Я пришёл в этот парк на свидание с прошлым.
Серые застывшие тени окутывали стволы голых деревьев. Вода тихонько плескалась в пруду, по которому мирно плавали птицы, словно нарисованные неумелой рукой начинающего художника. Их контуры смазывались, создавая иллюзию неестественности.
Только солнца не хватало на небосклоне. Юный художник забыл его нарисовать, размазав остатки грязной краски по полотну, которое теперь служило небом.
Парковые дорожки извивались причудливым рисунком, присыпанные грязной листвой. Одинокие лавочки, словно замершие истуканы, навечно обречённые коротать свой век в этом Богом забытом месте, вырастали то тут, то там.
Шлейф прошлого, того безвозвратно утраченного с годами, отдавал привкусом безмятежности, серости и мертвечины.
Я смотрел на людей, проходящих мимо, и видел пустые, замершие лица. Художник и их не стал прорисовывать, оставив неясными тенями, блуждающими по серому осеннему парку.
Ты помнишь, как мы гуляли здесь раньше? Та же пожухлая сирень качалась на ветру. Те же замершие фонтаны, уныло выплывали из осенней хмари. Но всё казалось реальным. Дыхание осени не размывало картины мира.
Может художник тоже постарел и утратил былое мастерство? Или же разумом его завладела неведомая болезнь, что стирает грани между реальностью и миражом?
Наверное, самое ужасное — это быть пленником миража, который до конца не растворяется и вечно остается повисшим в воздухе.
Одинокий листок сорвался с голой ветки и опустился к мои ногам. Я неотрывно следил за ним, не смея оторвать взгляд. Отражение смерти в обыденных вещах.
"И здесь он встретил свою последнюю смерть".
Я оглянулся. Голос прозвучал совсем рядом, словно ветер разговаривал со мной.
Рядом никого не было.
Я перевёл взгляд на голое дерево. Ветви причудливым рисунком разрезали небо.
Художник был вне себя от ярости, когда делал эти резкие мазки на грязном полотне. И нечто жуткое проглядывало сквозь эти черные всполохи.
Я почувствовал его руку у себя на плече. Тяжёлая ладонь обтянутая кожаной перчаткой властно приветствовала меня.
Я развернулся и увидел мужчину. Чёрное пальто и цилиндр дополняла изысканная трость. Утонченные аристократичные черты лица, тонкий рот, изящные пальцы и чёрные, как смоль, волосы аккуратно зачесаные назад. Он выглядел единственным реальным в этом нарисованном мире.
Мужчина жестом пригласил меня присесть. Я с трудом опустился на лавочку, старые кости уже давно тревожили меня ревматизмом.
Незнакомец молчал, и я не видел необходимости начинать разговор.
Что мог сказать старик, разучившийся видеть жизнь, случайному встречному.
— Я помню тебя молодым, амбициозным, подающим большие надежды творческим человеком, — заговорил мужчина. —Небеса, что она сделала с тобой?
— Кто? — безжизненным голосом спросил я. Удивляться, похоже, я тоже разучился.
— Жизнь.
Он засмеялся, словно это была самая смешная шутка на свете.
Я долго смотрел на него. В памяти проплывали лица из прошлого, но все они были выцветшими, как старые полароидные фотографии.
— Кто вы? — задал я свой последний вопрос.
— Смерть...