В издательстве "Альпина нон-фикшн" выходит книга когнитивного психолога Уго Мерсье о пределах человеческого легковерия. ТАСС публикует отрывок о том, что, по мнению автора, не ложь предшествует ошибкам, а наоборот
Пять лет назад составители словаря английского языка Collins Dictionary выбрали словом года словосочетание fake news. С тех пор о фейковых новостях сказано много всего, и в основном комментарии алармистские: недостоверная информация в медиа расценивается чуть ли не как бич нашего времени. Но так ли это? В своей книге "Не вчера родился: Наука о том, кому мы доверяем и во что верим" Уго Мерсье смело утверждает, что на самом деле проблема преувеличена.
В отрывке упоминается гуморальная теория древнеримского врача Галена: ею оправдывали кровопускание, ведь здоровье якобы зависит от баланса жидкостей организма. Погромы в Кишиневе — череда нападений на евреев в 1903 году, начавшаяся после того, как по городу поползли слухи о ритуальном убийстве ребенка.
Что общего у гуморальной теории заболеваний, кровавых наветов и поддержки Трампа папой римским Франциском? Очевидно, что это общее — недостоверная информация. Кроме того, у всех этих явлений есть последствия, от бесспорно ужасных (этнические нападения, систематическое неправильное лечение пациентов) до сомнительных с точки зрения многих (избрание Трампа, Brexit). Было бы логичным заключить, что к таким результатам непосредственно привели ошибочные представления: врачи пускают пациентам кровь, потому что разделяют гуморальную теорию; этнические меньшинства становятся жертвами массовой бойни из-за предъявляемых им обвинений в зверствах; люди голосуют "неправильно", потому что их ввели в заблуждение недостоверные информационные сообщения.
Если бы так оно и было, мы имели бы дело с совершенно катастрофическими провалами наших механизмов открытой бдительности, вследствие которых людей можно было бы склонить к согласию с ложными идеями влиятельных врачей, сплетников и поставщиков дезинформации. В отличие от некоторых воззрений, рассмотренных в предыдущих главах, эти ложные идеи имели бы драматичные последствия не только для других людей, но и для их собственных сторонников — врачей, просящих пустить им кровь, любителей этнических чисток, пострадавших от этнических чисток, избирателей, в конечном счете голосующих вопреки собственным интересам.
В этой главе я утверждаю, что данное рассуждение неверно указывает направление причинно-следственной связи. Не население принимает ошибочные или порочные решения из-за того, что придерживается ложных представлений, а, наоборот, население придерживается ошибочных представлений из-за желания оправдать свои ошибочные или порочные решения. Часто приводятся слова Вольтера: "Те, что могут заставить вас поверить в абсурд, могут заставить вас и совершить зверство", но они редко соответствуют действительности. Как правило, именно желание совершить зверство заставляет вас поверить в абсурд.
У всех течет кровь
Книга Дэвида Вуттона "Плохая медицина" (Bad Medicine) открыла мне глаза — оказывается, лишь последние лет сто врачи перестали быть не просто бесполезными, но, со всей определенностью, вредными для пациентов — и пробудила у меня интерес к кровопусканию. Почему этот метод применялся так долго? Первым делом я решил проследить его историю по фигурам отстаивавших его великих врачей, от Бенджамина Раша из Америки XIX в. до последователей Гиппократа из Древней Греции. Особенно интересным оказалось одно звено в этой цепи. Начиная с XI в. сотням тысяч человек предстояло истекать кровью, потому что парочка рукописей Галена о гуморальной теории заболеваний пережила столетия и оказалась в первых медицинских училищах Европы.
Однако, начав изучать литературу по антропологии, я быстро излечился от своего западоцентризма. Кровопускание никоим образом не было исторической аномалией и применялось по всему земному шару людьми, никогда не слышавшими о Раше, Галене или авторах Гиппократовского корпуса. Члены племени гуна (Панама и Колумбия) выпускали из миниатюрного лука миниатюрную стрелу в висок человека, мучающегося головной болью. Багису (Уганда), когда соплеменник жаловался на головную боль, абсцессы или боль в груди, отсасывали немного крови из пораженной зоны через пустой рог. Ибан в Малайзии делали маленький надрез на спине человека, страдающего от спинных болей. Даяки на Борнео отводили кровь из любой болевшей части тела через нагретый стебель бамбука. Кровопускание также применялось крупнейшими незападными цивилизациями, занимая видное место в медицине Древней Индии и Древнего Китая.
