Новгородская область, маленький городок в 2-3 часах езды от Санкт-Петербурга (это как повезет с дорогой). Официальный статус города имеет с 1921 года. А возникло поселение при строительстве Николаевской железной дороги во второй половине 19-го века. Станция стала называться Малой Вишерой. Это родина моей прабабушки Татьяны Федотовны, бабы Тани, как я ее называла. Родилась она в позапрошлом веке. Ее родители носили фамилию Воронины, жили зажиточно, прапрадедушка владел небольшим смологонным заводом где-то в окрестностях. Детей было много, но выжили не все. Родители дали дочерям приданое: старшей Ефросинье (она первая вышла замуж) купили двухэтажный дом, а моей прабабушке Тане - дом попроще.
Девочек до замужества учили танцевать. Во всяком случае баба Таня в весьма преклонном возрасте передавала мне свои танцевальные знания, пытаясь показать ногами движения "полечки", сидя на стуле. Такие старинные песни, которые она мне пела, я потом нигде не слышала.
Прабабушка после замужества захотела жить рядом с родными. Так и жили все на одной улице - родители на одной стороне улицы, а замужние дочери на другой, через несколько домов друг от друга. Прабабушкин дом покосился, он давно уже нежилой. Пристройки слева раньше не было. А перед домом росли четыре березы- по количеству родившихся у прабабушки детей. В 2016 году осталась одна береза..
После революции завод у прапрадедушки отобрали и он тихо развалился из-за полной бесхозяйственности. Все вместе пережили революцию, войны - и Первую мировую и Великую Отечественную. Прабабушка Таня умела себя держать, ее очень уважали. В доме у нее жила няня, помощница по хозяйству. Ну, и хозяйство было немаленькое, четверо детей. Прадедушка Михаил служил машинистом на железной дороге. Это была престижная должность до революции, да и после нее тоже. В подчинении у него были кочегары. Во время войны водил паровозы, приходилось наверняка попадать под бомбежку. Умер он в День Победы, 9 мая 1945 года. Всеобщая радость, а у него сердце не выдержало...
После войны прабабушка сдавала в доме комнату отцу Тихону - он был выслан подальше от больших городов за свой сан церковнослужителя. Каким-то образом у него оказались старинные иконы, церковное облачение и прочие предметы культа (кажется спасенные из церкви, которую собирались уничтожить). А в доме сестры прабабушки, тети Фроси, жила монахиня. По какой-то причине отец Тихон решил перебраться в большой дом тети Фроси, где и вскоре и умер. Монахиня тоже куда-то исчезла. Дочь тети Фроси, Тоня, ярая сталинистка и атеистка, категорично потребовала убрать иконы вместе с церковной утварью из дома. Поэтому все это было зарыто где-то на участке в глубокой яме. Дети (в том числе и моя мама, тогда совсем маленькая) подсматривали за процессом из-за кустов, пока их не выгнали. Тетя Тоня так и не показала никому место складирования, а может и сама забыла. На участке росли яблони, ягодные кусты и много всего. Могла что-то знать об этом тетя Вера, жена ее брата. Но перед войной она отсидела 10 лет в лагерях за анекдот про Сталина и молчала (то есть не разговаривала ни с кем) всю оставшуюся жизнь. Как-то доводилось нам ночевать в этом доме на втором этаже, бывшей половине тети Веры. Старый дом уже тогда давал крен. Мучаясь бессонницей на неудобной и горбатой от старости кровати, ночью я открыла глаза и... на меня с портрета строго посмотрел Иосиф Виссарионович. Почему-то старинные этажерки, буфеты, портреты давно ушедших людей, скрипучие полы давили... Больше одной ночи я там не выдержала.
А ведь этот дом спас мою маму во время войны. Осенью 1941года бабушке с дочкой Людмилой (моей мамой) удалось перебраться в Малую Вишеру. Все родственники держались вместе. В доме прабабушки Тани немцы поснимали со стен картины, в спешке сорвали с нее золотые часы на цепочке, но никого не тронули. Повезло. От снарядов все прятались в землянке на огороде тети Фроси. Когда мама, тогда двухлетняя девочка, сидела за столом, в дом через толстую дверь влетел осколок, пробил самовар, но все остались живы. Только горячая вода из самовара разлилась по столу. Моя мама как раз и сидела рядом с этим самоваром. На толстенной старой двери из цельного дерева остались отверстия от осколков. Я помню эту старую дверь с детства. В 2016 году я первым делом попросила показать мне ту самую дверь. Она так и осталась с войны продырявленная и посеченная осколками, так никем не починенная.
Прабабушка после войны свой одноэтажный дом продала и перебралась в Ленинград, где уже жили и работали ее дети (и моя бабушка в том числе). А тети Фросин дом перешел к дочери, той самой Антонине, потом к ее дочери и так далее. Лет 10-15 назад кладоискательством там усиленно занимался мой четвероюродный брат, внук той самой тети Тони. Но, увы, ничего не нашел. Но огород перекопал отменно. Возможно все уже давно кем-то выкопано. Кого-то ведь нанимали копать ту глубокую яму. У дома на участке ( а ему больше 100 лет) несколько лет назад, ранней весной провалилась крыша, сразу после того, как наследники перебрались в квартиры. Вовремя успели. Участок вместе с аварийным домом остался за ними. Старые вещи, никому не нужные, оказались залитыми талыми водами и дождем. Понятно, что все добро, накопленное за сотню лет из двухэтажного дома втиснуть в обычную квартиру нереально. У молодых наследников своя жизнь, в старых историях разбираться некогда. Так никто точно и не знает - хранит ли все еще старый дом свою тайну?
Интересное совпадение: бабушка моего мужа тоже жила в Малой Вишере... Но мои предки обосновались там гораздо раньше. Раньше и в Ленинград перебрались. Бабушки наши почти ровесницы - моя бабушка Анна Михайловна 1911 года рождения, а бабушка мужа Антонина Васильевна 1912 года. Вот такая почти детективная история, которую я записала со слов своей мамы. Я слышала о ней и раньше, но попросила еще раз вспомнить детали. Случилась она сразу после войны, но мама о ней до сих пор помнит.
А Малая Вишера, пережив всяческие катаклизмы, потихоньку растет, строится. Только заводов и фабрик в ней не прибавляется, а те, что были в советское время, почти все закрылись. Но это беда многих маленьких городов. Зато воздух, природа - красота!