(книга «Больше, чем тире»)
Когда мне на ум пришло такое название рассказа, то невольно вспомнилась некогда популярная в конце девяностых годов минувшего столетия музыкальная мелодрама «Перекрёсток» режиссёра Дмитрия Астрахана. Помните? Там главным героем был Олег Севостьянов — лидер рок-группы «Дядя Алик», которая когда-то была популярна в стране.
Так вот – в нашей роте тоже был свой и особенный дядя Алик. Но он, в отличие от киношного персонажа, был совсем не музыкальным, отнюдь не звёздно-популярным, а даже наоборот - очень тихим и скромным. Но обо всём – по порядку.
Когда мы на курсе молодого бойца в своём пропахшем нафталином, кирзой и гуталином неровном строе заприметили невысокого, коренастого брюнета с большой головой, крупным прямым носом и густыми, но аккуратно подстриженными усами, некоторые с сарказмом отметили:
- С чего это чей-то папа решил вместе с нами пожить в палатке?
И он действительно по сравнению не только с нами, но и другими срочниками, поступившими в систему из армии или флота, выглядел гораздо старше. Намного старше. Причём старше всех! Спустя некоторое время мы узнали, что его зовут Джафаров Алим Бахрам (или Бахтияр) оглы. Это его полное официальное имя, которое с учётом нашей советской ФИО-логии, произносилось несколько по-иному: Алик Бахрамович (или Бахтиярович). Прошу меня простить, но в нашей роте, к сожалению, уже никто и не припомнит его точное имя и отчество. И вот, понимая всю сложность произношения его полного имени, в роте его все стали звать несколько попроще - Аликом, памятуя, что по возрасту всё равно он нам годился в дядьки.
Да, дорогой читатель, дядя Алик был курсантом нашей роты. Да! Наш дядя Алик был очень взрослым и гораздо старше, пожалуй, не только всех в роте, но даже старше всех младших командиров и начальников со старших курсов. В наше училище он поступил не сразу, а после того, как два года добросовестно и честно отслужил в рядах Советской Армии. По одним слухам - в бронетанковых войсках, по другим – в радиосвязных частях, а вот по третьим - он оттарабанил в авиачастях. Потом - уже вернувшись в свой родной Баку, Алик умудрился ещё некоторое время поработать на каком-то местном заводе, причём не на самой низкой должности. И тут он, почему-то враз всё бросив, отправился на Балтику. Что послужило причиной ему вот так всё бросить и внезапно для всех рвануть с побережья теплого Каспийского моря и направиться к довольно свежим водам Балтийского, для нас всех, да и, пожалуй, для его родных и друзей так и осталось загадкой. Про себя Алик не любил говорить и распространяться. Он вообще-то по своей природе всегда был очень скромным и рассудительным молчуном. А ещё – очень добрым и мудрым. В нём сочеталась та самая особенная восточная рассудительность, замешанная на мудрости и доброте и приправленная терпимостью, коими обладал Ходжи Нассредина, да простит меня мой дорогой читатель за столь пафосное сравнение. Наш Алик был вдобавок ещё терпимым, тихим и безотказным. И поэтому в нашем училище он служил и учился на общих правах и основаниях, словно только вчера вышел из-за школьной парты этаким желторотиком. В роте он не имел никаких ни привилегий, ни индульгенций, ни прочих прелестей так называемого военного блата по возрасту. И к великому удивлению остальных – он даже не стремился к этому.
- Не всякий, кто лает – собака. Не всякий, кто говорит – человек, - любил повторять Алик в ответ, на наши наводящие вопросы по поводу внезапно вылупившейся невесть откуда дурацкой и обидной сплетни про него.
Как говорится, был бы человек, а сплетня про него всегда найдётся. Так произошло и с нашим дядей Аликом. Почему он решился поступать именно в Калининградское ВВМУ – Алик никогда не говорил, а на логичное выпытывание у него, что мол, зачем нужно было переться в такую даль, когда у него прямо под боком располагалось другое и тоже КВВМУ – Каспийское Высшее Военно-Морское училище имени товарища Кирова. На что он только отвечал:
- Факультет здесь очень хороший… Можно покинуть дом, но не родину.
