…В сторожке на окраине Абакана, где моет грунт суровый Енисей, в начале ноября 2021 года я встретился с геодезистом-бурильщиком, настоящим таежным волком — Василием. Покуривая и поглядывая под лобастый в этом месте Самохвал, он, вспоминая о чем-то своем, вдруг обернулся ко мне и произнес: «А ведь я был на том самом месте, где погибли Кошурников, Стофато, Журавлев… Там, в горах, и сейчас такой же ноябрь — куда похолодней сегодняшнего на этом берегу Енисея. И снег со льдом уж точно…
Я не сразу забыл этот наш с ним разговор, и на днях, роясь в своем домашнем архиве, наткнулся-таки на письма сына легендарного первопроходца Константина Стофато — Владимира Константиновича. В 1985 году он приезжал в Хакасию на празднование 20-летия «трассы мужества» Абакан — Тайшет, которую в военные годы прокладывал и наносил на карту его отец. Мы с ним не раз встречались в те дни, о многом беседовали. После расставания у меня завязалась переписка с Владимиром Константиновичем Стофато. С годами она угасла, и теперь я не знаю, как сложилась дальнейшая судьба сына легендарного первопроходца трассы. Но при виде писем Владимира Константиновича с четкой ясностью всплыли те, уже далекие, юбилейные дни, наши встречи и беседы…
Даль памяти
Вспоминаются, не уходят из памяти слова из путевого дневника легендарного изыскателя трассы Абакан — Тайшет А.М. Кошурникова, записанные им уже коченеющей рукой: «3 ноября 1942 года, вторник. Пишу, вероятно, в последний раз. Замерзаю. Вчера, 2/XI, произошла катастрофа. Погибли Костя и Алеша. Плот задернуло под лед, и Костя сразу ушел вместе с плотом. Алеша выскочил на лед и полз метров 25 по льду с водой. К берегу добраться помог я ему, но на берег вытащить не мог, так он и закоченел наполовину в воде. Я иду пешком. Очень тяжело. Голодный, мокрый, без огня и без пищи. Вероятно, сегодня замерзну».
Ксерокопию этого листика из дневника изыскателя впервые увидел я в музее школы на станции Кошурниково. Увидел, и строки этого пронзительного документа, свидетельствующего о безграничном мужестве, как и у многих, надолго остались в потревоженной памяти.
Экспедиции А.М. Кошурникова, в которую вошли К.А. Стофато и А.Д. Журавлев, было поручено, как известно, важное государственное дело: за зиму 1942–1943 гг. наметить железнодорожную трассу к Абазинским и Тейским железорудным месторождениям Хакасии. Для подсчета примерных затрат на строительство будущей дороги экспедиции нужен был опытный сметчик. Александр Михайлович данной ему властью отозвал с фронта на эту работу Костю Стофато. Он был узкоплечий парень, типичный горожанин. Ни разу не бывал до этого в тайге, не хлебнул изыскательской жизни. Но как специалист дело знал.
В тот, 1942-й год осень выдалась ранняя, с обильными снегами. Вода в таежных реках осела, много было отмелей. Рано пошла и шуга, образовались шивера, по берегам — ледяные наросты.
Помните запись из дневника А.М. Кошурникова? Наверное, не каждый знает, что спустя год, уже осенью 1943-го, дневник нашел у Кедрового острова, что на Казыре, бригадир рыболовной артели И.Ф. Степанов. Вот как говорится об этом в документальной повести В. Чивилихина «Серебряные рельсы»: «Сквозь воду виднелся листочек бумаги. Неподалеку в прозрачной струе трепетал еще один такой же листок. Старик подплыл ближе к берегу и отшатнулся: на мелководье, в прибрежных кустах, лежал полузанесенный песком человек…»
Той же осенью 1943 года останки А.М. Кошурникова были погребены на берегу Казыра. На простом памятнике — надпись: «Изыскатель А.М. Кошурников, 1905–1942 гг.». Останки же других членов экспедиции — К.А. Стофато и А.Д. Журавлева — найти так и не удалось.
В Москве, еще тогда в Центральном музее революции, был стенд, посвященный мужественной экспедиции. Мне, прожившему шестнадцать лет в Абакане на улице Кошурникова, интересно было в те годы увидеть в музее этот стенд своими глазами.
И вот в декабре 1985 года, когда праздновалось 20-летие сдачи в эксплуатацию железнодорожной трассы Абакан — Тайшет, произошла, как говорится, живая встреча с сыном одного из членов легендарной экспедиции — Владимиром Константиновичем Стофато. В нем легко было узнать облик отца: та же овальность лица, те же широкого разреза глаза. Только плечи не узкие, а широкие, и сам он весь — плотный, подвижный.
В.К. Стофато в то время жил (и сейчас, надеюсь, живет!) в Белгородской области. Оттуда который уже раз по случаю праздника и приезжал он в Хакасию. Первый вопрос, конечно, при встрече с Владимиром Константиновичем, был об отце.
— Я его не помню, — сказал тогда мой собеседник. — Мне было четыре года, когда семья получила известие о гибели отца. Четыре года — это, конечно, не возраст. Словом, я, как и все, воспринимаю его, можно сказать, через историю. От матери, правда, знаю, что вырос он во Владивостоке. Были случаи, когда отец, не боясь наказания, выходил на веслах в открытое море на несколько дней, ночевал прямо в лодке.
