Как говорится, не обещай, но так уж сложилось в жизни, что каждый может оказаться в казенном доме, даже не сомневаясь, что это может произойти в любой момент.
По моему опыту, задержанных чаще всего привозят из ИВС (краткосрочное содержание под стражей) - учреждения, находящегося в ведении Министерства внутренних дел. Поэтому люди приходят подготовленными, и в большинстве случаев им уже сказали, куда они должны пойти.
Но бывает и так, что человек, выходящий из зала суда, сразу же оказывается в следственном изоляторе. Обычно это домашний арест и условный срок.
Такие люди не всегда знакомы с правилами и понятиями криминального мира. Это просто люди, которые не совершали серьезных преступлений и не знали, что судья готовит "скелеты" для принятия решения о помещении их в СИЗО или на пулеметный полигон в качестве сдерживающего фактора.
Такие люди обычно теряются, и дежурный, встретив такую толпу, не задумывается долго о том, велик ли приток новичков - он бросает их туда, куда ему удобно.
В таких случаях необходимо связаться с персоналом и рассказать о себе как можно больше. Еще лучше, если есть дежурный опер, который быстро найдет подходящего компаньона для новичка.
Самое главное - не молчать и дать понять, что заключенный хочет сидеть с теми, кто хочет быстрее освободиться, то есть с обычными людьми.
Почему я это пишу? Есть просто люди, которые оказываются в государственной тюрьме, но хотят остаться человеком, который не идет по жизни как вор.
Не стоит стоять посреди ночи "на дороге", пытаясь расстаться с друзьями по телефону, чтобы выбросить сотню баксов или привезти перевод. После того, как он говорит сотрудникам, что не имеет отношения к преступному миру, его помещают в камеру с обычными людьми, которые не ищут этого.
Теперь российские СИЗО пытаются делить здания с теми, кто отбывал наказание и был осужден в прошлом. Таким образом, Федеральная служба исполнения наказаний России пытается искоренить влияние воровской жизни.
Там, где я служил, после такого разделения все клетки перемешивались, и было непонятно, где они повреждены, а где нормальные. Но их можно было отличить по состоянию камер и отношению к чистоте подозреваемых и обвиняемых. После таких камер люди в зоне обычно уходили в отведенный для них угол, как я заметил.
Были и чистые камеры, где было видно, что соблюдается не только внутренний порядок, но и чистота и гигиена. После таких камер люди выходили на работу и освобождались условно-досрочно.
И, конечно же, на камерах были так называемые вежливые альпинисты, которые всячески пытались привлечь на свою сторону как можно больше людей. Но это были уже заключенные, которые знали об этой жизни только из краткосрочного центра содержания под стражей и маленьких переходов с бывшими заключенными от места преступления до суда.