***
Ольгерда зашла в комнату как раз тогда, когда Дитц аккуратно, по ломтикам закладывал в зелье шляпку кровавого гриба — Манфридус снова решил заняться разведением монстров.
Разумеется поприветствовать как должно он ее не смог, а Ольгерда была не из тех, кто спустит это.
— Немедленно оставь свое варево и поклонись, невесте своего господина! — гордо заявила она.
— Добрый день, госпожа Ольгерда, — склонил голову Дитц не отрывая взгляда от котла.
— Мне сказать Тео, чтобы он поучил тебя кланяться? — женщина взвилась еще пуще.
— Прошу у госпожи прощения, если обидел ее, но Великий Манфридус ждет это зелье, а его терпение не бесконечно…
— Ты думаешь, меня волнуют твои проблемы? Мне нужно молодящее снадобье, сегодня же, к вечеру! Если ты сорвешь бал в ратуше — ты очень сильно поплатишься, мальчик!
Ольгерда вылетела, хлопнув дверью и чуть не прищемила шлейф своего собственного платья. Вот еще забота! Ссориться с ней Дитцу было совершенно не с руки. Но он никогда не слышал о молодящем снадобье! Хотя…
Книга Мимбл-Вимбл все еще была при нем, а вдоль стены теперь тянулся такой же стеллаж с ингредиентами, как в мастерской Манфридуса. Может что-нибудь и получится!
И, пока зелье монструозности настаивалось в котле, Дитц углубился в чтение. Молодящего снадобья он так и не нашел, но вот «Сильнакрасивости крем» (надпись дважды зачеркнута) вполне мог сгодиться.
Дитц перелил зелье монструозности в деревянную бадейку, тяжелую, как все грехи Манфридуса и попер по стене, через оружейную, вниз по лестнице… Ну почему этот замок перестраивали так безалаберно?
На метлу Дитц лезть побоялся — так и расплескать недолго. Впрочем, желающие помочь ему расплескать и без того нашлись.
Первым его толкнул Буйный Рыцарь Райнхольт. Дитц чудом удержал ведро:
— Знаешь, на твоем месте, я бы не хотел, чтобы это пролилось, — сообщил он. — Ты мог стать чем-то интересным и удивительным, но тебе бы это точно не понравилось.
Рыцарь грозно засопел и аккуратно просочился вдоль стенки. Во дворе Дитц надеялся встретить кого-либо из прислужников и заставить тащить ведро вместо себя. Пока он вертел головой, прямо ему под ногу подсунулся чужой тапок…
— А-а-а-а!
Дитц полетел вперед, животом на камень — а зелье выплеснулось из бадейки точно на одного из рыцарей! Пустое ведро покатилось по двору; мальчик поспешил вскочить, пока стремительно расползающаяся лужа не коснулась его кожи…
На него торжествующе смотрела Ленора. Та самая идиотка, что выкинула герб-портал в колодец.
Ленора была личной служанкой Ольгерды — а мыть полы в подземельях ее заставляли в качестве наказания. Наказывали же ее… вот примерно за такое, но избавляться от нее Ольгерда почему-то не спешила.
К Дитриху Ленора была явно неравнодушна — то половой тряпкой по лицу заденет, то на ногу наступит.
— Потрепи ее слегка — шелковая станет, — посоветовал Дитцу Юлиус. — Я ее попинал немного — теперь она на меня глянуть боится! Жалко, сестра пороть ее не дает…
— Почему? — удивился Дитц, знающий, как легко Ольгерда отправляет людей к палачу.
— Как бы не подохла… знаешь же, Тео он… может увлечься.
Бить Ленору Дитц не мог.
— Под ноги смотреть надо господин ученик волшебника! — ехидно пропела Ленора. — А-а-а-а-а!
Ее коса оказалась зажата в кулаке облитого рыцаря. Взмахом руки накрутив ее на ладонь рыцарь с силой рванул ее вниз. Визжа и рыдая Ленора упала на колени…
В такие моменты Дитрих чувствовал настоящую беспомощность. Скотина, какая же ты скотина, рыцарь-разбойник!
