Негодяй этим летом приключался на правом берегу Байкала, далёком от признанных туристических мекк Моря. Но одну из них - остров Ольхон - ему всё же выдалось посетить.
Желающим сплавать на Ольхон с правобережных курортов хорошо помогает то, что Максимиха, а также соседние Гремячинск и Турка, как я уже говорил, находятся практически в середине Байкала, на линии, которая разделяет его освоенную человеком южную и почти необитаемую северную части. А проходит эта воображаемая линия как раз через северную оконечность острова.
Таким образом, на Ольхон можно уплыть из Турки - по хорошей погоде плавание в один конец занимает полтора часа.
Турфирмы, отправляющие экскурсантов с бурятского побережья на Ольхон, обычно фрахтуют в Турке вот такие катера:
Вот на этой скорлупочке семь человек пассажиров (считая Негодяя) пересекали бурный и ветреный утренний Байкал поперёк. Мне случалось выходить в бурное Чёрное море, но по сравнению с неспокойным Байкалом оно - щенок. (Или я просто плыл на более крупном судне?) Под катер постоянно подкатывались волны больше него самого, обеспечивая впечатляющий "в ямку бух". А ведь под нами было самое глубокое место Моря, где до дна погружаться 1,5 - 1,6 километра.
Но скорлупка выдержала плавание достойно. Всего экскурсантов пришлось везти на трёх таких судах, и в итоге они причалили в посёлке Узуры на северо-востоке Ольхона, где есть ровно девять (9) человек и метеостанция. Правда, в местной бухте, мелкой даже для катеров, высаживаться на берег и всаживаться обратно приходится с извращениями - а именно с пересадкой на лодку.
Мыс Шоройте-Хушун на снимке выше словно бы предвещает дальнейшее: вся экскурсия по Ольхону по сути оказалась экскурсией по мысам на его северной - со стороны Байкала - оконечности.
После обеда в Узурах, включённого в стоимость экскурсии, мы тронулись пересекать уже Ольхон - к мысу Саган-Хушун, Белому по-бурятски, но в туристическом обиходе известному как Три брата. Дорога идёт через практически безлюдную степь - за пределами Узуров и хутора Усык с тремя стариками северный Ольхон необитаем. То есть абсолютно. А до "столицы" острова - Хужира - отсюда километров сорок. Добро пожаловать в Иркутскую область - ведь Негодяй переехал не только Байкал, но и границу регионов.
Если все виды Байкала, которые Негодяй вам показывал доселе, относятся к "большому морю", то Белый мыс/Три Брата - это уже море Малое: пролив, отделяющий Ольхон от иркутской половины материка. Вскоре после Трёх братьев он как раз заканчивается.
К головокружительным ольхонским видам, конечно, прилагается, как зло и точно выразился Илья Буяновский, "адын очень грустный легенда" - о детях шамана, которых тот за ослушание превратил в эти самые камни. Сестра сошлась с чужеземцем и бежала с ним, а Три Брата проявили толерантность и профеминистичность и не стали мешать её самоопределению, но токсичному бумеру-эзотерику это не понравилось - и вот результат.
Колорит Белого мыса да и всех северо-ольхонских скал задают красно-оранжевые лишайники, похожие на ржавчину - выходы настоящей железной руды тут тоже есть, но выглядят они более невзрачно. Зелёный мох, белые мраморные глыбы (почему Белый мыс-то), красный лишайник - есть в колористике этих берегов что-то кельтское.
Если отъехать несколько километров от "братьев" на север, то попадаешь на мыс Хобой (Клык) - самую северную точку всего Ольхона, с которой, если поднапрячься и если не будет облаков, можно в теории разглядеть даже уже знакомый нам Святой Нос.
Хобой - это ещё и самый сложный и выматывающий чисто физически участок пути: сначала спуск, потом подъём, потом опять спуск, а обратный путь соответственно в обратном порядке.
Вдобавок лично мне отягощало все эти горы и пригорки Клыка ещё одно обстоятельство. Если Ярикта - одна из главных святынь бурятского буддизма, то Ольхон играет такую же роль для бурятского шаманизма. Остров можно сравнить с планетой на'ви из "Аватара" - "шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на что-нибудь священное!". На Ольхоне даже проводятся международные слёты шаманов с участниками из Африки и Америки. И местные гиды, привыкнув к потоку ищущих патентованного восточного просветления туристов, нещадно грузят публику Сакральными Смыслами и Местами Силы. Лазать по крутым склонам Хобоя под такой аккомпанемент было уже чересчур.
