Как и в любой науке о людях, в антропологии есть свои излюбленные, парадигмальные или напротив исключительные примеры. Так известное амазонское племя пираха – исключение. Уникальный пример очень простых форм языка и культуры, качественно отличных от других. А в части удивительных закономерностей я бы в первую очередь обратил внимание на два квази-религиозных феномена: карго-культы в Тихом океане и вуду-религии в Новом Свете.
Чем же интересен карго-культ?
Как минимум двум моментами. Прежде всего тем, что он регулярно возникал на самых разных территориях с конца XIX века – каждый раз в те моменты, когда местные жители сталкивались с изобилием промышленных товаров с Запада. В самом деле не так-то просто сходу объяснить почему островитяне изобретали странные ритуалы с имитацией поведения и вещей белых, хотя никаких контактов между жителями этих территорий не было. Карго-культы зарождались и исчезали (иногда быстро, иногда лишь спустя несколько поколений) на Фиджи (1885, движение Тука), на архипелаге Бисмарка (1919-1922, «Безумство Вайлала»), на севере Папуа-Новой Гвинее (1930е, культы «Чёрного короля», 1970е – милленаристы «Помио Кивунг»), на Вануату (с 1946, «культ обнаженных», движения Джона Фрума и Тома Нэви), схожие феномены описывали и в других уголках земли (в Южной Родезии, у племён Амазонии, во Вьетнаме).
И все они подчинялись узнаваемой схеме: предки посылают или скоро пошлют много ценностей («карго»), но для этого нужно проводить особые ритуалы (как у пришлых), часто с буквальным повторением поведения, внешнего вида, технических объектов. Более того, часть таких культов – особенно на Вануату после второй мировой войны – была крайне устойчива, несмотря на попытки обучения со стороны и очевидные проблемы в сообществе (например, голод на острове).
Жителей Меланезии и Папуа-Новой Гвинеи, подверженных карго-культам, невозможно было переубедить в том, что существует некий «секрет», объясняющий почему белым приходят корабли с подарками или они падают прямо с неба. Поэтому одни островитяне подражают американским военным: они пишут на теле USA, маршируют с палками и носят сделанные из кокосов наушники, строят взлётные площадки, где жгут по ночам сигнальные факелы, в ряде случаев создаются макеты самолётов и диспетчерских башен. Другие папуасы подражали купцам и миссионерам, в их религиозных обрядах встречаются такие детали: столы с бутылками, за которыми нужно сидеть в подобии европейского платья, лидеры культа часто «как бы» заполняют бумаги (выдуманными символами). В ряде случаев описываются и совсем уж необычные вещи: выбрасывание и так редких у местных денег (вера в доллар с кокосовым орехом), массовые оргии или напротив долгие периоды воздержания членов религиозной общины, разрушение прежних святынь, забрасывание или уничтожение важных элементов экономики (фруктовые сады, небольшие стада).
Ещё в 1857 году миссионеры в районе залива Гелвинк (сейчас залив Чендравасих) обнаружили и описали специфический гибрид христианской идеи Мессии и второго пришествия с местными языческими легендами (о Змее, создавшем мир). Местные верили в Мансрена – человека, который однажды получил великую силу, сотворил меланезийцев и много ценных вещей, а затем уплыл за горизонт. Однажды он вернётся и существующий порядок перевернётся: папуасы станут белокожими и получат много-много карго, белые станут чёрными и бедными, поменяются местами день и ночь, а корнеплоды вырастут на деревьях, бананы и кокосы же – в земле. В общем такой вот апокалипсис по-островитянски.
И вот здесь мы можем перейти ко второму моменту почему столь интересен карго-культ. Дело в том, что европейцы и американцы, сталкиваясь с подобным явлением, часто отказывались видеть здесь какую-либо логику – в ход шли разговоры о помешательстве, глубинной иррациональности местных или о корысти «организаторов» культа. Меж тем структурная похожесть как раз отличный указатель на то, что логика здесь есть, причём железная, но, конечно, вытекающая из всего культурно-исторического контекста этих народов.
Чтобы понять логику карго-культа, давайте сперва разложим его на мысленные такты, и параллельно посмотрим на условия, в которых эти мысли становятся возможными, а порой и неизбежными.
Шаг первый: столкновение с карго.
Острова Тихого океана часто невелики и бедны ресурсами. Вещи, вроде большого ожерелья из раковин или красного коралла, могут быть в статусе легендарного объекта, которым обмениваются племена уже больше сотни лет. Там мало дичи и ещё меньше крупных животных (часто вообще нет, даже домашнего скота), как чудо воспринимаются стальные мачете и керосиновые лампы, всё, что сделано – сделано руками из простых материалов (дерево, лианы, камень). Более того, до 70-80х гг. ХХ века на островах нет радио и телевидения, исключительно редки люди, бывавшие на «большой Земле».
