Представьте, что вы родились в середине XIX века, принадлежите к русскому дворянству, и у вас высокие шансы выйти замуж и прожить жизнь добропорядочной жены и матери большого семейства, как это происходит у десятков тысяч ваших современниц. У вас нет ярких талантов, способных в одночасье выделить вас среди других и прославить ваше имя на века; у вас есть хорошая родословная, неплохое образование и кое-какое знание иностранных языков. Что к этим исходным данным нужно добавить, чтобы стать не такой как все?
У Анны Николаевны Энгельгардт, урожденной Макаровой, особых претензий на то, чтобы блистать среди своих соотечественниц, не было. И возможно, она прожила бы тихую, незаметную жизнь жены артиллерийского офицера и профессора, воспитывая троих детей, если бы не ряд обстоятельств, приведших к тому, что она стала, по словам историков, «чуть ни первой положившей начало женскому общественному труду» в России. А быть в чем-либо первопроходцем — это точно не быть как все. Давайте посмотрим, что же помогло Анне Николаевне выйти из тени молчаливого большинства русских женщин.
Во-первых, исключительное трудолюбие, основанное на привитых в учебном заведении принципах. Она окончила Московский Екатерининский институт и вот что писала в своих мемуарах «Очерки институтской жизни былого времени»:
«Как ни было недостаточно институтское образование, но в нем было хорошо то, что те учителя, которые задавали тон, относились к своему делу серьезно и добросовестно, а начальство смотрело на науки с уважением и давало им предпочтение перед изящными искусствами, как то: пение, музыка и танцы. Конечно, так называемые науки преподавались в далеко недостаточном объеме и очень часто в искаженном виде, так что собственно знаний, в том смысле, как мы их понимаем теперь, приобрести было нельзя, но полезен был взгляд, что знание есть вещь почтенная».
Это почтение к научному знанию, приведшее к постоянному самообразованию, дисциплине и усердному отношению к делу, сохранилось у Анны Николаевны на всю жизнь и сделало ее высокопрофессиональной переводчицей с французского, немецкого, английского и итальянского языков. Благодаря ее переводам в России стали известны и приобрели популярность романы Эмиля Золя, Чарльза Диккенса, Роберта Льюиса Стивенсона, Франсуа Рабле, новеллы Ги де Мопассана и произведения других европейских писателей. Не говоря уже о том, что переводами Анна Энгельгардт зарабатывала и в тяжелые для семьи времена содержала себя и детей.
Во-вторых, как ни странно это прозвучит, ее душевные метания и внутренняя потребность чего-то иного, большего. Своей дочери Вере она писала:
«Я увидела, что одной семейной жизнью не удовлетворюсь. <…> При этом совершенное непонимание жизни и людей, никакого опыта, ничего за душой — никакой самостоятельной мысли. Читаешь противоречивые статьи, слушаешь толки, рассуждения, споры и никак во всем этом не разберешься: кто прав, кто ошибается? Где, в чем истина? На чем остановиться? <…> Где кончается право других людей надо мной? Где начинается и кончается мое право при столкновении противоположных интересов и желаний? Как действовать, чтобы и других не обидеть и себя на съедение не дать?»
Из этих метаний рождается решимость действовать: в 1862 г. она предстает перед изумленным петербургским обществом в качестве продавщицы. Казалось бы, кого могла обидеть, задеть или оскорбить молодая красивая женщина в синих очках за прилавком книжного магазина на Невском проспекте? Однако она была первой дворянкой в неподобающей для себя роли, и свет возмутился: ее мужу, Александру Энгельгардту, пришлось пройти через офицерский суд чести по обвинению в недостаточном материальном обеспечении семьи и принуждении жены к работе. Анну это не остановило, а, наоборот, подтолкнуло к борьбе за право женщин на оплачиваемый труд и образование. Так она стала одной из основательниц женского движения в России.
В-третьих, удачный выбор мужа. Нет, он не осыпал ее золотом и драгоценными каменьями и даже стал причиной ее полуторамесячного заключения в Петропавловской крепости за участие в организованном им, деканом Земледельческого института, студенческом кружке, где изучались «вредные» социальные теории. Он, ученый-агрохимик, профессор, издатель «Химического журнала», коммерчески успешный землевладелец и автор популярных «Писем из деревни», всячески поддерживал жену в ее стремлении быть больше, чем жена и мать. Много ли мужчин согласится на такое? И для женщины, охваченной потребностью в личностном и профессиональном развитии, нет большей удачи, чем выйти замуж за мужчину с прогрессивными взглядами. Даже если потом их пути разойдутся.
Именно сочетание этих трех условий, на мой взгляд, создали ту благоприятную почву, из которой выросла незаурядная личность Анны Николаевны Энгельгардт, в девичестве Макаровой.
Как вы считаете, что способно помочь женщине в наше время быть не такой как все, быть по-настоящему уникальной личностью?
Надежда Ершова
Подписывайтесь на мой канал «О женщинах сквозь науку»!
Спасибо за лайки и комментарии, они помогают развитию канала!