверху жёлтый вязанный, штанишки, которые делают: "фьють-фьють", варежки, шуба "из чебурашки", шарфик и шапка с завязочками, и ещё одна шапка, теперь уже ушанка. В зеркале от себя я вижу только глаза. Я смотрю через зеркало на жёлтый дисковый телефон, пока одевается мама. Всё, на выход!
На плече у мамы висит сумка, в одной руке у неё сын, в другой - сани. до детского сада каких-то полкилометра, на улице мороз!
– Евгуша! Садись в санки! – я с трудом перешагнул их и сел, если точнее даже лёг. Мама очень быстро везёт меня в садик, почти бежит, во-первых завтрак, во-вторых ей самой на работу надо. Холодный снег летит мне в глаза, но мне это даже нравится. Я варежкой катаю по снегу так, что варежка даже намокает. Ну вот и приехали.
Войдя в садик, я снова вспоминаю что сейчас мама уйдёт, а вечером... Вечером меня из садика заберёт дедушка, которого я тоже, конечно, люблю, но он не мама. Мы будем кушать, смотреть телевизор, бабушка прочитает мне сказку на ночь и... я усну. А маму я увижу только утром, потому что мама работает допоздна.
Очень, очень давно...
Время шло. Мама нашла работу, где были выходные и работать приходилось не до глубокой ночи, советское образование пригодилось. Мы съехали от бабушки и дедушки в съемную квартиру. Наша съемная квартира находилась неподалёку от моей будущей школы, в целом ничего не предвещало беды. На улице потихоньку убывала жара, листья на деревьях начинали желтеть и опадать. У мамы был выходной и мы собирались к бабушке. Пока мама красилась и собиралась, мне было скучно. С точки зрения телевидения, день был ужасен – "Слово пастыря", "Играй, гармонь" и всякое подобное помнит любой мой ровесник. Я выпросил у мамы несколько бумажных денег, чтобы пойти в магазин за всякой фигней. Если точнее – в школе на первом этаже было что-то типа ларька (да, развивающийся загнивающий капитализм), в этом ларьке продавалось всё что только можно: наклейки, журналы, жвачки, и прочая дрянь, которая никому не нужна, но нужна всем. Я, естественно, коллекционировал всё что только можно и был одним из десятков постоянных клиентов.
Учебный год уже начался и поэтому на школьном крыльце на корточках сидели мальчишки лет 14, громко ругались матом, курили и плевались. Всё это делалось "выборочно смело", чтобы кто-то обязательно увидел, а кто-то точно не увидел. Я прошёл мимо мальчишек и начал сорить деньгами. Денег было в целом немного, но на столько много конкретно для меня, что даже когда у меня кончилась фантазия на покупки мне ещё и сдачу дали.
Я вышел из школы и, стоя на крыльце, стал распихивать деньги и покупки по карманам. Мальчишки, курившие на крыльце, сильно оживились мной и тут же подбежали, окружив меня.
– О, ни фига, у тебя сколько всего!
– Ага. У меня целая коллекция, – без задней мысли сказал я
– Дай посмотреть, – сказал один из самых, видимо, главных парней
– Ну вот, это вот из гоночных, а это из... – в этот момент у меня всё выхватили из рук, как всю мою коллекцию, так и деньги
– Всё, топай отсюда!
– Эй, отдай! – тут я начал понимать, что меня похоже обманули
– Ты чё, мля, не понял!? – самый наглый из парней развернулся и пошёл от меня, я его толкнул
– Ты офигел! Отдай! – и тут я поймал знатную пощёчину
– Ещё раз тебя увижу, ты вообще живым не уйдёшь!
Обиде не было придела... Было не на столько больно, на сколько обидно, до этого момента я уже дрался, но либо с ровесниками или, на крайний случай, один-на-один, а тут шансов у меня не было. Я прибежал домой и пошёл смывать слёзы.
– Женюша, что случилось?
– Ничего!
