–Зовите меня Шахбез, что значит «белый сокол».
–Я Генмерола давно знаю, раз он привёл тебя сюда – значит, доверяет. Надеюсь, что ты оправдаешь это доверие. Участвовать в наших мероприятиях тебе необязательно, но если хочешь – то милости просим. Жить будешь вместе с девочками. У нас тут коммуна, отдельных комнат нет. Живём по-походному. Вечером – баня. Дежурим по очереди. Ну, а теперь пойдём, я тебя представлю девочкам, – Волк привёл Анжелику в палатку, откуда вышли три девушки. – Это ваша новая знакомая. Зовут её Шахбез. А это Вера, Надежда и Любовь. Располагайся, а потом на линейку.
Анжелика видела, что несмотря на то, что в лагерь её привёл Генмерол, на неё всё равно смотрели с недоверием. Её ни о чём не спрашивали. Но она замечала, что при ней замолкали говорящие, что-то прятали показывающие. Ей нравился запах леса, смешанный с запахом костра. Но её самолюбие страдало. Она так и не осознала до конца, что её приезд в Анастас означал конец её независимой жизни, конец её положения некоронованной королевы. Здесь она пока была НИКТО и звали её НИКАК. Воспитанная на Островском и Горьком, она не хотела сдавать свои прошлые позиции. Анжелика медленно брела по лесу, пока не наткнулась на группу, отрабатывающую навыки борьбы. Это было только начало, по крайней мере, ей так показалось. Тренер показывал новый приём. Он пригласил желающего.
–А можно мне? – спросила Анжелика.
Тренер, невысокий коренастый мужчина, с сомнением осмотрел хрупкую девушку. Ему совсем не хотелось показывать приём на ней, боялся, что не рассчитает силу. Но она уже вышла на середину полянки. Тренер принял стойку. Анжелика осталась стоять прямо, как ни в чём не бывало. Тренер сделал выпад. Анжелика отразила удар. Тренер упал. Вокруг зашумели, то ли одобрительно, то ли нет. Девушка подошла к тренеру:
–Простите, вам больно? – спросила, но в этот момент почувствовала удар. На сей раз отлетела она. Встала, приняла стойку.
Казалось, что тренер и Анжелика поняли друг друга. Теперь они то нападали друг на друга, то оборонялись. Возгласы окружавших собирали всё новых и новых зрителей. Анж не любила выделяться. Она говорила: «Ну умею, и всё тут», но сейчас... Ей нужно было признание. Ей нужно было показать себя. Тренер поднял руки: «Всё, сдаюсь, уморила. Молодец, где научилась?» «Да так, было время когда-то», – Анжелика улыбнулась.
Генмерол уже ушёл, обещал вернуться завтра. Вечером в лагерь пришли ходоки. Ходоками здесь называли тех, кто периодически «выходил в свет», чтобы купить продуктов или узнать новости. Сегодня они принесли новости, которые не были приятными:
–В общем, вчера вечером в Тарусе была стрельба. Пьяные молодые люди приставали к двум девушкам: Марте и Эльзе. Тут появилась третья, которая разоружила одного из солдат и прострелила ему ногу и ещё двум товарищам.
–Правильно сделала… – зашумели вокруг. – Давно пора, а то эти солдаты обнаглели. Их послали, чтобы от нас защищать деревню, а надо бы от них.
–Ты, что ли? – вполголоса спросил Волк у Анжелики. Она вместо ответа кивнула. А потом, помолчав какое-то время, добавила: «Только никого я не ранила. Я под ноги им стреляла».
