Episode 19: Hank Williams. Глашатай белого отребья
Выходные данные: Hank Williams “20 Greatest Hits” Mercury Records 1997 Printed in U.S.A. Total time 53:49.
Слушать целиком.
Пожалуй, чтобы охарактеризовать творчества Хэнка Вилльямса, достаточно будет одной лишь фразы: «Лузеры всех штатов, объединяйтесь!»
Действительно, вряд ли найдётся в анналах североамериканской музыки ХХ-го столетия белый певец, столь исчерпывающе полно выражавший настроения и чаяния самых маргинальных слоёв общества равных возможностей. В американской социологии есть даже специальный термин, обозначающий подобную публику: “white trash” — белое отребье. Это в недавнем прошлом зэки, а в горестном настоящем — лишённые по суду крыши над головой бедолаги-заёмщики; опустившиеся алкоголики и торчки, оказавшиеся на обочине без каких-либо шансов вернуться к нормальной жизни. Американская действительность, к слову сказать, куда посуровей нашенской будет. Но странное дело — мы семимильными шагами торопимся догнать их в данной малопочтенной области тотального пренебрежения к соотечественникам, — и боюсь, скоро будем являть собой пример по этой части.
Справедливости ради, старина Хэнк звучал не только в репродукторах тюремных коридоров. Преданная ему аудитория — это огромная армия в целом законопослушных работяг, которые при своей неброской криминальной составляющей в маловыразительной внешности, при случае оказывались способны на более чем жёсткие поступки: обратимся к заключительной части культового фильма «Беспечный ездок», где парочка совсем непримечательных, предпенсионного возраста американских колхозников, без намёка на чеховские страдания, укладывает из помповика гламурных байкеров-хиппарей, необдуманно показавших им средний палец…
И всё же, сверхпопулярность Хэнка в Америке 40-х — 50-х гг. нам, континентальным евроазитатам, всегда будет малопонятна и малообъяснима — равно как и любому иностранцу не постичь значимость и величие нашего Высоцкого. В Штатах же и по сей день издаются его различные компиляции (об одной из таковых — ниже), а в кантри-клубах для средней нетрезвости упырей в ковбойских шляпах поёт дедушкины песни его внук — Hank Williams III.
Сборник, представляемый столь многословно-витиевато, следует воспринимать, как исчерпывающей — 20 треков, безусловных «гвоздей» из арсенала певца. Всё самое значительное, начиная от проникновенной “Your Cheatin’ Heart”, далее культовой “Rambling Man” — гимна неудачников, гордящихся собой; безыскусный, но трогательный лиризм “My Heart Would Know”, заводная “Lovesick Blues”, отлично перепетая моей фавориткой Patsy Cline, знаковая ”I Can’t Help It (If I’m Still In Love With You)” и, разумеется, суперхит, перепетый только в Штатах раз тысячу, не меньше, — “Jambalaya (On the Bayou)”. Вспоминаю, как во Владивостоке, году этак 76-м, на 2-м этаже универмага, где продавали пластинки, продавцы завели диск, неизвестно как изданной в СССР семейной кантри-группой «Доули фэймели», — как раз «Джамбалайя» — и пьяноватый мужик, скинув полушубок, лихо пустился в пляс….
Но есть у меня ещё один сборник Хэнка — “Come September” — и там песня, оправдывающая его присутствие на полке: “Alone And Forsaken”. Исполненная лишь под гитару, без аккомпанирующих обоятельно-неряшливо “Drifting Cowboys”, она удивительно точно соответствует настроению, рождающемуся, когда костёр почти догорел, в покосившемся трейлере жуткий холод, а виски, на который потрачена последняя пятёрка, уже допит. И сердце сжимается от шороха еле уловимых шагов, навсегда покидающей вас надежды.
Шапки долой — Hank Williams, дамы и господа!