– А всё таки?
– Ничего, я же сказал!
Однако отпечаток ладони на моём лице скрыть не получилось. Пришлось всё рассказать. По ходу рассказа, лицо моей мамы багровело. Она надела на себя модные в ту пору туфли на длиннющей шпильке и повела меня к школе, куда я идти уже совсем не хотел. На удивление компания оставалась на том же месте и никуда уходить не собиралась. От мамы я услышал лишь одно: "Который!?". Я показал пальцем на "того самого". В голове моей крутилось, что моя мама сейчас будет с ними говорить, что она им скажет, но... Мальчишка увидев нас даже не попытался встать лишь ехидно спросил: "Ну? Чё хотели?". После чего... По его лицу лихо пролетел удар той самой шпилькой. Он грохнулся на попу. Ещё бы сантиметр и мальчишка остался без глаза. Остальные мальчишки молча стояли вокруг с глазами-блюдцами. Честно признаться, такого не ожидал и я сам.
– А теперь слушай сюда! Если его ещё раз кто-то хоть пальцем тронет, я вас всех тут перебью, ты понял!? Извиняйся!
– Извините..
– Не передо мной!
– Извини... – мальчик заплакал
Мама взяла меня за руку и мы пошли домой.
– Женя. Бабушке только не говори! Я тебя очень прошу
– Хорошо, мамуля...
Мы пришли домой и сели пить чай. Минут через 15 в двери раздался звонок. Какой-то мальчишка, немного младше моих обидчиков, протянул моей маме в руки пакет полный вкладышей, наклеек, фишек и монеток. Содержимое сего пакета солидно превышало мою "утраченную" коллекцию.
– Это... Мне сказали вам отдать... –сказал мальчишка глядя на мою маму, а дальше переведя глаза на меня, – Женька, ты если что потом приходи, мы во дворе гуляем.
Очень давно
Женечка рос. В целом Женя был неплохим мальчиком, однако хорошим его назвать было оооочень тяжело. Сегодня было родительское собрание.
– Ну, добрый вечер, сыночка.
– Здравствуйте, маменька.
– Что-то сказать мне хочешь?
– Я думал ты мне больше скажешь
– Ну оценки у тебя хорошие
– Стараемся!
– А поведение не очень. Каждая учительница перечисляла четверку – Женя, Вова, Саша, Вася. На уроки опаздывают, иногда прогуливают. На последних партах ржут, и... – тут была пауза, – приходят с запахом курева с перемен
– Отмазка "стоял где курили" не срабатывает больше?
– Она никогда не срабатывала! А ещё "девочек тискают" на переменах
– Но ведь не мальчиков же? Зато я учусь хорошо!
– А матерное слово на обоях в кабинете математики?
– П-ф... Зато я учусь хорошо!
– Ага... Директор приходил!
– Ну всё...
– Ну да. Опять форму одежды не соблюдаешь, вторую обувь не носишь
– А ты ему что сказала?
– Что если хочет форму одежды - пусть официально вводит её в уставе школы, как и вторую обувь
– А он что?
– Побухтел и ушёл
– И то хлеб
– А петарда в подвале?
– Эм.. Зато я учусь хорошо!
А время всё шло
Учился я по прежнему чудесно, из-за болезней менял школы. И даже целый год поучился в ПТУ. И вновь пришёл в очередную школу, из-за операции на голове закончил её на дому. Менял работы и подработки, искал "ту единственную". И каждый раз мне нужна была помощь. Когда-то школе, или колледже, в милиции или в больнице, иногда с работой или в отношениях. Моя мама – мой золотой проводник. А у нее таких тяжеленных гири две: я и Василий. Мы становимся старше, но проблемы наши не исчезают, они только меняются. Она наш психолог и психиатр, юрист и экономист, медсестра и хирург, мать и даже отец, наш живой щит! Я надеюсь, что от нас хоть немного есть пользы для тебя за это. Спасибо тебе большое, мамуля!