…Поезд, полный новобранцев, вез Владимира Стофато на Балтику. На одной из станций он выбежал, купил в киоске журнал «Огонек». Развернул его — и замер: в журнале рассказывалось о начале строительства трассы мужества Абакан — Тайшет. «В тех краях погиб мой отец!» — мелькнула у него мысль. И он тут же написал строителям письмо. Оно попало в руки Николая Никитьевича Троякова, тогда ответственного секретаря многотиражной газеты «Строитель» управления строительства «Абаканстройпуть». Он и сообщил сыну Стофато, что да как делается на трассе. После этого между ними завязалась переписка, перешедшая впоследствии в личную дружбу.
Владимир Константинович тогда, конечно, не знал, что в дальнейшем он сам, продолжая дело отца, будет строить Абакан — Тайшет. Не знал, что к нему проявят немалый интерес другие журналисты и даже писатели.
— Помню, приехал как-то к нам на стройку журналист из «Красноярского комсомольца», — вспоминал Владимир Константинович. — Я спросил его: «Как вас зовут?» А он страшный скромняга оказался! Стеснялся, помню, даже к столу присесть. Правда, потом пошутил: «Да у меня фамилия, знаете, неприличная — Распутин…» Так мы познакомились с Валентином Распутиным, будущим известным писателем. Он долго беседовал со мной. Я тогда удивился, почему он ничего не записывает в блокнотик. А он ответил: «Вы рассказывайте, я все так, что надо, пойму и запомню».
— А потом, много лет спустя, — продолжал Владимир Константинович, — была у меня встреча в «Комсомольской правде» с писателем Владимиром Чивилихиным. Он готовил книгу «Серебряные рельсы». Разговор был взволнованный. Кофе пили — он, мол, успокаивает. Но куда там! Воспоминания разбередили чувства. Заставил писатель поплакать тогда и бабку мою, и мать.
Но все это было потом, потом… А пока Владимир Константинович, служа на флоте, письмами через Н.Н. Троякова поддерживал тесную переписку со строителями трассы Абакан — Тайшет. Писал письма, а сам вспоминал свое военное — холодное и голодное — детство.
В год гибели отца семья Стофато жила в Новосибирске. Лихое, тяжелое было время. Все, что семья нажила до войны, пошло в обмен на продукты. Помнит Владимир Константинович, как обрадовался он, когда однажды на дороге нашел кусок жмыха. Только в 1944 году семья смогла выехать в Липецк, поближе к родне. Жить стало легче.
Разве знал он тогда, несмышленыш, что оборванное смертью отца дело, которое он продолжит после службы на флоте, сведет его потом с первым космонавтом планеты — Юрием Гагариным? А случилось это двадцать лет спустя, в 1963 году, в Красноярске. Там проходил слет молодых строителей Сибири и Дальнего Востока. В гости к его участникам буквально на два часа и приехал Гагарин.
— Я был среди делегатов, которых выбрали встречать дорогого гостя, — говорил тогда мне В.К. Стофато. — Посчастливилось даже разговаривать с ним, жать руку. Так он был прост в обращении с нами, в разговоре — просто изумительно! Народу собралось на встречу столько, что пришлось «оберегать» дорогого гостя от горячего дружелюбия сотен людей, пока машина наконец не увезла его в аэропорт.
Но все это в жизни В.К. Стофато было годы спустя. Я же остановлюсь на службе его на Балтике. Она шла своим чередом. Продолжали поступать письма с «трассы мужества». В одном из них известный в 60–70-е годы журналист Н.Н. Трояков пригласил сына Стофато после флотской службы приехать в Хакасию, сходить вместе на могилу А.М. Кошурникова. После этого письма Владимир не спал всю ночь. А спустя месяц-другой он уже лично познакомился с тем, кто не один год сообщал ему новости со строительства трассы Абакан — Тайшет.
Уже в поезде, по дороге в Хакасию, он решил остаться работать на строительстве трассы. Почувствовал, что иначе просто не может поступить. Ему, сыну К.А. Стофато, надо во что бы то ни стало достроить дорогу, при изыскании которой погиб его отец.
Нет, для него не забывалась ни на минуту та ужасная по своей трагичности фраза из путевого дневника А.М. Кошурникова: «Плот задернуло под лед, и Костя сразу ушел вместе с плотом».
И вот они, тоже целой экспедицией, едут, плывут, идут к могиле А.М. Кошурникова. На это был затрачен не один день. Ведь надо было преодолеть сотни километров! К тому же дороги точной не знали. После проселочной встретилась конная тропа… Переправа… Лесная, затерянная в разнотравье дорожка… Последние километры шли пешком. Владимир Константинович нес ведро с цветами — таежными, яркими.
За деревьями показалась хибарка, за ней виднелось озеро. В хибарке у окна сидел дед с длинной бородой и без очков, читал «Войну и мир». Оказалось, это был рыбак из артели, заготавливающий рыбу для золотоискателей. Он и рассказал, что памятник изыскателю Кошурникову находится на противоположной стороне озера. В обход — это семь километров, а если на лодке — то... И девяностолетний старик, отложив книгу, перевез гостей на ту сторону озера.
Валерий ПОЛЕЖАЕВ
Окончание следует