В целом по меньшей мере четверть мировых культур, вероятно, применяли в той или иной форме кровопускание в какой-то момент своей истории. В некоторых из них, в частности в Древней Греции и Древнем Китае, этой практике сопутствовали сложные теоретические объяснения. В большинстве, однако, людям хватало самого общего посыла: "Пусть все испорченное выйдет наружу". Итак, гуморальная теория заболеваний не объясняет распространение кровопускания в 99% практиковавших его культур. Не объясняет она и того, почему метод охватил культуры, принявшие гуморальную теорию. Гален разработал детальные указания для обоснования действия, которое люди и без того хотели совершать: если ты заболел или если что-то у тебя болит, выпусти немного крови наружу, чтобы удалить из организма возможные внутренние загрязнители.
Если кровопускание обнаруживается по всему миру без привязки к его западному объяснению гуморальной теорией заболеваний, то слухи о зверствах, напротив, представляются стандартным элементом этнических трений, наводя на мысль, что наветы здесь выступают в роли важной причины. В действительности же маловероятно, чтобы направленность каузальности была именно такой, поскольку между вымыслом и насилием нет особого совпадения. Мы находим бесчисленные примеры слухов, за которыми не последовало никакого насилия. Если насилие все-таки имело место, его характер обычно не был связан с содержанием слухов ни по форме, ни по степени накаленности.
Когда еврейское население Кишинева было обвинено в убийстве подростка, ложь прижилась, поскольку люди массово верили, что этот ритуал является "неотъемлемой частью практики иудаизма". Между тем и ранее панические слухи ежегодно вспыхивали накануне Пасхи, однако за ними не следовал погром. Разве не поражает странность подобного положения дел? Кто станет терпеть близкое соседство людей, подозреваемых в том, что они регулярно похищают детей, чтобы выпускать из них кровь, пока те не умрут? То, что те же самые верования почти никогда не приводили к насилию, подсказывает, что как таковые они не объясняют, почему вспышка насилия в конце концов произошла.
Если бы христианское население Кишинева искренне верило в кровавый навет, следовало бы ожидать случаев ужасной расправы, например убийств еврейских детей или взрослых, считавшихся виновными. Расправа и была ужасной, но она не имела никакой связи с обвинением. Как разгром винных лавок мог послужить местью за мертвого ребенка? В другие времена и в других местах еврейское население истреблялось, женщины обесчещивались, а достояние расхищалось под гораздо более надуманными предлогами, наподобие обвинений в осквернении святыни. Даже в Кишиневе голословные обвинения громоздились без всякого чувства соразмерности, от детоубийств до нечестной торговли: "Ох уж эти ужасные евреи! Они пьют кровь наших детей. Да еще и обсчитывают!" Ученые, исследующие слухи и этнические беспорядки, заключают, что "люди в толпе ищут оправдания тому направлению действий, которые уже предпринимаются; слухи часто дают "факты", обосновывающие то, что они и так хотят сделать".
Что же тогда можно сказать о фейковых новостях? Могут ли они предопределить судьбоносные политические решения? Здесь я сосредоточусь на избрании Дональда Трампа, событии, большинство данных о котором доступно. На индивидуальном уровне наблюдалась корреляция между просмотром сайтов фейковых новостей, с большим перевесом поддерживающих Трампа, и принадлежностью таких пользователей к числу сторонников Трампа. На уровне штата корреляция сохранялась: чем больше людей посещали сайты фейковых новостей, тем выше была вероятность, что штат проголосует за Трампа. Означает ли это, что просмотр фейковых новостей заставлял людей голосовать за Трампа? Не обязательно. Большинство посетителей сайтов-"фейкометов" были не случайными попутчиками республиканцев, а "убежденными партийцами", входящими в "10% людей с самым консервативным потреблением онлайнового информационного контента". Крайне маловероятно, что эти люди превратились из избирателей Хиллари в сторонников Трампа. Напротив, они просматривали интернет — не только сайты фейковых новостей, но и традиционную прессу — в поисках обоснований своего решения голосовать за Трампа или возможностей демонстрировать ему свою поддержку.
Исследование Брендана Найана и его коллег подкрепляет эту интерпретацию. Сторонников Трампа ознакомили с точной информацией, исправляющей несколько его не соответствующих действительности утверждений (не фейковых новостей, но близких к ним по характеру). Большинство согласились с этими исправлениями. Однако их поддержка Трампа не пошатнулась. Логично предположить, что изначальное восприятие ложных утверждений не заставило этих избирателей поддерживать Трампа. Скорее, они соглашались с ложными утверждениями, потому что поддерживали Трампа.
Политологи Ким Джин У и Ким Юнджи получили аналогичный результат, изучая слухи, что Барак Обама — мусульманин, циркулировавшие перед президентскими выборами 2008 г., на которых соперником Обамы был Джон Маккейн. Ученые сравнили ответы, полученные в ходе двух волн политических опросов: одни предшествовали началу распространения слухов, другие проводились после того, как слухи достигли пика. Выяснилось, что они оказывали определенное воздействие: увеличивали вероятность того, что люди сочтут Обаму мусульманином. Однако это относилось только к тем, кому Обама уже не нравился. В итоге фейки никак не повлияли ни на отношение к Обаме в целом, ни на его шансы быть избранным. Если человек соглашался со слухом, это не делало его ненавистником Обамы; напротив, нелюбовь к Обаме заставляла людей соглашаться со слухом.
