Приближался вечер. Апатия, какая-то странная апатия. Дождь, который навеял печальные воспоминания, закончился, и на небе появилась разноцветная радуга. В комнате стало прохладно, как всегда бывает вечером после дождя. Природа оживала, воздух заполнялся щебетаньем птиц. В комнату вошёл чернокожий слуга Майкл. Он закрыл окно. Майкл был, пожалуй, вторым после Мэри слугой, с кем она могла перекинуться парой слов. Утром он появлялся вместе с королевской охраной и сопровождал Анжелику в оранжерею, где ей разрешалась утренняя пробежка, потом приходил вместе с официантом, ждал пока тот накроет на стол, желал приятного аппетита, такая же процедура была и на обед, и на ужин. Он же распоряжался, когда приходило время сна. Если ему что-то не нравилось – он делал Анжелике предупреждение. Вот и сейчас он вошёл в комнату и закрыл окно. Анжелика знала, что это была распоряжение Трегира. «Что б жизнь раем не казалась», – так Трегир прокомментировал своё решение. Поэтому, вернувшись в столицу, он составил для неё расписание. Окно открывали с девяти до двенадцати и с пяти до восьми вечера. Всё остальное время в комнатах работал кондиционер. На русские книги или телевидение (по выбору Анж) ей выделялось время с шести до восьми вечера. С пяти до шести вечера она могла пользоваться телефоном. Всё остальное время ей предлагалось изучать придворный этикет, законы и обычаи страны и двора. Трегир хотел, чтобы Анжелика прочувствовала разницу между тем, когда тебе доверяют, а когда нет, и сделала соответствующие выводы.
Майкл вышел. Анжелика подошла к окну и открыла его. Она решила, что не будет же он с ней драться. Она услышала, как открылась дверь. Трегир её предупреждал, что зал и рабочий кабинет под видеонаблюдением. Вошли несколько человек. Она почувствовала, как взяли её за руки, отвели от окна. Майкл снова закрыл окно, провёл какой-то карточкой в нижнем замке:
–Вот и всё. До особого распоряжения его превосходительства окно больше открываться не будет, – Анжелика последние дни постоянно ругалась с Майклом, и он обещал, что всё расскажет Трегиру.
–Пошёл вон! – Анжелика села на диван. Королевская охрана уже вышла из комнаты. – Беги докладывай своему начальнику.
Майкл вышел, ничего не сказав.
–Зря вы так на него набросились, – Мэри подошла к Анжелике. – Он же выполняет приказ. Я попробую всё уладить.
Но уладить не удалось. Утром следующего дня Анжелика едва встала. Ей было плохо. Она старалась не подавать вида и дошла до оранжереи. Сегодня в оранжерее было как-то по-особенному жарко и воняло чем-то противным. Она сделала лёгкую пробежку. Тянуло низ живота и болела поясница. «Наверно, месячные», – подумала она. Хотя, по её подсчётам, они бы должны уже закончиться. За завтраком она выпила стакан сока, больше ничего не хотелось. За обедом она выпила чай... Майкл предупредил, что если она не будет есть, то ему придётся сводить её к врачу. Но Анжелика взбунтовалась. Анжелика боялась, что у неё снова начиналась та непонятная болезнь, при которой ей ставили столько уколов. Но не было температуры. Всё остальное было как всегда: слабость, головокружение…
27. Своя ноша
Трегир приехал рано утром. Он привёл себя в порядок. Выслушал новости про Анжелику. Попросил, чтобы её привели в оранжерею.
Сегодня Анжелика чувствовала себя гораздо лучше. Она в хорошем настроении пошла на зарядку. У неё явно наблюдался прилив сил. Но ей не давала покоя одна мысль. Накануне вечером, перед тем как уйти, Мэри почему-то вдруг спросила Анжелику, а не беременная ли она. Анжелика усмехнулась: «От святого духа, что ли?» Но всё больше и больше почему-то склонялась именно к этой мысли. Нет, она не верила, вернее, не хотела в это верить, но допускала. Хотя после первого и единственного раза... Сейчас ей надо было всеми правдами и неправдами попасть в город, пусть даже с Мэри, но без охраны. Она не представляла, что будет с ней, если Трегир и Генри узнают, что она переспала с мужчиной. Хотя... Она может им сказать, что это было ещё в России, просто не признавалась. С этим было проще, а вот с беременностью... Не слониха же она. Тем более что Трегир как врач сможет установить срок. Надо было что-то срочно предпринять. Вот с такими мыслями она пришла в оранжерею, где встретилась с Трегиром.
–Привет! Как дела? – Трегир подал Анжелике букет роз и альстромерий и поцеловал руку.
–Нормально. Тебе, наверно, уже наябедничали, – Анжелика положила цветы на скамейку. – Если ты не возражаешь, я сделаю пробежку.
Приехал Трегир – значит охрана будет ослаблена. Это уже лучше. Нет, он, конечно, постарается держать при себе. Но с ним всегда можно договориться. Под честное слово он может ей позволить одной погулять. Она ещё ни разу не нарушала это самое честное слово.
Завтрак накрыли в комнате у Анжелики. Есть ей не хотелось. Где-то в глубине сидел внутренний страх, что от еды станет плохо. Но при Трегире она не рискнула отказаться. Она взяла булочку, отщипнула кусочек, направила его в рот. Трегир внимательно наблюдал за ней:
–Мне сказали, что ты ничего не ешь. Это понимать как голодовку?
–Нет, просто мне надоело сидеть дома, хочется на улицу. А здесь, конечно, не будет аппетита, если даже окно не открывают. Никакого свежего воздуха, – Анжелика вздохнула как можно беспечнее.
