В книге «О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей» научный журналист Лидия Денворт собрала массу интереснейшего фактического и теоретического материала из областей этологии, психологии, биологии, медицины и других наук.
Среди прочего автор описывает совместное с коллегой-ученным наблюдение за двумя самками бабуинов. Самки занимаются грумингом (дружеское ухаживание в этологии). Дальше Денворт пишет:
«Айви и Эсид не состоят в родственных отношениях, но, говорит мне Альбертс, заглянув в блокнот полевых наблюдений, они родились в ноябре 2011 и феврале 2012 года соответственно. Они ровесницы, выросшие вместе…
Около пятнадцати лет назад Альбертс и ее коллеги выявили мощные социальные связи между матерями, бабками и прабабками этих самых бабуинов, и эти связи можно считать версией дружбы для обезьян. Еще важнее то, что им удалось открыть ценность этих уз для животных, выявить силу влияния дружбы на результирующее качество жизни».
Этот отрывок привлек мое внимание не тем непосредственным посылом, который в него вкладывал автор. Меня заинтересовал факт передачи дружбы «по наследству». На самом деле это не какое-нибудь поразительное открытие. Я думаю, многие могут встретить массу доказательств этому факту в окружающей жизни. Так, есть около десяти знакомых мне семей, которые дружат поколениями. Дружат их родители, во времена моего детства, дружили их дети. Сейчас между собой дружат семьи моих ровесников, и их дети (в крупных городах этого меньше). Но вот прямое зафиксированное доказательство я встречаю впервые.
Если это так и отношение родителей к определенным ситуациям, факторам и другим людям (а в приведенных наблюдениях к бабуинам) может наследоваться и передаваться через поколения, то подтверждаются и многие психологические теории. Теории о том, что дети усваивают модели поведения родителей или паттерны.
Так, мы часто можем встретить «наследственных холостяков» или «разведенок», «наследственных уголовников», а дети интеллигенции в подавляющем большинстве тоже образованы. Я называю это «социальной кармой». Её рабочие механизмы довольно прозрачны, а остановить их тяжело, хотя и возможно.
Именно этим, кстати, объясняется одна из проблем современной семьи – разводы приводят к воспитанию ребенка в так называемых «неполных семьях». В них социальные функции и модели поведения отца (в основном) пытается взять на себя мать. Зачастую «упуская» поддержание некоторых чисто женских, материнских функций. Как бы не развивались события, в подавляющем большинстве случаев возникает перекос и ребенок усваивает измененную модель поведения женщины и матери. Если это мальчик, то женившись он, очень вероятно, будет ожидать от своей жены выполнения тех же функций, которые лежали на его матери. Например, будет ожидать от неё желание брать на себя ответственность и лидерство. Молодая жена к такому положению вещей, как правило, оказывается не готова. Следует развод. Таких сценариев много. Как в отношении мальчиков, так и девочек, воспитывающихся в «неполной семье».
Возникает вопрос, если такая «социальная карма» действительно существует, а данные этологии, я считаю, доказали это, то не является ли это новым мощным воспитательным фактором? Может быть именно это – все-таки семья, – а не социальная среда и не Интернет в большей степени воздействует на воспитание ребенка?
Уверен, что нет. Эти модели поведения родителей складывались под давлением воспитательной среды. Конкретная женщина сформировалась как личность излишне эмансипированная под гнетом этой среды. Конкретный мужчина приобрел привычку «запивать» стресс спиртным тоже не просто так.
Поэтому и с этой точки зрения семья не выступает «первой скрипкой». Более того, «наведенные» социальной средой модели поведения, передающиеся через механизм «социальной кармы» (семейные модели поведения) усиливаются этой же средой в конкретном ребенке.
И, к сожалению, данный процесс идет только в негативную сторону. Согласитесь, что в нашем обществе на каждом углу не стоят Дон Кихоты и благородные рыцари, спешащие пожертвовать собой ради ближнего. Их днем с огнем не сыщешь. Прав был классик: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание».
В каком-то смысле, по-настоящему воспитывая в ребенке принципиальность по отношению к «доброму, светлому и вечному» мы готовим его к противостоянию с обществом. И, весьма вероятно, к фрустрации. В том случае, когда он это противостояние проиграет.
Что же, не учить хорошему? Конечно же нет. Но только недостаточно только учить хорошему. Надо еще учить притворяться, мимикрировать под окружающею среду, действовать подобно Штирлицу и не бросаться на каждую ветряную мельницу.