–Тихо. Всё дело в том, что это солдаты, которые находятся в подчинении у Джоймиса Гей Кельвинга – адъютанта принца, а он, как известно, член королевской семьи. Сегодня в районе обеда прибыл великий герцог Трегир фон Гей де Лайнандер, а после обеда его адъютант Лаур гей Хейгер и его Высочество Генри фон Гей де Ханзор. Они допрашивали этих девушек, солдат, а вот буквально полчаса назад девушки были арестованы. Тихо, мы сами были возмущены. В общем, они сказали, что поскольку ими не установлено, кто конкретно стрелял в солдат, то до выяснения обстоятельств будут держать Марту с Эльзой у себя. Они обвиняются в использовании оружия. Потом господин великий герцог произнёс очень интересную фразу. Похоже, что они всё же установили, кто стрелял, потому что он сказал так: «Если стрелявшая не появится до завтра, то ровно в шесть часов вечера они вместе с Мартой и Эльзой выедут в Блу-Сити, где девушки предстанут перед королевским судом по обвинению в покушении на жизнь солдат королевской гвардии».
Окружающие зашумели. Кто-то предлагал штурмом освободить девушек, кто-то устроить митинг, кто-то послать гонцов к принцу.
–Значит, так, – слово взял Волк. Стоявшие рядом с ним расступились, и он оказался в центре. – Завтра утром придёт Генмерол, и он нам, я думаю, разъяснит обстановку. Нападать и брать штурмом не следует. Время ещё есть. Любое наше провокационное действие, и наш лагерь прикроют, а нас всех арестуют. Вы знаете, что разрешение на открытие лагеря было получено при участии именно Генмерола. Сейчас работаем по плану, а завтра, как только он явится, все на линейку.
–Можно? Вас, правда, могут закрыть из-за меня? – Анжелика зашла в блиндаж к Волку, когда всё закончилось. – Может, мне лучше уйти?
–Заходи-заходи, – Волк внимательно посмотрел на эту девушку. – Я взрослый человек и немного знаю господ из королевской семьи. Без царя в голове у них только один – Джоймис, именно поэтому его солдаты такие наглые. Господин Трегир, как и принц, достаточно разумны. Мне кажется, что здесь дело не в солдатах, которые сами и виноваты в случившемся, а в чём-то другом. Я прав? – Анжелика утвердительно кивнула. – Генмерол знает, в чём дело? – Анжелика немного подумала. Она ему сказала, что сбежала из дворца. Но раз ни Генри, ни Трегир не объявили её пропавшей принцессой, значит, так должно быть. Она утвердительно кивнула второй раз. – Твоё присутствие действительно нам нежелательно. Но если ты сейчас от нас уйдёшь куда-то, нам это ничего не даст. Поэтому давай дождёмся утра. А сейчас пойдём к костру.
Они вышли из блиндажа. Анжелика перехватила на себе взгляд своих соседок по палатке. По-видимому, они, да и не только они, но и остальные, догадались, что именно она стреляла в солдат. Тем более что она продемонстрировала своё мастерство драться. Они подошли к костру. Анжелике подали тарелку с горячим супом. Она с наслаждением ела это простое, неизысканное блюдо. Потом пила ароматный чай, заваренный на лесных травах. Она понимала, что завтра это всё закончится и снова начнётся дворец со своими правилами, ещё более жесткими, чем были. Побег ей не простят. Но выхода у неё не было.
–Волк, если девушки всё-таки докажут, что не виноваты, то их не освободят, суд их не оправдает? – спросила она, глядя на костёр и вспоминая свой последний поход с классом.
–Девушки... Не знаю. До суда пройдёт не меньше месяца, значит, они будут находиться под стражей всё это время. Скорее всего, они будут содержаться в службе безопасности или их могут отправить на какое-то время в монастырь. Потом, может, и освободят и даже заплатят моральный ущерб в виде реабилитации, но время, проведённое в тюрьме, никто не сможет вернуть. Ты ещё молода, и тебе лучше не знать, что значит быть под арестом.
Анжелика в душе усмехнулась. Уж кто-кто, а она хорошо знала время, проведённое под арестом, пусть не в тюрьме, а в роскошных апартаментах. Какая разница, где тебя держат, если у тебя нет свободы?
А в это время перед костром шло обсуждение, что может ожидать девушек, нужно ли собирать деньги на то, чтобы их отпустили под залог, сколько будет стоить адвокат. Волк, чтобы прервать эти разговоры (к чему гадать на кофейной гуще, сказал утром, значит, утром) взял гитару. Звуки полетели ввысь. Он запел. Это была анастасийская баллада.
