Большой лохматый пёс носился по снежному полю и радостно ловил падающие снежинки, время от времени досадливо пофыркивая.
- Дик! Дик, ко мне! Пора возвращаться!
Оля продрогла, ожидая, когда её подопечный набегается. А Дик, похоже, совсем не устал. Высоко подпрыгивая, он устремился к девушке, рискуя сбить её с ног.
Но в самый последний момент пёс отпрыгнул, пролетев в паре сантиметров от Оли, приземлился и вновь радостно подпрыгнул, развернувшись обратно.
- Ты меня уронишь, хулиган! - засмеялась Оля, выставив впереди себя руки в пушистых тёплых варежках.
Дик проскакал вокруг неё ещё несколько кругов и, наконец, позволил пристегнуть себя к поводку.
- Пойдём, скоро Герман приедет, а мне надо тебя ещё покормить.
Герман был соседом Оли. В конце лета он привёз из очередной командировки осиротевшую собаку. По причине частых командировок Герман искал для Дика добрые руки, и Оля предложила присматривать за собакой, пока сосед в отъезде.
За эти несколько месяцев Дик стал любимцем сразу двоих хороших и добрых людей, которые успели подружиться и даже немножечко влюбиться друг в друга.
Во всяком случае, Оля испытывала к Герману романтические чувства. Хотя понимала, что у молодого, красивого и умного мужчины наверняка есть дама сердца.
Испытывал ли Герман что-то к Оле, кроме благодарности за Дика, она не знала.
Но ей очень хотелось нравиться своему соседу.
Герман уже, скорее всего, был в аэропорту, через полтора часа он должен быть дома. И к этому времени Дика надо привести в порядок - помыть лапы и пузо после прогулки, накормить пшённой кашей с куриными головами (Герман говорил, что пёс любит их грызть сырыми, но девушка не могла допустить такого образа питания для благородной, домашней собаки!) и вычесать шерсть.
В общем, надо было готовить Дика к встрече с хозяином.
Ну, вот такой у Оли был пунктик.
...Герман позвонил в её дверь через два часа, когда Дик, умытый, сытый и причёсанный, сидел рядом с дверью в ожидании встречи.
- Открыто! - привычно крикнула Оля, тоже не забывшая причесаться, принарядиться в новый спортивный костюм и подушиться лёгкими духами.
Она всегда оставляла открытой входную дверь, когда ждала возвращения Германа. С таким охранником, как Дик, и замок не нужен...
Но Герман всегда звонил и ждал, пока соседка откроет дверь сама.
Словно сохранял установленную между ними дистанцию.
Оля открыла дверь и поспешила отойти в сторонку, потому что Дик одним прыжком взлетел на Германа и принялся вылизывать его лицо, радостно повизгивая.
Дик уже пережил потерю хозяина, поэтому очень не любил длинные разлуки со своим спасителем.
Герман, смеясь, отбивался от радующегося пса.
- Оля, возьми мою сумку, пожалуйста. Вот эту, чёрную. Отнеси на кухню, там подарки. А я сейчас этого крокодила пообнимаю.
Она взяла спортивную сумку и понесла на кухню.
- Герман, ты будешь обедать? Я солянку сварила.
Он что-то бубнил в коридоре, тетешкаясь с Диком, но всё же обратил внимание на Олино предложение.
- А на второе что?
Она улыбнулась.
- На второе пельмени, сама лепила.
- Ну, Оля, ты прямо хозяюшка, - сказал Герман, входя на кухню с потирая только что вымытые руки. - И соляночка, и пельменьчики самолепные... А компотику с булочкой не предложишь?
Оля засмеялась.
- Компотику не предложу, но могу угостить вкусным чаем из алтайских трав, которые ты привёз из летней командировки. А к нему домашнее печенье с изюмом.
Герман сел за стол, Дик крутился рядом, потом положил свою большую голову Герману на колени и так и сидел, не сводя с него глаз.
- Соскучился, парень!
- Да, соскучился, - согласилась Оля, с удовольствием наблюдая, как Герман ест суп, а потом аппетитно поглощает горячие пельмени со сметаной и зелёным луком.
- Слушай, как же давно я не ел домашней еды, а!
- Всего неделю, - засмеялась Оля. - Ну, давай же, не томи. Расскажи, что тебе удалось интересного привезти на этот раз?
Герман посмотрел на неё немного странным взглядом. Она даже немного испугалась - неужели, что-то случилось? Обычно Герман приезжал из командировки полон впечатлений и рассказов. Что-то он передавал издателям ещё будучи в командировке, что-то создавал уже после, находясь дома, в привычной обстановке.
Статьи известного журналиста публиковались в нескольких изданиях - как в сетевых, так и в печатных. И для каждого Герман создавал уникальные репортажи.
- Знаешь, Оля... Я узнал одну вещь... И не знаю, как к этому отнестись. Мне нужно всё осмыслить, обдумать... Может быть, даже посоветоваться с тобой. Только не сейчас. Пойдём, Дик!
Герман встал из-за стола направился в прихожую, пёс семенил за ним. Хлопнула входная дверь, и в квартире стало тихо и пусто.
