…Он медленно поднимался по ступеням. Ехать в тесной, исцарапанной пакостями и пропахшей бог знает чем, кабине лифта, не хотелось. И он, попросту шел пешком, вверх по лестнице. Точно так же он шел сейчас и по жизни, спокойный, довольный, уравновешенный. И счастливый. Но так было не всегда, раньше было все по-другому, совершенно по-другому. Но сейчас… Сейчас, там наверху, на шестом этаже, в трехкомнатной квартире, его ждет она. Ждет, потому, что любит. И еще там играет их четырехлетний сынишка, которому он, любимый, ненаглядный папка, папочка, папулечка, несет обязательный и каждодневный подарок. Гостинчик. От зайчика…
* * *
В удручающе тесном, зажатом между железной и стеклянной пластинами, пространстве, судорожными, тошнотворно одинаковыми рывками, обреченно двигалась по кругу тоненькая секундная стрелка. Каждым своим движением, словно безжалостный палач, срезая с живого, трепещущего, Вечного Сейчас, очередную секунду и швыряя ее в холодную пустоту прошлого. И она, эта самая слабенькая и незаметная стрелочка, была главным распределителем и управителем человеческой вечности. Ибо медленный по сути своей, человек, не ведал скоротечности мига и не создал часов для мгновений. А секунды он любил, секундам он поклонялся, недаром человечество создало огромное количество фильмов, где решали судьбу и спасали мир считанные секунды. И в том глупом, но весьма разнообразном занятии, уводившем человека от своей духовной сущности к грубой физике, и гордо именуемом коротким, но емким словом – спорт, тоже все решали секунды. А секундная стрелка, между тем, не показывала время, она его просто уменьшала. Каждым своим движением отрывая от оставшегося куска жизни еще одну секунду, один глоток воздуха, один поцелуй, один гулкий удар сердца в груди. И вечные спутницы, минутная и часовая стрелки были лишь дворниками, лениво подбирающими канувшие в лету секунды времени и пакующими их в тюки минут и контейнеры часов. Так и двигалась маленькая секундная стрелочка, заботливо отгороженная стеклом от суеты и хаоса внешнего мира, пока… Пока не случилось нелепое и необъяснимое. Грандиозное и триумфальное священнодействие оборвала маленькая серенькая батарейка. По глупости и недалекости своей, загнавшая себя на непрерывной работе, истощившая себя без еды и отдыха и медленно и незаметно скончавшаяся в своем тесном, однокомнатном гнезде. И в тот самый момент, когда дернувшись в последний раз, удивленно замерла секундная стрелка самых обычных, настенных часов, в полутемной глубине прихожей прозвучал мелодичный сигнал дверного звонка.
Лариса нехотя оторвалась от чтения книги, вложила цветной календарик в качестве закладки и недовольно поморщилась: «Кого еще там принесло?». Однако все же встала и, неосознанно поправляя прическу, вышла в прихожую.
На пороге стоял молодой человек, одетый в легкие светлые брюки и такого же цвета футболку. Практически одного, с Ларой роста, он смотрел ей в глаза и как-то неловко переминался с ноги на ногу.
Пауза затягивалась. Первой нарушила вязкую тишину Лариса:
- Ошиблись дверью, молодой человек?
- Н..нет. Я… Просто не знаю с чего начать, - словно решившись, наконец-то выпалил незнакомец.
Девушка ухмыльнулась. Интригующее начало, ничего не скажешь.
- Может быть, начнете с того, что представитесь? Имя свое, надеюсь, не забыли?
- Нет, не забыл, - парень еще сильнее сконфузился, но тут же собрался и уже более ровным голосом продолжил: - Меня зовут Анатолий. И я к вам, вот по какому делу, Лариса.
- Ооо! Вы знаете мое имя?! – воскликнула Лара и ее звонкий голос эхом заметался в колодце подъезда. – Откуда?
- Я сейчас объясню. Но, может быть, вы пустите меня в прихожую? Как-то неудобно разговаривать вот так через порог, на лестничной клетке, - парень суетливо скользнул взглядом по дверям соседних квартир.
- Я не думаю, что это хорошая идея Анатолий, - Лариса не сдвинулась со своего места ни на сантиметр. – Вы сумели меня заинтриговать, но не успели заслужить моего доверия.
- Хм… Ну, ладно. В общем, у меня есть друг, его зовут Алекс, хотя он предпочитает, чтобы его звали Алекс-Андр. Вот он.
Анатолий достал из нагрудного кармана фотографию. На ней трое молодых парней стояли напротив пассажирского вагона и жестами изображали, что жить хорошо, и жизнь хороша. Под каждым из них, шариковой авторучкой была сделана подпись.
- Вот этот, - Анатолий указал на долговязого, стоящего посередине, под которым значилось: «А/А».
Взгляд Ларисы автоматически выхватил заусенцы на указательном пальце стоящего рядом парня и неправильную, рваную форму ногтей: «Грызет, не иначе!»
- В общем, он парень хороший, но…, я бы сказал – ловелас, да и спорить любит. Короче, сидели мы вчера вечером у соседнего подъезда и видели, как вы, пошатываясь, прошли мимо. Тут Алекс и сказал:
- Чего это она такая, словно горем убитая?
А Генка возьми и ляпни:
- Так может, не любит ее никто, или она никого не любит.
Тут Алекс и завелся. «Спорим, - говорит – что я ее за две недели влюблю в себя!»
Брови Ларисы, до этого невнимательно, что называется - в пол уха, слушавшей парня, удивленно взлетели вверх. Вздох неожиданно застрял в горле тугим комом.
- Ну, мы и поспорили, на ящик пива - тем временем продолжал Анатолий. – И я хочу, что бы Алекс это пари проиграл, поэтому предупреждаю вас об этом и прошу не поддаваться на его уловки.
Несколько долгих мгновений, Лариса ошеломленно смотрела на этого наглеца, медленно закипая. Малолетние идиоты! Игрушечки себе нашли! Ни ума, ни совести! Придурки!
- Значит так, Анатолий, - чеканя слоги зазвеневшим сталью голосом, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться – если ты немедленно не уберешься вон с моих глаз, я спущу тебя с лестницы! Ты понял?!
Не ожидавший такого напора молодой человек неловко качнулся назад и схватился рукой за перила.
- И та же участь постигнет любого их твоих дружков – отморозков! Усёк?! – Лариса резким движением захлопнула дверь. – Дибилы!
Девушка сделала несколько шагов и ноги неожиданно подкосились. Силы оставили ее и горячие, соленые слезы медленно потекли по нежным щечкам неловко опустившейся на пол, Ларисы.
Продолжение ... Глава 5.