— О-о-о-у… — вдруг сказал рыцарь. — О-о-о…
Кожа его стремительно краснела, затем побурела и стала какой-то… толстой. Корка треснула на лбу, и в щели показался небольшой глаз… тут же выпучившийся так же, как и оба уже имеющихся.
Рыцарь, позабыв про Ленору ухватился за лицо шишковатыми руками. Дитц завороженно следил, как из под волос пробиваются огромные рога…
— Ну вылитый козел! — Ленора была чумаза, заплакана, но не сломлена.
Рыцарь издал дикий рев — и на звук тут же начали открываться двери.
— Что за?.. — выскочил Гарт.
— Страх-то какой! — высказалась кастелянша.
— Безобразие! — строго сообщила экономка.
— Запомни и этот урок, — негромко прозвучало сверху.
Дитц поднял голову… Окно башни было открыто и сколько времени колдун наблюдал за двором осталось загадкой.
— Всегда найдутся те, кто захочет подставить тебе подножку, — сообщил Манфридус. — Я думал взять тебя с собой сегодня вечером… Но ты будешь занят. Понимаешь, чем?
— Да, Великий Манфридус, — склонил голову Дитц. — Я буду варить зелье.
— Господин… — испуганным ревущим шепотом позвал рыцарь. — Господин… помогите.
— Сегодня у меня нет на это времени, — брезгливо сказал Манфридус. — Это будет уроком и тебе — не считай ворон! Теодор! Выдери девчонку крапивой и пусть постоит у столба голой — думаю это несколько… усмирит ее нрав.
Дитц поспешил сбежать к себе. Ему совсем не хотелось видеть, как унижают гордую Ленору… Несчастная девчонка! Как ее угораздило попасть к Ольгерде? Тоже выкупная наверное…
Дитрих поспешил вытряхнуть Ленору из головы. Ему надо было сварить два зелья.
Вечером Ленора пришла за кремом для Ольгерды — с запястьями, покрасневшими от колодок и злая, как оса. Дитц молча отдал ей баночку. Говорить с Ленорой не хотелось — она вечно наговаривала ему гадостей, на которые непонятно, как и отвечать…
Если дело происходило при людях, Дитц высокомерно спрашивал, давно ли она не виделась с Тео, наедине — просто старался сбежать.
— Жалко, что не ты облился тем зельем, — Ленора молчать не собиралась. — Ты бы стал симпатичнее. Ну знаешь, соответствие внешнего внутреннему и все такое…
— Отстань, — грубо посоветовал Дитц. — На, отнеси Ольгерде. И смотри, не разлей, или тебе понравилось у столба?
Ленора зло сверкнула глазами, но Дитц уже развернулся к котелку и поэтому не заметил, как она протянула лапку к стеллажу. Только потом, недосчитавшись лягушачьей слизи, он понял некоторые события этого вечера.
Дитц как раз собирался заново поставить котелок на треногу, когда в дверь тревожно забарабанили:
— Господина Хольте к Великому Манфридусу!
Дитц удивился — он думал, что сегодня вечером колдуну будет точно не до разведения монстров.
Оказалось — монстр уже есть. Раньше монстра звали Ольгердой, а потом она намазалась кремом…
Дитц похолодел. Лицо Ольгерды было покрыто разноразмерными пульсирующими бородавками и выглядело еще хуже, чем у Мимбл-Вимбл! Вот почему надпись «Сильнакрасивасти крем» была зачеркнута, да еще два раза! Ой дурааак…
— Итак, — негромко сказал Манфридус, — где ты взял этот рецепт?
— В своей книге… — тихо сказал Дитц.
За спиной Ольгерды стояла Ленора и смотрела настолько торжествующе, что Дитц не удержался:
— Жалко ты на себе этот крем не попробовала — ты бы стала намного симпатичнее!