Спортивная сумка так и осталась стоять неразобранной. И Оля решила не открывать её. Пусть Герман сам достаёт свои подарки.
Однако сосед не зашёл к ней ни в этот день, ни на следующий. Хотя обычно они по вечерам любили пить чай и обсуждать его репортажи.
В течение следующей недели Оля видела Германа лишь из окна по утрам и поздними вечерами, когда он выходил на прогулку с Диком.
Она скучала по собаке, но ещё больше - по её хозяину. Но зайти к нему первой, чтобы пообщаться, как бывало раньше, Оля не решалась.
На удивление снежным выдался нынешний ноябрь! Незаметно пришёл декабрь, снежная печать зимы закрепила её приход снегопадами. И уже во многих окнах засверкали разноцветьем новогодние гирлянды.
Оля не любила Новый год. Потому что для неё он никогда не был семейным праздником - в их интернате вечер уходящего года мало чем отличался от других. Разве что завхоз дядя Саша нацеплял подобие костюма Деда Мороза и, выдыхая пары перегара, заставлял воспитанников за конфеты читать стихи или петь песни.
Ещё им разрешали полчаса посмотреть телевизор, а в десять часов загоняли в спальни.
Во взрослой жизни Оля так и не научилась любить Новый год.
Она любила зимнюю красоту, яркую иллюминацию, предваряющую и сопровождающую новогодние праздники... Но сам Новый год она встречала дома, одна.
А утром она уезжала в соседний район, где проводила несколько дней на турбазе, катаясь на лыжах. Там у неё даже случился небольшой роман, но потом оказалось, что кавалер женат. Поэтому больше никаких романов Оля себе не позволяла.
Знакомство с Германом на какой-то миг подарило ей лучик надежды - что вот вдруг и у неё получится настоящий, красивый Новый год! И заранее бронируя место на турбазе, она указала два домика. На всякий случай... Отказаться никогда не поздно.
Но вот уже через две недели Новый год, а она по-прежнему одинока.
Отменила бронь второго домика.
Подготовка к Новому году заключалась для неё в привычных хлопотах: купить мандаринов и апельсинов, поставить и немножко нарядить искусственную ёлку.
К столу прикупить сырокопчёной колбасы (с детства вкус этого продукта был для неё связан с Новым годом, потому что в интернате давали по ломтику на ужин) и нажарить картошки.
Картошку Оля жарила особым способом - она резала её ровной соломкой, складывала в миску, заливала специально приготовленным маринадом на основе растительного масла и держала минут десять. Потом соломку выкладывала на сильно разогретую чугунную сковороду (досталась ей вместе с квартирой от прежних хозяев) и аккуратно переворачивала время от времени.
Картошка получалась почти прозрачной, хрустящей и ароматной. И вместе с копчёной колбасой была главным блюдом её праздничного стола.
Так что особых новогодних хлопот у неё не было.
За неделю до Нового года вдруг объявился Герман - он держал виляющего хвостом Дика и просительно смотрел на девушку.
- Оля, мне надо срочно уехать, это ненадолго, - попросил он. - Я вернусь через три дня. Присмотри за парнем.
"Парень" еле сдерживался, чтобы не запрыгнуть на Олю от чрезмерной любви.
- Присмотрю...
Она даже не успела договорить слово, как Герман умчался. Наверно, очередная, но очень срочная командировка.
Дик, наконец, дал волю своим чувствам и облапал Олю, больно царапая большими когтями по плечам и слюнявя её лицо.
Его хозяин вернулся ровно через три дня. Без звонка и предупреждения. Просто позвонил в её дверь, и лишь по радостным прыжкам Дика Оля поняла, что это Герман.
- Есть хочу, как медведь весной. Накормишь? - проговорил он вместо приветствия, обнимаясь с Диком.
- Омлетик могу сделать, суп есть с фрикадельками, лёгкий.
- Давай всё, что есть!
После сытного ужина Герман не спешил уходить.Они сидели в комнате рядом с ёлкой и пили чай с крекерами, говорили на отвлечённые темы. Оля боялась задавать вопросы. Наверно, она боялась ответов...
- Оля, а можно, я тебя попрошу об одном одолжении? - каким-то робким голосом вдруг спросил Герман. - Сразу скажу, что если ты откажешься, я нисколечко не обижусь. И наша дружба никуда не исчезнет.
"Наша дружба", - с горечью подумала она, пытаясь отыскать сердце в тягучей волне отчаянья.
- Можно я приду к тебе на Новый год?
Карусель вопросов закружила её - к ней? с кем? зачем? почему?
- Оля, если у тебя какие-то планы или твоему... эээ... молодому человеку будет неприятно видеть у тебя в гостях мужчину... Ты не переживай, я пойму.
Оля почему-то тянула с ответом.
- Дурак я! - резко сказал Герман и вскочил, Дик вскочил вместе с ним. - Напрашиваюсь, как бездомный котёнок какой-то.