«Девушка спускается с гор. На плече стоит кувшин. Девушка стройная, как сосна, ивою сгибается к реке. И вода прозрачна и чиста её руки холодит. Золотистая коса по девичьей спине скользит. Едет мимо всадник молодой. Словно гордый ворон, он в седле сидит. Конь остановился. Юноша к красавице сойти с коня спешит. Увезли меня, замуж выдали. А люблю ли мужа я, позабыть спросили...»
Волк пел на двух языках: анастасийском и английском. Гитара пошла по кругу. Песни были разные: и грустные, и весёлые, и молодежные, и праздничные. Дошла очередь до Анжелики. Высокий девичий голос и звуки гитары разрывали тёмное небо. Она пела одну из своих песен из ленинградского сборника. Она пела её на английском. Время шло.
А потом была баня, почти такая же, как русская. Но не было веников. Пар снимал усталость и напряжение. Анжелика расслабилась...
Генмерол пришёл в полдень. Вести, которые он принёс, были не самыми лучшими. Он хотел сначала переговорить с Анжеликой, но часовые, по вечернему указу Волка, подняли лагерь.
–Что произошло, вы сами знаете. Значит, если сегодня до восемнадцати часов стрелявшая не появится, Марту с Эльзой отконвоируют в Блу-Сити. Родным с ними видеться не дают и сказали, что и перед отправкой не дадут. Правда, передачи принимают. Держат их в полицейском участке. Господин Трегир пообещал, что после того, как девушек отконвоируют, примутся прочёсывать лес наземными и воздушными силами с применением поисковых собак. Всех, кто будет обнаружен в лесу, подвергнут административному аресту. Если в лагере будет обнаружен стрелявший, руководителям лагеря предъявят обвинение в оказании пособничества в покушении на жизнь солдат королевской гвардии. Тут я слышал, что предлагают брать штурмом полицейский участок. Тогда нас вообще объявят вне закона, а Эльзу с Мартой, во-первых, мы не отобьём, а во-вторых, им придётся после этого скрываться долгое время. Что будем делать? Пока не знаю. Я предлагаю собраться через час, когда подойдёт Антоний, тогда и решим, что будем делать.
Собравшиеся не хотели расходиться. Генмерол подошёл к Анжелике и Волку. Участники сбора видели, как эти трое отошли в сторону. И сейчас уже ни у кого не оставалось сомнения, что та, кого ищет королевская семья, именно и есть эта девушка.
–Я должна идти. Слишком много народу может пострадать из-за меня, – Анжелика прислонилась спиной к дереву. Меньше всего ей сейчас хотелось этого.
–Аниж, мне обещали сделать документы. Они будут готовы через неделю. Тебе делают паспорт гражданина Великобритании. Ты вылетишь в Лондон, а оттуда… – Генмерол с отчаянием смотрел на девушку. Он понимал, что неделя слишком большой срок. Да и уже слишком поздно.
–Но вы же оба понимаете, что если на меня объявили охоту, то, значит, они не остановятся. И потом, эти девушки. Они-то тоже пострадают. Ладно, ты прибереги паспорт, может, он мне ещё пригодится. Не бойтесь, по крайней мере, при людях мне ничего не сделают. Посадят под арест. Вы говорили о заключении. Я слишком хорошо знаю, что это такое. Из такого заключения я и сбежала. Да, видно, вытянула не ту карту. Но что мне было делать, когда я увидела этих солдат, пристающих к девушкам? Я хотела им помочь, а оказалось вон как. Мне интересно одно, как они поняли, что это была именно я?
–Может, они не поняли, а предположили? – спросил Генмерол. Его тоже мучил этот вопрос: «Неужели в лагере есть предатели?»
–Да нет. Если бы они предположили, то не примчались бы всей великолепной четвёркой сюда.
Через час в лагерь прибыл Антоний. Его известия были ещё печальнее. К уже сказанному он добавил, что объявлено об окружении леса.
–Вот видите, у нас нет другого выхода... – Анжелика посмотрела на Волка и Генмерола.
Продолжение следует...