На таком фоне добротный армейский ящик с 30-50 металлическими банками тушёнки или сгущенки – это что-то невообразимое, практически подарок неба, не от мира сего. Будучи жителем маленького острова, проще представить мясо, сотворённое волшебством, чем изнурительно и долго фантазировать, что за морем есть бескрайние поля, на них бесчисленные стада, идущие на забой в огромные заводы. Важно подчеркнуть, что даже, включаясь в мировую экономику (плантации кокоса, каучуковой пальмы), меланезийцы так и не смогли усвоить идею огромного внешнего мира со своими законами: так, например, продавая копру или каучук, островитяне искренне удивлялись «почему в одни периоды ресурс стоит дорого, а в другие – дёшево, это ведь та же самая вещь?».
Шаг второй: интерпретация карго – это подарки наших предков.
Необычное – это всегда дестабилизирующий и тревожащий фактор, особенно если его не объяснять. На островах живут сообразительные, адаптирующиеся люди, чей опыт подсказывает им, что бутылки с кока-колой не растут на деревьях (ни сейчас, ни во времена дедов). Однако необычность подобной «роскоши» слишком явно взывает покопаться в легендах, а не в совокупном опыте. В ряде случаев «подсказки» слишком буквальные: духи предков или легендарный предок уходят в море за горизонт/на небо, а затем оттуда же приплывает/падает контейнер с подарками. Но и в иных случаях всё решают простые вопросы – «ОТКУДА берётся подарок?», «КТО мог бы сделать такой щедрый подарок?» (причём не обременяя непосильным обязательством). Кто же ещё как не боги или духи предков?
Сюда стоит добавить тот факт, что островитяне имели опыт общения с миссионерами, причём, скажем так, разной степени вменяемости. Идея рая и второго пришествия им показалась вполне понятной: если жил бедно, но справедливо, почему бы не получить за это больше удовольствия, чем мог позволить здесь? Однако, люди здесь привыкли считать помощниками духов предков, а значит, без них сложно объяснить такую халяву.
Нельзя исключать и проблемы перевода: доподлинно неизвестно, но вероятно, культы вроде Джона Фрумма и Тома Нэви формировались в сочетании социальной ситуации (американские солдаты, общавшиеся с местными) и по-своему понятых идей о Боге, Мессии, Санта Клаусе и даже просто королях и президентах больших стран. Так на острове Танна до сих пор поклоняются принцу Филлипу. Есть сведения о том, что некоторые миссионеры учили жителей островов не верить другим миссионерам, и попутно рассказывали какие-то свои истории (их также могли придумывать вернувшиеся местные, поражённые опытом иного мира). Как, например, история про то, что все деньги перестанут иметь ценность, кроме особого доллара с кокосом.
Шаг третий: карго достаётся в основном белым, но почему? Значит, есть какой-то секрет, особая магия, позволяющая обмануть предков.
Поиск «секрета» очевиден из-за несостыковки (дарители – наши предки, почему тогда карго у чужаков?), важнее обратить внимание на изначальное подозрение в адрес европейцев. Нужно подчеркнуть два момента.
Во-первых, местные всегда имели проблемы с пришлыми, даже если плантаторы не заставляли их работать, а нанимали за оплату. Не понимая многое, они регулярно видели в решениях плантаторов злой умысел. У многих также в памяти остались свидетельства колониальных столкновений, а затем и пертурбаций первой и второй мировых войн. Некоторые острова за пару веков сменили несколько хозяев: голландцы, немцы, французы, англичане, затем японцы, американцы, австралийцы. Вместе с ними приходила нестабильность: боевые столкновения или раненные солдаты, болезни, непонятные слова, вещи и идеи (в т.ч. коммунистическая идеология, создавшая необычные братства на острове Лоялти и «масинга-рул» на Соломоновых островах). Особенно озадачил многих приход американской армии, так как среди солдат были чёрнокожие, ведущие себя как белые, что некоторыми было понято как намёки на апокалиптические пророчества в духе легенды о Мансрене.
Во-вторых, само появление белых нарушило веками отработанный в местной культуре баланс. Дело в том, что социальные связи внутри и между племенами во многих тихоокеанских сообществах строится на цикле даров. Один из известнейших примеров такой системы – круг Кула, проанализированный Марселем Моссом. Если кратко, то почти все папуасы, меланезийцы и полинезийцы, получив дар, становятся в символическую зависимость от дарителя, поэтому предпочитают ответить на него другим, часто ещё более ценным даром. Точно так же племена, обмениваются браслетами, ожерельями или поясами из перьев, чтобы закрепить мир, возможность торговать, а также престиж части племени (кто носил этот предмет, прежде чем передать его дальше – другому племени). Неравенство, возникающее в результате даров, в целом уравнивается общей бедностью. Ощутимое превосходство там невозможно, нельзя его закрепить и в поколениях.