- Герман, подожди... Ты не напрашиваешься. Просто... Ну, просто, во-первых, я не праздную Новый год, поэтому у меня ничего не готово. Я обычно жарю картошку... - и Оля вдруг захихикала, таким смешным ей показалось то, что она в новогоднюю ночь ест жареную картошку. - А во-вторых... У меня нет молодого человека. Так что ты напрасно беспокоишься. В общем, если тебя устроит жареная картошка с копчёной колбасой под бой курантов, то приходи.
На том и порешили.
И уже в восемь вечера тридцать первого декабря Герман с Диком были у Оли.
Она накрыла стол красивой скатертью, поставила хрустальные фужеры, свечи, блюда с салатами (всё же постаралась - первый Новый год не одна!), с нарезками и крошечными бутербродиками с красной рыбой.
Герман пришёл не с пустыми руками - он принёс завёрнутого в фольгу запечённого сибаса, огромный ананас, бутылку шампанского.
Дик вертелся рядом со столом, потягивая носом дурманящие ароматы угощений.
Это был чудесный вечер уходящего года. Они болтали, смеялись, подарили друг другу небольшие подарки, дождались боя курантов. И пока они били двенадцать раз, они загадали желания.
- Я не думала, что встреча Нового года может быть такой замечательной, - сказала Оля после того, как они несколько раз прокричали "С Новым годом!".
- А я помню, как в детстве ждал этого праздника, - сказал Герман. - Родители готовились к нему заранее, покупали подарки, складывали их под ёлкой. А потом мы их доставали, разворачивали и благодарили Деда Мороза... Это лучшие воспоминания из детства.
- А мы после отбоя слушали шум и крики, песни и смех. И нам было не заснуть... А ещё было страшно, потому что иногда пьяные воспитатели могли прийти в спальню, включить свет и заставить нас петь песню.
- Ты росла в детском доме?
Она кивнула, глядя на огонёк свечи.
- А меня в детдом тётка не отдала, - сказал Герман. - Мне было пятнадцать лет, когда отец ушёл от нас. Мама не смогла с этим смириться. Отыскала, где отец обосновался с молодой любовницей, ворвалась туда и ... В общем, отца похоронили, а маму посадили. Сестра отца, тётя Валя, забрала меня к себе.
Они помолчали. Дик, почувствовавший, что между его дорогими людьми возникло что-то непонятное, завертел головой, пытаясь определить, кому из них нужнее его поддержка.
- А где твоя мама сейчас? - спросила Оля после долгой паузы.
- Она не вернулась из тюрьмы. Там умерла от туберкулёза. А тётка моя тоже уже умерла. Но она хоть успела насладиться моими успехами - читала все журналы и газеты с моими репортажами. Радовалась сильно. Но сердце было больное... Два года назад её не стало.
- Мы с тобой круглые сироты, - сказал Оля.
Герман налил в бокалы шампанское.
- Оля, ты такой хороший, добрый человечек... Ты моя палочка-выручалочка, - начал он свой тост. - Если бы не ты, я не знаю, что бы я делал. Хочу поднять этот бокал за тебя. За твоё здоровье. За твоё счастье.
За окнами грохотали петарды, гремели салюты. Дик жался к ногам Германа - он не привык к такому шуму.
- А поехали завтра за город, - предложил Герман. - У меня есть дача в полусотне километров. Один не люблю там бывать. Приглашаю тебя в гости.
- Но... Я завтра уезжаю на турбазу, - с сожалением ответила Оля. - Уже сегодня. У меня такая традиция несколько лет.
- Давай сломаем твои традиции! В конце концов, это твой первый почти семейный Новый год, так почему бы его не продолжить отмечать не традиционно?
И правда - почему?
- А поехали, - отчаянно согласилась она. - Правда, мне не вернут деньги за бронирование домика... Да и ладно! Чай будешь? - безо всякого перехода спросила она.
Пить чай они решили на кухне. За окном вдруг повалил снег. Это было красиво.
А потом они нашли спортивную сумку, которую так и не разобрали после командировки Германа. В ней были подарки для Дика (всякие вкусняшки из бычьих жил, мячик с мягкими шипами, пара пищалок и красивый кожаный ошейник) и для Оли (набор красивых кухонных полотенец, фигурный шоколад, бутылка бальзама на травах, шарфик из козьей шерсти).
Подарки пришлись как нельзя кстати именно в новогоднюю ночь.
Дик занялся разгрызанием огромной косточки, рыча и грохоча об пол вкусняхой.
- Ты так неожиданно отстранился с той поездки, - решила Оля высказать своё недоумение.
Герман посмотрел на неё долгим взглядом, а потом, выдохнув, произнёс:
- Я думаю, ты должна узнать об этом первая... В той командировке я узнал, что у меня есть сын.
Воцарившаяся после этих слов тишина прерывалась лишь редкими взрывами петард. Потом Герман заговорил
- Мы поедем ко мне на дачу, там я тебе расскажу всё. И я очень рассчитываю на твою помощь, Оля... Очень. Ты ведь не передумала ехать?
Она покачала головой - нет. Не передумала.
Они пили чай, любуясь крупными снежинками, кружащими за окном.
И каждый думал о своём.
Что будет завтра?