И вот почти что на пустом месте появился неприятный слушок. Ведь у курсантов фантазия ох какая болезненная и местами даже истеричная. Вот и придумали про нашего Алика Джафарова пустую и глупую байку. Наш третий факультет имел некоторую особую спецификацию, которая привлекала определённые структуры КГБ к будущему рекрутированию курсантов факультета в их контору. Про это наши старшекурсники рассказывали всегда нелегальным шёпотом и с таинственным придыханием – особенно в присутствии курсантов с двух других факультетов, хотя, говоря по-совести, это был училищный секрет Полишинеля. Ну и вот на основе этого «секрета по всему свету» и появилась обидная байка про нашего Алика, что, мол, на его малой родине у него возник конфликт с местной милицией, и чтобы отомстить «мусорам» Алик решил срочно уехать из Баку, поступить в школу КГБ и потом, возвратившись обратно, жёстко покарать всех своих обидчиков. Да вот, мол, промашка вышла - якобы не туда дядя Алик поступил. Ну ведь полный бред и бестолочь. Не правда ли? Но это видно только теперь - лишь с высоты прожитых лет. А тогда, всем его желторотым однокашникам, такая сплетня казалась единственной истиной в последней инстанции. Но, справедливости ради, стоит заметить, что эта байка родилась всё-таки не на пустом месте, потому как Алик обладал уникальной памятью и глубокими познаниями в области юриспруденции и знания Уголовного Кодекса СССР. Он однажды в качестве шутки-прибаутки как-то заметил, ко всеобщему изумлению публики:
- За малолетку – три пятилетки…
Ну вот и пошла-поехала отсюда инсинуация на тему про обиду на МВД республики, и желание отомстить с прочей неактуальной ерундой. И только сейчас – спустя уже несколько десятилетий после распада Советского Союза, перелистывая архивы и имея доступ к информации, некогда совсем нежелательной для широкого доступа, стало известно, что уже в конце 80-х назревали межнациональные конфликты и распри в Закавказье. Одними из которых и переросла в трагедию Нагорного Карабаха. И в то время мудрый и рассудительный Алик просто-напросто, не желая впутываться в такое опасное и неблагодарное националистическое предприятие, попросту послал всех куда подальше и рванул за тысячи километров в Калининградское ВВМУ, потому что всю свою сознательную жизнь он мечтал о море и желал стать моряком, и ходить не по замкнутому Каспию, а по безбрежному Мировому океану.
Но об этом он почти никому не рассказывал. Но так уж получилось, что мы вместе с ним оказались братьями по несчастью - не сдали с первого раза физику. И вот как-то в разговоре он немного разоткровенничался и рассказал о своей печте по морю. А вскоре сама жизнь показала – какой великой душой и благородством обладал наш немного неординарный дядя Алик. Я завис тогда в летней жуткой «академии» (рассказ "Такая у него хобба"), а он - после успешной пересдачи экзамена по физике… Ну не повезло ему тогда.
- Так, мужики, понимаешь, - Алик разговаривал всегда негромко, с чувством и толком, правда слегка растягивая слова, но всегда – без характерного кавказского акцента, но когда он слегка волновался или был немного возбуждён, то южная интонация всё-таки брала верх в его фонетике:
- Слышите, да? – Алик радостно влетел в наш кубрик и стал быстро упаковывать свой огромный кожаный дипломат, - я всё сдал! И теперь – я в отпуске! Что хотите – желайте!
Великодушию Алика на такой взрывной эмоции не было предела! На радостях он был готов сделать невозможное и даже немного больше!
- Ну, Алик, желаем тебе легкого полёта и скорейшего начала отпуска! – промямлили остальные «академики», движимые дипломатическим этикетом, курсантской дружбой и учтивостью.
- Да нет же, дураки! – Алик даже злиться не умел, - хотите вам всем сейчас стол накрою или принесу чего поесть?
- Нет, Алик – успокаивали его академики, - этим нашу горечь не спасти. Ты уж лети отсюда с миром в свой родной Баку…
Тогда Алик, едва усмехнувшись, но совсем не надменно, распахнул дипломат и достал оттуда плавленый сырок «Дружба» и аккуратно упакованный в целлофановый пакетик два кусочка черного хлеба:
- Делюсь заначкой, я себе на аэродроме куплю поесть…
Вскоре он, переодевшись во всё белое и парадное, умчался в калининградский аэропорт Храброво. Мы же, уныло разбрелись по кубрикам и по ленкомнатам, где уединившись зубрили лекции и готовились к очередной пересдаче.
