На днях мне посчастливилось познакомиться с удивительным романом Эйфория от Лили Кинг и я спешу поделиться с вами соображениями по поводу этой физически осязаемой истории, без спойлеров, конечно.
«Вот этот момент, когда ты уже примерно два месяца работаешь в поле и решаешь, что наконец-то ухватил суть этого места. Когда чувствуешь, что оно у тебя в руках, что победа близка. Это заблуждение, иллюзия – ты здесь всего восемь недель, – и потом следует полная безысходность и отчаяние от невозможности хоть когда-нибудь понять хоть что-нибудь. Но в тот миг кажется, что все принадлежит тебе. Кратчайший миг чистейшей эйфории.»
1930-е годы, время действия книги — золотой век для антропологии, когда она, по выражению одного из героев, перешла от изучения мертвых к изучению живых и перестала считать, что идеалом для всех обществ является западная модель мира. Антропология в начале 20 века ничем не отличается от антропологии сегодняшнего дня. Разница лишь в том, что в те первобытные для науки периоды глобализация не успела затронуть первозданность и необузданность племенных устоев. Это поле (field – как поле исследования, так и поле в прямом смысле слова) и выбирает для героев Эйфории американская писательница Лили Кинг.
История переносит нас в Новую Гвинею, отдаленную по современным меркам, а по меркам начала прошлого века практически недосягаемую, загадочную, таинственную. Это чувствуется с самых первых глав, автор умело воссоздает картину прошлого, подбирает краски, подобно Редьярду Киплингу и Генри Райдеру Хаггарду. Описание природы, ощущение, что где-то в зарослях на тебя смотрят горящие глаза дикарей, не покидает ни на минуту. Антураж для книги уникален, и главные герои не простые обыватели-натуралисты. Нелл и Фен, супружеская пара – антропологи. Он – англичанин, она – американка и если вы считали, что эти две национальности (если американца в данном контексте вообще можно считать нацией) схожи как минимум одним языком. То нет. И в книге снова и снова будет подтверждаться характерная для британцев того времени высокомерность и избранность. Безусловно, это объясняется позицией Британской Империи на политической арене.
«...никогда не могли приспособиться к нашей культуре, к ее ценностям и ожиданиям.»
– говорит Нелл. Мы узнаем путь героини, историю ее супружества и ее заветные мечты. В отличии от Фена, необузданного, вечно на взводе, непредсказуемого супруга Нелл рассудительна, методична, бесконечно ведет дневники наблюдений и страстно мечтает стать матерью.
«...Фен не хотел изучать туземцев, он хотел быть туземцем.»
Проходит время и на начало романа приходится уже несколько месяцев их работы и исследований в поле. Так называют способ, при котором исследователь как можно теснее ассимилируется с племенем, и в живую, путем непосредственного контакта изучает то или иное племя. Предыдущее племя, которое изучали Нелл и Фен было по нашим меркам грозным и враждебным. Например, у них не было обычаев хоронить детей. Нелл ужасали тут и там разбросанные, чуть присыпанные землей маленькие бездыханные тела.
Подробно об обычаях, описанных в книгах вы сможете узнать, пройдя по ссылке на мой Телеграм канал. Там я публикую эксклюзивный книжный контент без цензуры.
История первых глав подводит читателя к тому, что супруги решают отплывать в Австралию для изучения аборигенов. Но случай меняет их планы и географическое направление. На горизонте появляется еще один антрополог – Бэнксон. Это британец из состоятельной семьи, который, увы, ввиду обстоятельств совершает побег в отдаленную Гвинею, и при этом испытывает невыносимое одиночество, не смотря на то, что ежедневно окружен людьми из своего племени.
«Для меня хороший день – это когда никакой мальчишка не стащил мои кальсоны, не нацепил их на палку и не принес обратно набитыми крысами.»
Именно это неистовое желание удержать людей, близких ему по духу заставляет Бэнксона убедить Нелл и Фена во что бы то ни стало остаться поблизости и изучать соседние племена.
На этом информация, данная в аннотации прерывается. Читатель проходит путь антрополога и благодаря мастерству Лили Кинг этот путь прописан великолепно. Главные сцены – кабинет/жилище антропологов, их способы влияния на разных членов племени в попытке получить информацию для исследования. Особенно меня поразил процесс изучения Нелл и Феном местного языка, без которого это было бы невозможно. Здорово автор описывает тот краткий миг, когда ты уже начал изучение племени, а язык еще не выучил:
«Мы не отдаем себе отчета, насколько язык препятствует коммуникации, пока не лишаемся его, насколько он мешает, перекрывая собой все остальное. То остальное, на которое вы вынуждены обращать больше внимания, если не понимаете слов. Когда приходит понимание языка, многое утрачивается.»
Лили Кинг в мельчайших подробностях описывает племя, глазами Нелл и Бэнксона мы видим не только происходящее, но и попытку понять, расшифровать жесты, одежду, танцы племен.
«Я вижу свою роль только в том, чтобы зафиксировать существование этих причудливых культур здесь и сейчас, пока рудники западных людей и огромные засеянные поля не уничтожили их.»
Автор поднимает огромное количество вопросов и видит способ поговорить и о женщинах, и о толерантности, и об ответственности Запада перед третьим миром, и о насилии, причем всех видов: как буквальном — мужчин над женщинами, так и культурном — первого мира над третьим. Кроме того, поднимается объективность выводов исследования. Истинна ли монография если исследователь применил самый что ни на есть практический подход – влился в культуру? Вот что об этом говорит Нелл:
«Возможно, любая наука – это всего лишь исследование себя.»
На что Бэнксон возражает:
«И поэтому вы ввязались в эту работу, чтобы обрести собственное мнение, а потом людям придется ехать за тысячи миль и писать свои книги, если им захочется возразить вам?»
Думаю, вам все понятно.
Книга полна удивительных, абсолютно непохожих на нашу привычную действительность описаний. Меня поразило описание прикосновения Бэнксона к животу беременной женщины из племени. (стоит помнить, что сам Бэкнсон не женат, и ему вряд ли приходилось чувствовать подобное):
«Никогда такого не испытывал прежде и, честно говоря, даже не знал, что такое бывает. Моя ладонь еще долго ощущала это движение. Это словно положить руку на поверхность океана и почувствовать, как в нем плавают рыбы.»
Интересно наблюдать за цивилизованным людьми в аспекте того, что в данных условиях, они, по сути, могут заниматься чем угодно и быть кем угодно, не боясь осуждения всевидящего ока социума. Перчинку тексту добавляет еще и другое чувство эйфории – которое вспыхивает между троицей... но об этом вам стоит прочитать непосредственно в самом романе Эйфория😏.
😍Понравился разбор произведения? Прочитали бы книгу?
К слову, я отнесла книгу в топ 👑лучших за этот год и с удовольствием перечитаю ее в будущем.
Может,вы читали другой роман автора – Писатели и любовники, вышедший на русском языке в этом году? Эта книга уже ждет меня на полке.🤗