Как заметил Теордор Шварц, по воле случая встретились две культуры, в которых демонстрация имущества/богатства очень важна, вот только у одних при этом в союзниках оказались развитая наука и индустрия. Несложно теперь представить какую угрозу для таких людей несёт человек, обладающим ценностями, на которые никак не отдариться. И особенно неприятны как раз добрые американские солдаты, дарящие что-то от чистого сердца. Жители местных деревень, прежде считавшие находку красивой раковины большой удачей, вдруг массово почувствовали себя «отребьем», жалкими пустышками и изгоями, которые больше никогда не блеснут перед другими своими дарами.
Вдумайтесь в это НИКОГДА, а ведь это то, чему они учились с детства, о чём мечтали как всякие социальные существа (повысить ранг). Не кажется ли на таком фоне совсем неудивительным не только то, что белых подозревали в обмане, их объяснениям не верили, но и то, что культисты часто были готовы на очень радикальные жесты? Их не пугали аресты и избиения от австралийской администрации, а фанатики культа Мансрена и вовсе атаковали на каноэ японские корабли, считая себя неуязвимыми благодаря святой воде.
Шаг четвёртый: что делать? – Обмануть обманщика, а именно скопировать его «магию».
Этот шаг многим кажется странным, но не мне. Имитация – это классическое оружие слабых. Если всё, что у вас было, обесценено, но вы всё же не согласны и готовы «дать бой» (пусть и культурно), то остаётся вам лишь использовать «оружие врага». Чем же он привлекает грузы? – тем в чём отличается, то есть буквально тем, чего не делают те, кто подарков не получил. Джеймс Джордж Фрейзер обозначил это явление как «симпатическую магию»: подражание как в виде копирования (повадок, движений, внешнего вида) животных/людей, так и в виде создания кукол, чучел, муляжей предметов встречается у многих народов, особенно сохраняющих веру в духов. Ну или, как говорит позитивная психология, если ты уже пробовал по-старому и получил снова не то, что хотел, то нужно пробовать что-то новое.
Новое, в буквальном смысле, для папуасов – это и есть костюмы, бутылки, сидение за конторой с бумагами, а также ружья, самолёты, посадочные полосы. Ну и само собой, если вы не знаете, зачем радист носит наушники и таскает провода, то проще всего опять же представить это как часть магии (да и в конечном счёте сами объяснения радиста – что он говорит волнами по воздуху – разве не будут сочтены за описание магии?).
Шаг пятый: оптимизировать процесс, повторить. При успехе – радоваться, при неуспехе – удвоить усилия.
Как и в индивидуальной жизни ожидание результатов – очень двусмысленная вещь. Иногда что-то превращается в верование просто потому что однажды (почему-то) сработало. Подкрепление веры – мощная штука, особенно если критерии просты. В иных случаях, желание и вера столь сильны, что создают убедительное подкрепление лишь одной интерпретацией. Нечто подобное встречается у невротиков, дескать, если я просил Другого, но не получил, это лишь доказывает, что он услышал, просто ответил отказом (и, следовательно, нужно лучше просить). Принять сходу, что никакого Другого нет, если он уже образовался – архисложная задача, так по ту сторону существования Другого сильнейшая тревога и дезинтеграция социального порядка.
Стоит также заметить, что подкрепление особенно удалось у части карго-культов, втянутых во ВМВ: сперва местным доставались военные грузы, потерянные или забытые американцами (в конце концов часто пилоты грузовой авиации работали в условиях ночи, тумана, шторма, иногда их самолёты сбивали), а затем в ситуации поучаствовали и антропологи. Наверное, стоило бы написать антропологи в кавычках, потому что изучая эти культы после войны, они очень быстро сдались (были попытки объяснить, разубедить) и при этом очень сильно испугались по поводу голода в деревнях – ну и, конечно, ничего умнее они не придумали как собрать гуманитарную помощь и доставить её… самолётами.
Шаг шестой (который мало кто заметил): вера в карго организует, в итоге теряя в экономике, сообщество приобретает (пусть временное, но) укрепление социальных связей.