Причина всего
Если люди собираются сделать то, что уже хотят сделать — от кровопускания до нападения на соседей, — зачем им нужны всевозможные абсурдные и инертные убеждения? Дело в том, что человек — сверхсоциальный вид, и мы постоянно оцениваем друг друга, чтобы определить, кто станет лучшим партнером в кооперации: кто компетентен, приятен, надежен. Вследствие этого мы стараемся производить наилучшее впечатление, по крайней мере в глазах тех, чьим мнением дорожим. К сожалению, мы обречены совершать поступки, которые выглядят глупо или сомнительно с точки зрения морали. Когда это происходит, мы пытаемся оправдать свои действия и объяснить, почему, если разобраться, они не были глупыми или сомнительными. Это позволяет нам смягчить негативное впечатление и помогает наблюдателям лучше понять наши мотивы, а значит, и оценивать нас более точно.
Мы не только спонтанно начинаем оправдываться, когда наше поведение ставится под сомнение, но и учимся предчувствовать моменты, когда нам может потребоваться оправдание, еще до того, как придется его приводить. Это создает предложение и спрос на рынке оправданий. Однако сам рынок возникает, только если мы ощущаем, что некоторые решения, скорее всего, будут восприняты как сомнительные.
Уже говорилось, что малочисленные социумы, применяющие кровопускание, обычно не разрабатывают для его обоснования сложные теории. Просто оно считается необходимым, если человек страдает определенным недугом. Напротив, в более крупных и неоднородных обществах конкуренция терапевтических альтернатив неизбежна, и у врачей, а также у пациентов есть стимул для обоснования своих действий. Эта конкуренция и сопутствующие дебаты, безусловно, были важны в Древней Греции, где последователи Гиппократа разработали гуморальную теорию заболеваний. Такая же конкуренция имела место в Риме, когда начал свою практику Гален. Только после того, как его методы лечения были поставлены под сомнение местными докторами, Гален изложил в защиту кровопускания доводы, составившие целую книгу, опираясь на труды своих предшественников "гиппократиков". В малочисленном обществе вы можете пускать больным кровь, не вызывая никаких вопросов, но в более развитых культурах, чтобы вызывать кровотечение у больных, вам нужна теория.
Что касается фейковых новостей, они тоже, когда возникает необходимость, расцветают пышным цветом как способ обоснования чего-либо. В 2016-м, в год президентских выборов, шесть из десяти фейковых новостей, которыми больше всего делились пользователи соцсетей, были политическими, от поддержки Трампа римским папой до поддержки Клинтон лидерами исламских террористов. Зато в 2017-м политическими остались только две из главных десяти фейковых новостей (в том числе весьма забавная: "Женщины-законотворцы анонсируют "Закон о мужской эякуляции", запрещающий уничтожение неиспользованной спермы"). Более того, свыше 80% "уток", связанных с выборами 2016 г., были протрампистскими, и консерваторы охотнее делились фейковыми новостями в социальных сетях. Изобилие фейков, направленных в поддержку Трампа, объясняется отсутствием протрампистских материалов в традиционных СМИ. Ни одна крупная газета не продвигала этого кандидата (хотя публиковалось множество материалов с критикой Клинтон). В этом отношении я хотел бы подчеркнуть, что степень влияния фейковых новостей обычно преувеличивается. В ходе избирательной кампании 2016 г. менее одного из каждых десяти пользователей Facebook делились фейковыми новостями, а в Twitter 80% пересылок фейков приходилось на 0,1% пользователей.
Некоторые политические фейки, например "WikiLeaks: Клинтон заплатила шести республиканцам за "уничтожение Трампа", могут казаться правдивыми, по крайней мере людям, плохо разбирающимся в политике, то есть большинству избирателей. Однако абсурдность многих сюжетов вроде бы должна быть очевидна практически каждому (типа "[Протестантский проповедник Франклин] Грэм говорит, что христиане должны поддержать Трампа, чтобы не оказаться в лагерях смерти"). В этом отношении политические "утки" похожи на любые другие. В 2017 г. самым громким стал фейк под заголовком "В больницу доставлена няня, засунувшая младенца в свою вагину", в 2016-м — "Арестована женщина, испражнившаяся на стол своего босса после выигрыша в лотерею". По мнению исследователя эволюции культуры Альберто Ачерби, самые невероятные фейковые новости, независимо от того, являются ли они политическими, распространяются главным образом из-за своего развлекательного характера, а не потому, что служат оправданием чего бы то ни было. Самые абсурдные политические фейки, возможно, также обязаны популярностью именно своему из ряда вон выходящему характеру, поскольку идеальны для сжигания мостов.