Утреннее солнце величественно возвышалось над шахматной доской под стать сражению. Рыцари, окованные в дорогие доспехи и кони, одетые в кольчуги, гремели железом. Скрежет таранных башен возвышался над полем битвы и, кажется, был слышен далеко за пределами чёрно-белой доски. Латники, призванные своим лордом, чей герб вышитый на сюрко, закрывал грудь и заявлял о себе - эта суровая тяжёлая пехота где-то смыкалась фалангой, а где-то стремилась к центру, обеспечивая более маневренных фигур пространством. Стремительные слоны, действуя вместе и пока ещё упираясь в пехоту, жаждали простора и свободы. Среди этого грохота, топота, лязга оружия и шума, во всём этом беспорядке для новичка шахматных баталий опытный боец видит гармонию хаоса, неосязаемую красоту логики, которую, к сожалению, нельзя повесить на стену как картину - можно только просматривать в уже сыгранных партиях и переживать снова и снова, любуясь взаимодействием фигур...
Белый ферзь с бледным лицом и шрамом, пролегающим через левую половину лица, плотно сжав губы, устремился вперёд по диагонали. Обжигающий взгляд его сжёг бы вас изнутри, будь вы на месте чёрного всадника. Но закованный в черно-гиацинтовые доспехи рыцарь не дрогнул душой и дух его не поколебался. Подковы, до сих пор приносившие удачу, звонко стучали по белому корундовому полю, заявляя своё право на обладание данным пунктом. Увы, колесо фортуны - это всё-таки колесо, и, хотя оно может вознести вас над хаосом вашей жизни, но неизбежно оказаться под колесом фортуны - это вопрос лишь времени. В крепкой жилистой бледной руке ферзя блеснул магический жезл белой ослепляющей вспышкой - и чёрный конь тут же осыпался серым пеплом, в следующее мгновение принявшим на себя новую печать сапога на ноге очередного захватчика поля. Произошло взятие...
Храп вражеского коня раздался в толпе пеших мечников - белый всадник гордо возвысился в центре шахматной доски. Возвышенность центральных полей имела магическое значение - любая фигура, оказавшись здесь не только могла узреть поле битвы, как полководец, но и укреплялся дух воина, и Фортуна могла благосклонно улыбнуться в том случае, если захват центра был продолжительным. На этот раз воину, восседавшему на белом коне, Фортуна ничего не обещала: белого всадника уже просверливал взглядом чёрный слон, готовый в следующую минуту снести голову врагу и встать на его место, и так же гордо покинуть это славное поле битвы, пополнив невидимое воинство ангелов.
Ничего не поделать - белый конь, захвативший центральное поле и угрожавший смертельными ударами, действовал при поддержке пехоты и таранной башни.
Время остановилось. Варианты событий, словно всполохи огня, возникали в тумане размышлений и гасли, оставляя жёлто-оранжевый след, а чёрный слон продолжал смотреть на белого коня, и мускулы наполнялись напряжением и силой так быстро, как позволяло остановившееся, но всё же неизбежно движущееся время.
Чёрный конь, застыв, продолжал стоять под нападением...