Конечно, вожди и шаманы иногда воспринимали новый культ как единственный способ сохранить власть, престиж и влияние, поэтому многие практики навязывались путем угрозы социальной изоляции или изгнания. Но стоит понимать, что в конечном счёте карго-культы – это попытки ревитализации общества, пребывающего в растерянности и близкое к распаду (прежних представлений о престиже, ранге или даже норме). Именно поэтому увлечение карго – это вовсе не виток обострения материализма у меланезийцев, а напротив, попытка дать веру и надежду, пересобрать сообщество, обосновать свои претензии на лучшую жизнь (хотя бы в будущем).
Безусловно, видя как ритуалы или просто сидение у взлётной полосы, подрывает привычную хоздеятельность, некоторые островитяне всё же выбрали уйти и основать свои деревни. Уже в 1959 году описывалась и совсем иная логика: после месяцев и лет разочарований одни секты и общины рушились, но почти всегда порождая новые ростки – движения, адепты которого считали себя более чистыми/правильными. Поэтому где-то вера в карго быстро сходила на нет, где-то сменялось 2-3 поколения прежде чем власть в сообществе перехватывали молодые скептики (но даже в этих случаях часть культа порой оставалась, как, например, ожидание прихода Джона Фрума 15 февраля).
Ну и напоследок, слово карго-культ в конце ХХ века стало нарицательным. Вероятно, это началось с подачи физика Фейнмана, который именовал «наукой самолётопоклонников» деятельность псевдоучёных, имитирующих внешние элементы качественной экспериментальной науки. Вскоре «карго-культ» становится обозначением любого подражания без ожидаемых результатов или понимания сути процессов. Как сообщает Википедия «блеснула умом» на этом поприще и мадам Шульман, выдумавшая термин «обратный карго-культ» про имитацию социально-политических институтов с целью критики их нерезультативности. Ирония в том, что и Фейнман, и Шульман – болваны, неспособные понять сути карго-культа. Оба этих автора если и учили психологию, то по каким-то бездарным бихейвористам.
Так Фейнман считает многих психологов – псевдонаукой, поэтому обзывает их карго-культом. Проблема только в том, что психологи именно потому имитируют детали естественных наук, что это приносит им выгоду. Они не только верят, они знают, что такая показуха даёт власть (мы – отдельная область исследований) и финансирование (вот, смотрите, у нас – наука). Поэтому как очередной олух Фейнман, хоть и будучи великим физиком, искренне думает, что разоблачил работу социальных структур. Но карго-культисты тут в лучшем случае – те, кто распределяет деньги на науку. Ещё проще дело обстоит с Шульман: она просто использует слово «карго-культ» ради красного словца, т.е. буквально чтобы походить на знающего, критикующего не понимающих сути. Что ж, видимо «обратный (если не сказать: парадоксальный) карго-культ» – это использовать понятие «карго-культ», чтобы просто его использовать, не понимая сути.
Меж тем, сам карго-культ не может быть ни обратным, ни реверсивным: он – всегда именно решение проблемы, просто подручными средствами и без радикального изменения себя. Огромная ошибка использовать это слово как пейоратив. То, что люди нашли решение, сделанное из камней и палок – ни хорошо и ни плохо. Это просто часть человеческой природы. За пределами банальностей (недостойных любого мыслящего) в духе «имитация – это плохо», «всем надо понимать/знать» или «людям нужно во что-то верить», карго-культ учит нас тому, что вера – это интересный интерсубъективный феномен, позволяющий починить жизнь (даже если решение – так себе). Карго-культы стали клеем, без которого островитяне не могли добиться простых ответов, не могли справиться с кризисом и неопределённостью, справиться создавая/сохраняя единство и общность групп, комфорт и уверенность в новом дне или даже просто найти повод для беседы.
Именно под таким углом антропологу стоит взглянуть и на современность, где безусловно очень много аналогов карго-культов. Но они не там, где их ищут почитатели Фейнмана и Шульман. Они там, где люди не могут измениться, не готовы пожертвовать имеющейся картиной мира, а делать что-то нужно. Поэтому, когда я однажды сказал про людей, постящих подборки а-ля «50 книг, которые должен прочесть всякий культурный человек», что вот для них сама культура является карго-культом, я имел в виду именно это. Не существует обязанности быть культурным человеком, а вот подобную идентификацию с соответствующим давлением требования – отхватить легко.
И в этом, как и в любом другом случае, можно превратить искусство, науку, философию, астрологию и даже психоанализ – в имитацию, не задающуюся вопросом «как устроено». Поскольку и сама имитация не чтобы быть, а чтобы слыть. Но точно так же в каждой из таких сфер находятся люди, которым вдруг становится важно или понимать, или чтобы работало, или наконец присвоить и изменить. Такие люди находятся даже на островах бывших Новых Гебрид.