Манфридус поднял бровь:
— Ты доверила крем Леноре?
— Должен же быть от нее хоть какой-то толк! — Ольгерда шмыгнула носом, и расквакалась… точнее расплакалась.
— Ленора, подойди сюда.
Девчонка тут же перестала улыбаться. Дитц похолодел. Язык его длинный! Манфридус сейчас подумает, что это Ленора испортила крем, а Дитц… даже не может сказать что это не так, потому что вступившись за служанку выйдет из роли целиком и полностью!
— Ты что-нибудь добавляла в крем? — брезгливо спросил колдун.
— Никак нет, Великий Манфридус! — пропела Ленора с ангельским видом. «Великий Манфридус» из ее уст звучало не почтительно, а иронично.
— Тебя выпорют плетью на городской площади! — взвизгнула Ольгерда. — Негодяйка!
Этого Дитц стерпеть не мог, он открыл уже рот…
— Нет, — негромко сказал Манфридус.
— Но милый…
Манфридус коснулся пальцами подбородка Ольгерды, приподнимая ее лицо:
— Это не интересно. Девочка! Подойди и намажь свое лицо этим кремом.
Ленора неверяще и ненавидяще посмотрела на колдуна… кинула такой же ненавидящий взгляд на Дитца… И шагнула вперед, как заколдованная.
Движения у нее стали, как у робота, притворяющегося человеком — руки сгибались механически, а голова поворачивалась, словно на шарнире. Из глаз текли злые слезы, а пальцы окунулись в крем…
А ведь она правда заколдована. Улаф что-то рассказывал про такие движения, но Дитц, хоть убей, не мог вспомнить подробностей.
Бородавки выскочили сразу, как только Ленора коснулась щеки — здоровенные, коричневые с белым, похожие на гнойные прыщи.
— Старательнее втирай, — мстительно приказала Ольгерда.
— Юлиус, — позвал колдун. — Отправь гонца в город. Бал в ратуше отменяется.
— Будет выполнено, Великий Манфридус! — поклонился тот.
— Я тени, чары призываю, лицо твое от всех я скрываю… — звучно произнес колдун.
И вдруг бородавки Ольгерды пропали! Та тут же схватилась за щеки:
— Я все равно их чувствую! — возмутилась она.
— Я сделаю крем позже, — брезгливо сказал Манфридус. — Не любоваться же это время на твою рожу. В следующий раз, когда что-то захочешь от Дитриха — предупреждай меня, он же недоучка! Дитрих, — колдун перевел взгляд на него, — ты наказан. Всю эту неделю за завтраком, обедом и ужином ты будешь сидеть с прислужниками и мастеровыми. Ты понял меня?
— Да, Великий Манфридус, — уныло сказал Дитц.
У рыцарей и управляющих еда была повкуснее. Впрочем, прислужники тоже не голодали.
— Иди.
— И позови моих служанок! — приказала Ольгерда. — Пусть полюбуются на нашу красотку!
— Как прикажете, — вздохнул Дитц.
Мастеровые за ужином недовольно подвинулись, но никто не удивился. Буйные Рыцари смотрели злорадно, кастелянша — сочувствующе. Дитриху было очень неприятно от этих взглядов. В довершение всех несчастий, шуты вытащили «на сцену» Ленору и измывались над ней. Та, какое-то время пыталась изображать невозмутимость, но в итоге все-таки расплакалась и попыталась сбежать.
Бежать ей не дали. Манфридус выглядел так, будто наслаждается каждой насмешкой — и рыцари, заметив это, обрушили на девочку волну тупых шуток:
— Чем она отличается от жабы? Жаба красивее, ха-ха-ха-ха!
— Ей только на ярмарках выступать!
— Экая красотка! Так бы и поцеловал! — вдохновленный собственным остроумием, рыцарь затрясся в припадке хохота.
Со стола Манфридуса слетела плошка с икрой и плюхнулась прямо перед ним.