Был уже глубокий летний августовский вечер. За окном густая чёрная ночь неслышно подползла к училищу и вглядывалась своими мутными глазами в наши окна. Мириады звезд, мерно поблёскивая, звенели в бездонной черноте, цинично указывая нам на нашу никчемность и ничтожность в масштабах Вселенной. Всё располагало к лени, усталости и курсантской вялости, когда и есть охота, да лень жевать…
И в эту минут в оглохшую роту вдруг вихрем влетел наш дядя Алик, который по нашим скромным подсчётам уже как минимум полтора часа должен был сидеть в одном из бакинских ресторанов и доедать шашлык под терпкое красное вино.
- Алик! Что стряслось? – академики не на шутку переполошились.
- Да, кисмет, блин!!! – воскликнул дядя Алик (следует обязательно заметить, что Джафаров никогда не употреблял обсценной лексики в своих разговорах), - вот ведь урод! Придурок! Козёл! Идиот! Шайтан!
- Кто? Что? За что? – академики старались прервать эмоциональную тираду дяди Алика.
- Да я! Идиот и дурак дурацкий! – дядя Алик с размаху швырнул на дальнюю койку свой любимый дипломат, туда же вскоре отправилась и его белоснежная бескозырка, жалобно звякнув крабом о стенку, и горько добавил про себя: «На смирного осла двое садятся»…
- Да объясни же! – допытывалась «академия», - какого чёрта ты здесь, а не в Баку?
- Шайтан меня подвёл! – воскликнул Алик (чёрт возьми, мы его в таком гневе и расстройстве никогда не видели), - не знаю, как это со мной случилось! Кисмет!
- Чего?
- Судьба, видать, такая! Рок! Понимаете?
- Да не совсем! Алик, не томи…
И Алик, закурив прямо в кубрике, усевшись на баночку посредине и, сложив коленки вместе, словно мальчик с детского садика, читающего на утреннике стихи, принялся рассказывать:
- Я весь такой счастливый и радостный приехал в Храброво! Стою в очереди в кассу – скоро рейс на Баку – толпа человек двадцать. Я покупаю билет! Только отошё, а за моей спиной семья рыдает – жена, муж и ребёнок-подросток. А билетов на самолёт всего два осталось! Понимаете? Всего два!
- Ну и что? - спросила «академия» уже догадавшись об ответе Алика.
- Ну и то! Не разбивать же семью! – Алик вскочил с места и нервно покуривая, зашагал по кубрику, - я и отдал им свой билет! Те трое быстро переоформили мой билет и улетели! А я – вот здесь перед вами. Сутки отпуска теперь потерял!..
- Ну, Алик, - «академия» тоже разволновалась за него, - ты поступил как настоящий мужик, как курсант, как будущий офицер…
- Да знаю я! – воскликнул Алик, - а вот только знаете, что меня больше всего злит и бесит сейчас?
- Что?
- Что я сейчас злюсь на себя и от этого бешусь ещё сильнее!
Взрыв хохота прервал стенания Алика. Было решено отметить возвращение бывшего академика в родные пенаты обильным и вкусным чаепитием. По скоренькому сгоняли в самоход в ближайший магазинчик, и устроили праздник живота, в ходе которого сам дядя Алик угостил нас отменной «заводской» закусью. Это когда на две четвертушки чёрного хлеба укладывается два пластика плавленого сырка, разрезанного вдоль пополам, а потом эти четвертушки нарезаются на своеобразные двухцветные рафинадики размером сантиметр-на-сантиметр. Горячий чай и прочая снедь заставили академию позабыть в этот вечер про завтрашнюю переэкзаменовку и засидеться глубоко за полночь.
Никогда неунывающий курсант Овечкин всё застолье рассказывал один и тот же анекдот про допрос в КГБ:
- Ваша фамилия?
- Сахаров.
- А точнее?
- Сахаревич.
- Ещё точнее?
- Цуккерман!
