Аленке лет пять всего было, когда она случайно услышала, как дед с бабкой в разговоре между собой назвали её зауголком. Говорили вроде ласково, любя, но слово обожгло, неприятно резануло слух, в уголках глаз закипели слезы. Еле дождалась маму с работы, чтобы спросить, что это означает. Отвела её в сторонку, прошептала на ухо. Мама вспыхнула, ярким заревом покрылось лицо, грубо сказала:
- Чтоб больше я никогда не слышала это слово.
Вскоре девочка узнала, что в северных деревнях так называют детей, у которых нет папы. Само слово говорит о том, что жизнь их зародилась не на законной супружеской постели, а где-то за углом.
Аленка росла без отца, мамка родила ее от кратковременного любовного романа с каким-то студентом, которые приезжали в совхоз на уборку картошки каждую осень. Задурманил шустрый городской паренек голову наивной деревенской девчонке, а потом уехал и ни одного письма не написал.
Все время проводила Аленка с бабушкой и дедушкой, которые, конечно, любили её, баловали, но видно где-то в глубине души у них всё ныла незаживающая рана, что своим появлением на свет внучка испортила жизнь их горячо любимой дочери.
К тому времени, как пойти Аленке в первый класс, мама уже вышла замуж, отчим даже усыновил девочку. И семья ушла от стариков жить в другой дом. Теперь, чтобы навестить бабушку с дедушкой, Аленке приходилось бегать через всё село. Родители мало обращали внимания на девчонку, главное одета, обута, накормлена и ладно, чем живет, где бегает целыми днями, их мало интересовало.
А вскоре в доме появилась еще одна маленькая куколка, сестричка Аленкина, вот ей –то все внимание, а старшая дочка расти сама по себе, пробивайся, как травинка сквозь асфальт.
Девочка старалась изо всех сил угодить родителям, маме помочь и полы подмести, посуду помыть, в магазин за хлебом сбегать. Но родители всегда были недовольны, мол растет какая-то неумеха, всё у неё получается шиворот-навыворот. Вот младшая – это да, и красивая, и умненькая растет, а эта – просто недоразумение какое-то.
Каждый вечер устраивали разборки, что успела Аленка за день сделать, тетради проверяли, недостатки высмеивали, к каждой помарочке цеплялись. И если девчонка не выдерживала замечаний, убегала из-за стола, отчим, которого она называла папой, хватался за ремень.
Аленка даже подруг перестала в гости приглашать, мама и при них унижала её, а повод всегда находился, то причесана не так, учебники на столе неаккуратно сложены, сестренка игрушки раскидает, тоже Аленка виновата – не досмотрела.
Отдушиной была школа, девочке нравилось учиться, здесь она чувствовала себя другим человеком, учителя её хвалили за сообразительность, за хорошую память. В классе у нее были подруги, со всеми нормальные отношения. Аленка участвовала в общественной жизни школы, рисовала стенгазеты, готовилась к концертам, учила стихи. Девочка была разносторонняя, ей и математика давалась, и литература. Всё ей было интересно.
Сразу после окончания восьмого класса уехала в город, поступила в техникум. Очень старалась учиться, чтобы стипендию получать и от родителей меньше зависеть. На каникулы всегда домой тянуло, младшая сестренка подрастала капризной, избалованной девочкой, но родители, как будто и не замечали её недостатков, носились с ней, как с писанной торбой, нарадоваться на неё не могли, а Аленка так и чувствовала себя чужой в этом доме, и старалась больше времени проводить у бабушки с дедушкой.
Техникум закончила с красным дипломом, по распределению попала на работу в конструкторское бюро крупного завода. Заочно поступила в институт. Аленка давно перестала быть этаким гадким утенком, это была молодая, интересная, уверенная в себе женщина, хороший специалист, на работе пользовалась уважением.
В первый же отпуск накупила подарков родителям, сестре, поехала домой. Родители встретили её хорошо, с удовольствием разглядывали обновки, сестра только немного надула губы, покрутилась перед зеркалом в новом платье, недовольно поморщилась:
- Могла бы и джинсы модные купить.
