Загадка перевала Дятлова достигла каких-то невиданных масштабов. Если в своё время, чтобы найти хоть какие-то сведения об этой трагедии, нужно было перерыть массу материала, то сейчас нужны годы (в прямом смысле) на ознакомление всего написанного и снятого на эту трагическую тему.
Свой взгляд я изложил в пяти частях. Короче не получилось. Начало здесь.
Вкратце: дятловцы 1 февраля не проходили неубедительные 1.5 км, а прошли обычные 10-15км. Они не устанавливали палатку на склоне Холатчахль, так как это находится далеко за гранью опыта и здравого смысла. Они пришли к Отортену и недалеко в лесочке разбили палатку, заготовили нормальным порядком дрова, растопили печку, оформили весёлую стенгазету, поэтому и не уделили должного внимания дневникам. На следующий день они будут совершать восхождение. Но произошло несчастье, связанное с испытаниями. Обнаруженные впоследствии трупы были беспорядочно, грубо и торопливо перемещены на Холатчахль, туда, где нет следов катаклизма. И это родило огромную массу предположений, которые не дают (и в принципе не могут дать) однозначного и логичного ответа о случившемся.
Возникает логичный вопрос – неужели никто из знающих не обмолвился хоть словом об этой трагедии? За все эти годы?.. А почему не обмолвился? Наверняка обмолвился и не раз. Как может выглядеть реконструкция воспоминаний? Хоть предположительно?
Какой же это был год? Кажется 86-й. Андрей собрал почти все вещи, а проклятый фонарик никак не находился. Предполагаемые места нахождения осматривались уже в третий раз. Дед сопровождал его метания тяжёлым недобрым взглядом. Он не одобрял его турпоходы. И вообще, дед с искренним изумлением смотрел из окна на человека, который делал утреннюю пробежку. Он не понимал любителей схода по горным рекам или штурмующих горные высоты. Андрей знал о непростой судьбе деда. В молодости он прошагал много и далеко с автоматом за плечами. В сырых окопах насиделся. Так что его непонимание того, что люди сами себе ищут приключения, понять было немудрено.
– Вот шмякнет тебя там, прищемит, будешь знать, – наконец-то обронил злые слова дед.
– Ну, что там со мной может случиться? – отозвался Андрей. – В пятнадцати километрах от города. Волки съедят?
– Ты не зверья бойся, ты человека бойся, – в голосе деда пело эхо вековой мудрости.
Дед был немногословным. На просьбы рассказать о войне только отмахивался. Андрей знал о сражениях больше из фильмов, чем от деда. Но иногда старик делился воспоминаниями. И были они короткими и часто совершенно непонятно чем вызваны. Например.
– Знаешь как дружка моего, Никитку, убило? – как-то раз неожиданно произнёс дед.
– И как?
– В Польше дело было. На хуторе одном стояли. Сидим в хате. Сержант стол решил подвинуть. И как двинул… О шкаф шарахнул. А там сверху чугунок стоял. Он и упади. Никитке на голову.
– Насмерть? – спросил Андрей
Дед коротко кивнул, воткнув задумчивый взгляд в пространство перед собой.
Андрей уловил, что в этот раз старик что-то обязательно расскажет и боялся спугнуть воспоминания неловким словом или движением.
– Мы как-то с лейтенантом на машине ехали. Из далёко, – начал рассказ дед. – Он и решил через поле срезать. Едим, кругом цветочки. А тут самолёт. Мы на полигон по незнанию попали. Хорошо, что он не настоящие бомбы кидал, а болванки. Вот одна рядом с нами и упала. Еле ноги оттуда унесли.
– Дед, – усмехнулся Андрей, – мы там тысячу раз бывали. Никто там ничего не бросает.
– А сбросят тебя не спросят… Вон дружок сказывал. На Урале дело было. Они полетели посмотреть, как бомба одна упала.
– Какая бомба? – спросил Андрей.
– Какая-какая, – ворчал дед. – Из дружка клещами не вытянешь какая. Прилетели они на этой…
Дед покрутил пальцем над головой.
– На этой стрекозе.
– Вертолёт? – подсказал Андрей.
– Он самый. Винтокрыл. Стрекоза железная. Прилетели. Сели. Давай смотреть – что да как. Один то в сторонку отошёл. Видать по нужде малой. Там деревья взрывом повалило. Рядом. Он к ним. Бежит обратно. Белый весь лицом. Там, говорит, охотников поди придавило. Ну, они туда, глянуть. А там мужик и девка под деревом. Вот… Диву ещё дались – девка охотник. Стали дальше смотреть. А там рядом на камнях ещё один жмур. Один в лесок шагнул. Обратно бежит. Говорит, там палатка. Они туда. Пустая. Стали по округе шарить. И в каку сторону не пойдут (дед так и сказал – не «какую», а «каку»), то на покойничка натыкаются.
– Это что же за взрыв такой? – спросил Андрей. – Как так людей могло раскидать?
– Да энтих не кидало, – морщился дед. – Дружок сказывал, что туманом ядовитым от той бомбы их удушило. Аж лицом красные.
– И много погибло?
– Да душ десять Господь прибрал. И на вас дураков приключение найдётся. Шляетесь где чёрт носу не сунет.
– Так чем закончилось?
– Чем-чем… Стрекоза ещё одна прилетела. Собрали, да увезли. Не там же хоронить. Вот смотри, как бы этот сказ не про твою душу был.
Дед замолчал, задумался. И через некоторое время продолжил:
– Я что запомнил. Дружок дивился ещё. Через некоторое время недалёко, вёрст десять будет, ещё людей нашли. Так эти самые и оказались…
– Не понял, – мотнул головой Андрей. – Это как те самые? Если погибших увезли, то не на своих же ногах они вернулись?
Дед скривил рот и дёрнул плечами.
– Вот те самые и есть. Дружок так сказывал… И толком никого не спросишь. В те времена за глупый вопрос вмиг язык тисками прищемят.
– Как так получилось? Дед, только из уважения к твоим орденам я смеяться не буду.
– А я не советую. Я не мать твоя. Сюсюкаться с тобой не буду. Палкой по хребтине быстро получишь.
И тут опция «воспоминание» в деде привычно выключилась. Он поднялся и вышел. Только на пороге через плечо бросил:
– Фонарь твой на подоконнике за занавеской. Я туда спрятал…
Пролетело много-много лет. И Андрей от одного знакомого узнал о трагедии на перевале Дятлова. И долго вспоминал о том, что где-то от кого-то он нечто похожее слышал. А знакомый тщательно и подробно рассказывал о каких-то людях в чёрных кожаных плащах, которые уничтожали нежелательных свидетелей. Андрей приводил железобетонные аргументы против. Но знакомый смотрел в эти минуты на него томным взглядом не доеной коровы и как ни в чём не бывало возобновлял рассказ дальше.
Scientes vero non tacet.