И при этих словах Костя Кибирин заливисто хохотал. После чего, он брал в руки гитару и начинал сосредоточенно лабать вступительные аккорды популярной в то время группы «Deep Purple - Smoke On The Water». Другой музыки у нас тогда не было, и поэтому мы довольствовались только этой единственно костинной виртуозии на гитаре. Иногда он подскакивал к погрустневшему Джафарову, который чуть ли не наполовину был ниже его ростом, обнимал его…точнее сказать – брал его в охапку и театрально выставив вперёд в руку произносил:
- Алик! Да плюнь ты на всё! Посмотри ты на них! – Костя выставлял вперёд – перед Аликовым и своим носом огромную боксёрскую ладонь, - кто они такие? Они все – фу! - при этом он дул на свою длань , - и их нет, а ты – фу, и зацепился… - при этом Костя собирал свои пальцы в щепоть и показывал – где именно Алик умудрился зацепиться за жизнь… Алик в ответ только грустно улыбался и молча покачивал головой.
И наступило утро следующего дня. Оно наступило не только со стеклянными криками беснующихся в небе стрижей, но и с приходом в нашу «академ-роту» мичмана Рудь Юрия Михалыча. Тоже классного мужика и тоже нашего сокурсника. Разбудив всю «академию», он выгнал нас на утреннее омовение, а затем на камбуз с последующим переходом для пересдачи экзаменов...
Когда мы вернулись обратно, такие радостные и счастливые – многие уже всё успешно пересдали и теперь тоже готовились свалить в отпуск, то застали интересную картину. Юра и Алик играли в карты! В очко! Оба злые! Раскрасневшиеся! Они были настолько увлечены игрой, что даже не заметили нашего возвращения! Они играли в очко не на "шелобаны" или на другой банальный интерес - типа денег. Они играли на… спички. Сидя на коечках друг напротив друга они то и дело поглядывали на баночку, на которой лежали спички из обоих опустевших спичечных коробков. Если немного абстрагироваться, то сейчас Юрик и Алик были похожи на купцов конца 19 века с верховий Иртыша или Енисея, которые в карты разыгрывали свои необъятные гектары сибирской тайги… оба пыхтели, старались выиграть друг у друга спичку, которая теперь всем представлялась огромным бревном сваленного в далёкой тайге кедра… Игра с нашим приходом так ничем и не закончилась, если не считать того, что Юра Михалыч стал счастливым обладателем обоих полных спичечных коробков…
Позднее, уже на последующих курсах дядя Алик каждый раз искренне расстраивался, когда в обеденный час на курсантском столе оказывался большой бачок с розоватого цвета липкой рисовой кашей с небольшими кускочами мяса, приправленной и подкрашенной банальной томатной пастой. При этом дядя Алик сокрушённо покачивал головой и произносил одно и то же заклинание:
- Хотели сделать плов!.. Опять не получилось! – и, немного помедлив, добавлял мудрое, - На ветвях яблони алыче не зреть…
Где же он сейчас, наш добрый тихий и мудрый дядя Алик? После дальнего похода вокруг Европы, уже на третьем курсе, когда курсантский Рубикон был перейдён и все мосты сожжены, когда самое трудное в курсантской жизни и быту было пережито, наш Алик Джафаров внезапно написал рапорт… нет не об отчислении, а о переводе в КВИМУ – в Калининградское Высшее Инженерное морское училище. Наверное, он решил, что будя с него военной жизни, и поэтому всё также тихо и скромно, даже незаметно для всех, он перешёл в гражданскую мореходку…
И вот с этого момента вся информация о нём у нас в роте и пропала. Мы пытались найти его следы, но всё тщетно. Может он стал всё-таки капитаном дальнего плавания, может у него состоялась судьба классного и доброго морехода. Сие нам неведомо. Но в наших сердцах и памяти он навсегда остался добрым, мудрым и рассудительным однокашником, который не хватал с небес звёзд, не искал себе выгоды и профицита, никогда не требовал к себе особого отношения, и никогда не кичился своим опытом, своими годами и … он всегда был простым, но гордым. Молчаливым, но добрым товарищем.
Так что, если тебе вдруг попадутся на глаза эти строки, дядя Алик, то дай о себе знать! Мы все будем очень рады тебя и услышать, и увидеть! И конечно же, обнять тебя, старина!
P.S. Спустя сутки после этой публикации, один из наших однокашников с радостью сообщил, что в 2016 году дядю Алика он иногда встречал в Калининграде на улицах Ленинградского района. Уже вечером, когда все жители возвращаются с работы домой. Даже пару раз с ним разговаривал. Дядя Алик был всё таким же: задумчиво улыбчивым и мудро спокойным. Но после 2016 года однокашник переехал в другой район города и с тех пор дядю Алика никто больше уже не видел.
© Алексей Сафронкин 2022
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.