На мысу, разумеется, тоже есть камень с Сакральными Смыслами, Помощью Высших Сил и Исполнением Желаний. В Бурятии их много, но я нигде ничего не загадывал - вряд ли Будда, всю жизнь стремившийся к отрешению от страстей земных, или суровые духи тайги прониклись бы стереотипными желаниями одинокого мужика из Подмосковья.
Есть на Клыке и свой грустный легенда - почти что бурятская вариация на вечную тему Золотой рыбки. Великий Тенгри-де ниспослал мужу некоей бурятки каменные палаты, и она, удушаемая жабой, потребовала себе такие же, но вместо этого стала камнями сама.
Мысом Хобой заканчивается Малое море, окончательно уже соединяясь с основной акваторией Байкала. Берег заворачивает обратно, к Узурам, а вместе с ним завернули и Негодяя.
Здесь главная приманка - мыс Шунтэ-Левый (Шунтэ-Правый тоже есть, но не так колоритен). Он притягивает народ своей фривольной формой, напоминающей приветственно раздвинутые понятно для чего женские колени. По этому поводу тоже существует грустный легенда, но даже "Оранжевый гид" по Байкалу, крайне лояльный ко всей ольхонской мистике, называет её новейшей выдумкой для туристов. Поэтому она идёт лесом - благо к югу от Шунтэ леса уже начинаются.
Как бы то ни было, на Шунтэ-Левом действительно сложилась традиция вымаливания детей. Левое "колено" считается дарующим девочек, правое - мальчиков. Камни по пути к коленкам, естественно, изрядно обмотаны хадаками и хи-моринами.
На самом деле Ольхон с его брутальными степными пейзажами, в которых Валентин Распутин предполагал могилу Чингисхана, прибоем на скалистых обрывах, ржаво-кровавыми лишайниками и мистикой должен быть декорацией не для почитательниц условной бабы Ванги, а для какого-нибудь сурового мужыцкого геройского фэнтези. Оно, в общем-то, уже написано. У Роберта Говарда есть рассказ "Тени в лунном свете" - очередная история про то, как Конан-разрушитель всех поборол - и там выведен Остров железных идолов посреди внутреннего моря в далёкой восточной степи. Чем не Ольхон?
Тем более что свой "железный идол" на острове уже есть. К югу от обоих Шунтэ, недалеко от Узуров, в 2018 году был воздвигнут Хранитель Байкала.
Это существо с рогами-ветвями и мнительно зажмурившейся мордой четыре года тому назад изваял бурятский скульптор Даши Намдаков, которого одни почитают как народного самодельного гения, другие - не почитают как своего рода байкальского Церетели. Своего Хранителя скульптор создавал специально для Ольхона, но долго не мог найти ему места - воспротивились как биологи из национального парка, так и шаманисты. Первые боялись, что туристы в погоне за новой заманухой вытопчут всё живое в радиусе километра, вторые - что духи не поймут присутствия "конкурента" и вообще он чужд этому месту. Справедливости ради, намдаковский Хранитель действительно похож скорее на Фавна из мрачных фантазий Гильермо дель Торо.
Но в конце концов Даши Намдаков сумел договориться с местными в Узурах, и Хранитель обрёл своё место на холме к северу от посёлка. Оно действительно быстро обросло туристами, сувенирными лотками и очередным грустным легенда - в интернете уже циркулирует байка, что по ночам "железный идол" оживает и бродит по степи.
Хотя на Ольхоне быстро распогодилось, и на обратном пути Негодяя и его спутников не подстерегала никакая буря, без приключений не обошлось - у одного из катеров-скорлупок заглох мотор, едва он отдалился от Узуров. Но байкальские моряки (или озёрники?) в очередной раз проявили себя асами и джентльменами, быстро распределив пассажиров по ещё живым катерам и благополучно, но при этом быстро вернув в Турку.
Вскоре после визита на Ольхон пришла для Негодяя пора покидать дикие места и направиться в центр республики Бурятия.
До новых встреч на улицах Улан-Удэ!
