Рассказ
– Да, я – кукушка! – гневно сверкая глазами, выкрикнула Алька. От злобы её губы побелели.
Под напором энергии ярости соседка отпрянула, шагнула назад и плюхнулась на скамейку, моргая белесыми ресницами.
Алька, худая, длинная, нескладная, в чёрной тонкой, не по сезону куртёшке повисла над ней и, сжигая огнем тёмных глаз, снова закричала: «А, знаешь, почему кукушка подкидывает яйца другим птицам? Да потому что ей трудно даже себя прокормить. Ученые доказали, что если будет кормить ещё птенца, то оба сдохнут. Вот такая она птица. Не наглая, а крупная. Ей много для жизни жрачки надо. Целый день летает и только себя прокормить может. А мне вот много не надо! Я и на проcсаном тёткиными хахалями диване перекантуюсь, а вот ребенку такие условия не подходят. Так что спасибо государству. Не даст дитя пропасть. Будет сыто, обуто, одето. А потом, после детдома, им квартиры дают.
– А сама-то как жить после этого будешь? Совесть не заест? – придя в себя, спросила соседка, и, легонько оттолкнув Альку, встала.
«Кукушка» отошла на шаг, потом ссутулилась, села на припорошенную снегом скамью. Теперь дородная, широкоплечая женщина шестидесяти лет в синем пуховике стала возвышаться над ней и укоризненно качать головой.
Алька подняла на неё взгляд воспаленных глаз и устало сказала:
– Можно подумать, что Вам не безразлична моя жизнь. Шли бы вы... лесом. Нечего душу рвать. Без вас есть кому!
– А ты со мной так не разговаривай! И тёткиным интонациям не подражай. Я тебя, Альбина, с пелёнок помню, когда вы сюда в гости приезжали с родителями, когда тётка твоя была еще нормальным человеком. И росла ты в отличной семье. Папа – юрист, мама – педагог. И никто здесь, девонька, не виноват, что твои родители – любители лазить по горным вершинам, в тех горах и погибли. Мы всем двором скорбели, жалели тебя, подростка. Когда Люба с мужем взяли племяшку себе, резонанс был более чем положительный. Но никто не знал, что Степан уже жил на два дома, а когда ушёл к любовнице, только ленивый не пытался вам помочь. Но тётка твоя замкнулась, и ничего лучшего не нашла, как нырнуть в бутылку. А ты, как собачонка стала! Кусала всех! Если и не словами, так глазами. Не подступиться, не помочь.
– Помочь? – вскинулась Алька. – Да вы от нас шарахались!
– Ну, знаешь, деточка! Когда на вежливое «здравствуйте», ты вслед за тёткой цедишь сквозь зубы: «И вам не хворать!», на контакт не идёшь, что мы могли сделать?
– Ну, да! Вы не видели, как я до ночи на лавке мерзла, пока тётка с очередным хахалем забавлялась?
– Так на тебе написано не было, что ты не просто так сидишь и куришь. Возле тебя пацаны, девчонки... Мимо вас лишний раз пройти страшно было. Мат, пиво, дым... Но если б ты ко мне хоть раз обратилась, объяснила ситуацию, разве б не помогла?
– А вот помогите сейчас.
– А чем?
– Вы подумайте.
Женщина села рядом. Потерла переносицу.
– А ты мне можешь всё, что произошло, рассказать по порядку.
– А что рассказывать, тёть Жень? Забеременела сразу после школы. Вы меня с пузом видели. Поступать в ветколледж мечтала, да какая учеба? Мишка, как про ребенка узнал, сразу слинял. В кафе работала. Зарплата – так себе. Чаевые выручали. Как беременность заметили, с официанток сняли. Посуду стала мыть. Получала копейки. Половину тетка отбирала. Потом с хозяином поругалась, нервы ни к чёрту. Он сразу выгнал. Я думала, всем в доме понятно, почему от ребенка отказалась. В этот пьяный бардак после роддома нести? А на какие шиши кормить, растить? Так что лучше я буду кукушкой, – она тяжело вздохнула.
– Девонька, а куда делась квартира твоих родителей? Тётка пропила? И кто ей позволил? Да это ж как пить надо!
– С квартирой своя история. Она принадлежала деду. У него было четверо сыновей. Мой папа младший. Мы с дедом жили. Мы его и хоронили. А как мои погибли, через год квартиру продали. Недорого и быстро. Деньги разделили на всех. Мне досталась четвёртая часть. Только я ничего тогда не знала. Дядя Дима, старший, оказывается, предлагал большую часть доли на книжку положить мне до совершеннолетия, а тетка Люба ультиматум выдвинула: или меня забирают те, кто доли разобрал, или меня дальше растит и деньги себе берет. У всех дядьев сразу отмазки нарисовались. Никто брать лишний рот не захотел. Так что тётя Люба с хахалями, собутыльницами мою долю пропили. Это уже потом, после школы узнала. А до того жила, о какой-то доле не задумывалась даже. Главное, не в детдоме была.
– Да! Тётка твоя очень гнусно поступила! Выходит, денег на жизнь нет! Квартиру снять тоже не можешь?
Алька кивнула и опустила голову.
– А знаешь, что, Альбина! Перебирайся ко мне. Я одна. Сын на Дальнем Востоке. Давай прямо сейчас!
– В смысле? На квартиру? Так я...
– Поняла, что платить нечем. Будешь так жить. Я переберусь в зал. Отдам тебе спальную. Придешь в себя. Подлечу, как могу, откормлю. Только курить бросай. Поживешь, найдешь работу, оденешься, на ребенка деньги отложишь. Потом и дочку сможешь из дома малютки забрать. А пока туда ездить будешь, проведывать. Учиться можно заочно.
Алька медленно повернула побледневшее лицо:
– Вы не шутите, тебя Женя?
– Какие шутки, Алечка. – сказала женщина, поднимаясь со скамьи. – Дело серьёзное! Пропадаешь ты в пьяном болоте! И малышка без матери останется.
Молодая женщина вскочила на ноги, обняла длинными руками соседку и зарыдала.
– Ну что ты, Алечка. Скоро праздник. И год будет новый, и жизнь новая. Идем домой. Не плачь, дочка.
*****
Т. Сунцова. Удмуртия. 25.11.22. Совпадения с реальными событиями случайны. Оценки читателей приветствуются.
*****
Давайте будем верить в чудеса, и наша вера их сделает реальностью!