–После завтрака, я думаю, сделаем прогулку по городу, пообедаем там же, где-нибудь в ресторане. Ты не возражаешь? Вот и отлично. К сожалению, сегодня вечером я не смогу быть с тобой, у меня будут гости, так что придётся провести ещё один вечер в одиночестве, – Трегир налил себе кофе. Анжелика же от кофе отказалась.
–Трегир, может, ты мне позволишь вечером прогуляться одной. Я обещаю, что не сбегу. Если не доверяешь, отпусти меня с Мэри.
–Прости, моя дорогая, но после побегов я тебе действительно не доверяю. Это первое. Второе, через три дня приедет твой брат, получит тебя в целости и сохранности, и он будет решать, отпускать тебя одну на прогулки или нет. А потом, чем тебя не устраивает моя компания? Ты ещё не устала от одиночества? Мне казалось, что тебе любой кипиш, лишь бы за компанию. Или я для тебя слишком плох? – подтрунивал он над ней.
Они ехали по утреннему городу. Анжелику укачало. Раньше её никогда не укачивало в машине, разве что только в детстве. Она попросила Трегира остановить машину, сказав, что ей хочется прогуляться. Они вышли из машины и медленно пошли по городу, утопающему в свежей зелени садов. Трегир держал Анжелику за талию.
–Боишься, что убегу? – усмехнулась она.
–Не боюсь, но не хочу тебя провоцировать, – Трегир усмехнулся.
Зашли в парк. На аккуратных клумбах бушевало море цветов, аромат которых стоял в воздухе. У Анж слегка закружилась голова:
–Это так, от переизбытка воздуха.
–Ага, – Трегир усадил её на скамейку напротив фонтана. В искусственном озере вокруг фонтана плавали утки. Одиноко и надменно на них смотрела лебедь, которая неизвестно какими судьбами попала сюда. Рядом на бортике фонтана устроились мамаши, чьи толстощёкие малыши мочили свои ладошки в воде. – Мне не нравится, как ты выглядишь. Ты очень бледная. Как ты себя чувствуешь? Майкл сказал, что ты такая уже больше недели.
–Твой Майкл – дурак, – отрезала Анжелика. – Он командовал мной, как будто я его собственность.
–Нет, дорогая, он командовал тобой, как ему было разрешено мною. Он выполнял лишь мои указания и не более.
Они встали, пошли по дорожке. У Анжелики в голове крутилась одна мысль: «А если попробовать убежать. Найти больницу, а вечером вернуться во дворец. Я же сама вернусь, мне ничего не будет...» Но у неё при себе не было ни документов, ни денег. Да и она не знала, как работают больницы и к какому врачу идти. Там, в Советском Союзе, больницы принимали пациентов по месту жительства. А здесь? Если та же система, то какое у неё место жительства? Время шло незаметно. Трегир подвёл её к большому зеркальному зданию. Завёл внутрь. Это оказался ресторан. Официант, поприветствовав их, провёл к кабинке, подал меню.
–Ты что хочешь: мясо, рыбу? – Трегир открыл меню.
–Не знаю, я вообще не хочу есть, – Анжелика пробежалась глазами по строчкам. Она в этом ничего не понимала. – Выбери что-нибудь сам для меня, – официант принял заказ.
Вскоре им принесли салат. Анжелика вяло ковырялась вилкой. Наконец она одолела свою порцию. Следом принесли мясо. Анжелика посмотрела на него, и её сразу стало подташнивать. Желудок скрутило. Она встала из-за стола.
–Я в туалет, сейчас приду, – Трегир встал вместе с ней. – Ты что, не доверяешь?
–Ты какая-то зелёная, боюсь, что не дойдёшь.
Около ресторана их ждала машина. Анжелика отвернулась к окну, чтобы Трегир не видел, что ей плохо, что только что съеденный салат и пюре просились наружу. Ужасно болела голова. Вскоре она поняла, что просто не доедет до дворца. Еда уже медленно карабкалась вверх по пищеводу.
– Манфред, останови, пожалуйста, меня укачало.
Трегир вовремя успел подставить пакет. Казалось, что он был готов к этому. Манфред притормозил машину. Трегир подал Анжелике воду, салфетки, чтобы она привела себя в порядок, сам взял телефон: «Доктор Смит, добрый день. Это господин Трегир. Спасибо, у меня всё хорошо, а вот у моей подруги не очень. У вас есть сейчас время, чтобы нас принять? Спасибо, мы подъедем».
–Трегир, я не поеду в больницу. Со мной всё нормально, – Анжелика откинулась на сиденье машины. Визит с Трегиром к его врачу – это был самый плохой из предполагаемых финалов.
–Манфред, подъедь со стороны больницы, – сказал Трегир водителю, после чего закрыл перегородку, отделяющую пассажирскую часть от водительской кабины. – Дай-ка мне руку, – Трегир взял Анжелику за кисть, прощупал пульс. – Ну, рассказывай, что с тобой происходит… – Анжелика молчала. Зачем что-то говорить, ведь она уже сказала, что с ней всё в порядке. – Знаешь, как это называется? Токсикоз. Знаешь, когда он бывает?
–При отравлениях...
–Ага, и при них тоже. А у женщин ещё при беременности. А мне что-то подсказывает, что здесь этим пахнет. Анжелика, я прав? Посмотри на меня. Ну, чего ты молчишь, ты беременна?
–От тебя, что ли? – усмехнулась она. Признаваться в том, что произошло, она не собиралась. А вдруг это правда отравление, а она успеет рассказать, что было.
–Если беременная, значит, от меня.
–Как это? Я что-то не слышала, чтобы через поцелуи можно было забеременеть. Или ты меня во сне изнасиловал? – она попыталась от него освободиться, но Трегир её не отпускал. Кому в этот момент было тяжелее – ей или ему – трудно сказать.
Продолжение следует...