- Да некогда мне в очередях стоять, - Аленка почувствовала себя виноватой, что не смогла угодить сестре. А та, еще раз крутанувшись перед зеркалом, нацепила Аленкины туфли и побежала хвалиться перед подругами.
- Вот уж невтерпеж, - покачала головой мать, - только бы из дома удрать, не сидится ей, учиться не хочет, ведь последний год остался, думает она головой или нет?
Хотелось Аленке сказать, что избаловали в конец девчонку, слишком много ей позволяли, но промолчала, не хотелось нарушать спокойную атмосферу в доме.
Погостила она несколько дней, навестила бабушку с дедушкой, да и собралась уезжать. Мать только руками всплеснула:
- Я думала, ты еще побудешь, дочка, глянь – огород – то зарастает, да и в доме хотела обои поменять. От той кобылы помощи не дождаться, одни гулянки на уме.
Хоть и хотелось Алене помочь родителям, но еще помнились детские обиды, да и вполне понимала, что это все по силам младшей сестре, сослалась на то, что в городе у нее много работы, оставила родителям немного денег и уехала.
А в городе ждал её молодой человек, с которым она познакомилась на работе. Осенью они планировали пожениться.
Свадьбу отметили скромно в тесной комнате семейного общежития в небольшой компании близких друзей. Родители только открытку поздравительную прислали, сами не приехали.
- Не оставишь же Юльку одну, да и ей школу пропускать не следует, десятый класс, - объяснила мать.
Алена с мужем строили свое семейное гнездышко, обустраивали свой скромный быт. А от матери начали приходить письма, сначала она только намекала, что Юлька уже взрослая совсем, требуется много расходов. И одеть её нужно поприличнее, и сапоги какие-то модные просит. Алена сначала делала вид, что не понимает намеков, но к выпускному все-таки выслала ей небольшую сумму денег.
Среднюю школу Юля закончила на сплошные тройки, но учиться собралась никуда-то там, а только в Москву. На бюджет ей было, конечно, не поступить, но в те годы уже, как грибы, росли коммерческие отделения в вузах. И Мать уже не просила, а прямо потребовала, чтоб старшая сестра оплатила учебу. И пришлось Алене в ущерб своей семье помочь Юле.
Только не пошло в прок, своенравная девчонка поняла, что не потянуть ей высшее образование, перед первой же сессией учебу забросила, устроилась в ресторан официанткой.
А мать опять плакалась в письмах:
- Тяжело же Юлечке, жизнь в Москве какая дорогая, помоги сестре.
И когда Алена решительно отказала, обиделась, жаловалась соседям, какая эгоистка выросла.
А потом Юлька сошлась с каким-то военным, да и укатила с ним на другой конец страны во Владивосток, про родителей забыла совсем, раз в полгода если весточку пришлет.
Мать всё плакала, переживала о младшей дочери, как же она там у черта на куличках. Отец хмуро молчал, только жадно затягивался папироской.
Вдруг телеграмма пришла от матери:
- Отец в тяжелом состоянии в больнице.
Всё бросила Алена, поехала к родителям. Отцу только что сделали операцию, бледный, похудевший до неузнаваемости лежал он на больничной койке. Алена несколько дней провела возле него, покупала дорогое лекарство, кормила с ложечки бульоном, выносила утку, а сама в это время ждала ребенка.
Отец, когда немного оклемался, прослезился:
- Прости меня, доченька, не ласков я с тобой бывал, не на твою помощь в старости надеялся.
А мать, только и сказала, когда провожала дочку:
- Вот хорошо мы тебя в строгости воспитывали, хорошим человеком ты выросла.
Не зря, наверно, говорят, что бог помогает незаконнорожденным детям. Сейчас, когда Алене уже далеко за пятьдесят, она понимает, что прожила с мужем счастливую жизнь, у неё нормальные жилищные условия, прекрасные дети, замечательные внуки. Пусть и дальше все будет хорошо.