Мне сложно любить зиму. Гулять в состоянии капусты одной ещё терпимо, но когда надо так же упаковать ребёнка — хочется сесть и плакать. Сесть прямо у порога, где стоит дочь в одном сапоге и кричит: «Я сама-а-а».
Сначала, за редким исключением, в голову дочери надо поселить мысль о прогулке. В это время я ощущаю себя мистером Коубом: нащупываю слабые места и тихонечко встраиваю пазл с идеей. Потом уговорить одеться. В процессе отлавливаю бегущую по ковру и на ходу запихиваю её в колготки и водолазку.
Дочери обычно весело. Конечно, мать, сдувающая, нервным движением губ, чёлку со лба — зрелище уморительное.
Потом приходит время комбинезона. Это самая простая часть. Ребёнок ложится солдатиком на пол и по очереди поднимает ноги, но когда кажется, что финиш близок, вскакивает и с криком: «Я чу-у-удище», убегает, размахивая пустыми рукавами.
В этот момент я обычно уныло сижу в коридоре, уткнувшись лицом в ладони. Ибо сил уговаривать больше нет. По спине противной струйкой стекает пот прямиком в утеплённые штаны.
Вдох-выдох.
— Настя, если не хочешь гулять, давай останемся дома, — сдаюсь я.
Чудище возвращается и послушно поднимает ногу для торжественного надевания сапожек. Я тихо радуюсь, но песец не дремлет.
— Я сама могу!
— Давай сама.
— Мам, он не надевается. Чего ты такие сапоги купила?!
— Давай помогу.
— Нет. Я уже большая.
Встраивает одну ногу в сапог, другую. Наклоняется, чтобы застегнуть молнию. Губки дрожат, на ресницах нависает первая капля.
— Дурацкая!
Собачка молнии крепко сидит у основания, и я её тихо ненавижу. Ну хоть раз могла бы подыграть мне в этой битве за свежий воздух!
— Настёна, попробуй ещё раз. — Предлагаю я вкрадчиво.
Дочь откидывается на спинку стула, подставляет ногу мне. Битва закончена, пленный сдался.
Я тихонько застёгиваю сапоги, натягиваю штрипки. Добавляю последние лёгкие штрихи в образ — шапку и шарф. Поворачиваюсь к дверям с ключом и слышу:
— Мам, я писать хочу.
Расскажите, как полюбить зимние прогулки? Может есть лайфхаки. Поделитесь.
