В Ленинградской области прошел Х Балтийский форум соотечественников. KP.RU узнал от президента Российской ассоциации прибалтийских исследований Николая Межевича, какие проблемы там обсуждали.
- Николай Маратович, в своем выступлении вы сказали, что Прибалтика и Северная Европа за последние лет двадцать из оазиса стабильности превратились в «новые Балканы». В чем причина?
- Когда распался Советский Союз, объективно на Балтийском море не было явных территориальных противоречий. Были идеологические споры, но опять же, на Балтике та часть России, которая была представлена Санкт-Петербургом, Калининградом, в большой степени разделяли европейские ценности, как мы их понимали в те годы. На тот момент Европа действительно была образцом для подражания. То, что потом европейские институты, которые мы старались копировать, будут деградировать и в значительной степени превратятся в собственную противоположность, никто не знал.
Прибалтика тогда устами своих руководителей говорила: мы станем достойнейшими членами европейской семьи. У нас в Эстонии, Латвии, Литве будет такая же демократия, как в Австрии, Дании, Швеции. Нам продали одну картинку, а на деле мы получили другую. В Прибалтике устроители нынешних режимов дошли до такого антидемократического, антигуманистического, я бы сказал, либерал-фашистского результата, но своим путем. Они делали свои шаги медленно, постепенно и осторожно, чем, например, на Украине. Но в результате получилось все весьма и весьма похоже.
- У прибалтов была навязчивая идея: если бы не «советские оккупанты», то мы развивались бы как скандинавские страны и сейчас жили как Финляндия и Швеция. Но статистика показывала, что в советские времена их разрыв в уровне жизни с этими странами был меньше, чем сейчас.
- Советские республики и капиталистическую Финляндию было сложно сравнивать - разные системы распределения материальных благ. Идея о финских стандартах, прежде всего, была связана с непониманием сути их достижения. А почему энергоносители были такими дешевыми в Финляндии? Ровно потому, что они закупались в Советском Союзе.
Следующий важный момент - страны Прибалтики предполагали, что ЕС будет поддерживать их многоотраслевую экономическую структуру. А на практике никакой специальной задачи поддерживать сельское хозяйство или промышленность этих стран не ставилось. Наоборот, Европе было выгодно уничтожить в Прибалтике все эффективные отрасли. Просто потому, что так или иначе там были высокоэффективные предприятия, конкурирующие с европейскими. Для того, чтобы предприятие в Германии по производству хирургических инструментов, в частности, особых скальпелей и зажимов, сохранилось, нужно было закрыть подобное предприятие в Эстонии - завод «Балтиец» в Нарве, который производил хирургические инструменты из особых сталей. И таких примеров десятки и сотни. Прибалты поначалу сказали: но нам ведь дают дотации, чтобы мы этого не производили. А потом выяснилось, что дотации не навсегда. Еще позже выяснилось, что эта модель экономики может закончиться. И она закончилась...
Если раньше парочку-тройку миллиардов отправить в Таллин, Ригу, Вильнюс не был проблемой для Брюсселя, то сегодня это не так. Ведь до 30 процентов бюджета этих стран формируется за счет западных дотаций и всяких субсидий. Но ситуация изменилась, и сегодня этих условно «лишних» денег у Запада уже нет. Выбирая, кого спасать, кого обогревать - жителя Берлина или эстонского Хаапсалу, уверяю вас, для Германии важнее свои граждане.
- Надо ли готовиться к возможной массовой репатриации русскоязычного населения Прибалтики?
- В 1990-е годы из Прибалтики уехали наиболее прозорливые люди, которые понимали, что в покое их не оставят. В Ленинграде, который тогда только что снова стал Санкт-Петербургом, проблемы были не только с колбасой, но и с хлебом и водкой. Уезжали из более хорошо обеспеченной Эстонии, Латвии. Да, думали они, мы потерпим, но наши дети пойдут в школы, где никто их не попрекнет, что они русские. Это были, я бы сказал, люди-провидцы. Кто остался? Абсолютное большинство, которое исходило из того, что «стерпится-слюбится». Да, первым сортом мы тут не будем, мы никогда не сможем стать президентами этих стран, но мы к этому и не стремимся... Все будет хорошо, мы свою скромную нишу здесь найдем. Но позже выяснилось, что это тоже невозможно, им вообще никакой ниши не оставят. Самая настоящая сегрегация по этническому признаку. И теперь, те, кто считал, что «стерпится-слюбится», готовы бежать.
- Но пока в этом году из региона всего 2 тысячи репатриантов - это не так и много. Чтобы был массовый исход, должно что-то произойти?
- Давление на русскоязычных растет с каждым годом. Сложности идут и с точки зрения языкового пространства, культуры, среди «нетитульных» растет безработица. 50 сортов колбасы в каком-нибудь Тарту это здорово, но сейчас, извините, и в Петербурге с колбасой проблем нет. При этом ты здесь свой, а там - чужой. В Питере безработицы нет, а в Тарту и Таллине - это нормально. Все меняется, и не в ту сторону, о которой мечтает любой гражданин, титульный или нет. Эстонцу бежать некуда, он сам ответственен за то, где и как он живет, он голосовал за правые партии, за «чемодан-вокзал-россия» для русскоязычных, за «зеленую энергетику». Лишенный гражданских прав русский ни за что это не голосовал и не чувствует чем-то обязанным этому государству. Но это не самое страшное. Усиливаются политические репрессии. Раньше этого не было.
