ГЛАВА 17
...Малышев закончил докладывать, закрыл папку. Катеринчук хмурился, медлил, потом слабо кивнул, разрешая ему садиться, оглянулся на Самохина. Тот виновато развел руками.
- Ничего. Ни одной зацепки. В деле «Элитцентра» мы отработали с полтысячи адресов: зеленые «Жигули» с нужными нам номерами нигде не засветились. Нашего фигуранта тоже никто ни из потерпевших, ни из их родни и знакомых не опознал.
- Хочешь сказать, намечается еще один «глухарь»?..
Панафидин поерзал на стуле, смущенно кашлянул в кулак.
- Ну почему глухарь?.. Мы работаем. Только объемы работы такие, что... - Майор выразительно покачал головой.
Катеринчук взял со стола какую-то справку, вчитался, потом вздохнул, с легкой досадой отшвырнул ее от себя.
- Что по больным детям?
- Пока тоже ничего. Информации очень мало. - Скворцов потер уставшие глаза. – Точнее, ее вообще нет.
- Почему? Если ребенок серьезно болен, он непременно должен фигурировать в списках пациентов крупных специализированных клиник. Разве ни так?
- Так. Но каких именно клиник? Вот в чем вопрос. Где, в каком регионе эти клиники искать? Вы представляете, сколько по стране онкологических отделений, пусть даже и очень крупных? Так как не факт, что парень находился на излечении именно в столичном стационаре. Туда далеко не всех направляют.
- А фотографии на сайте?
- Любительские, не очень качественные, опознать уверенно по ним больного ребенка вряд ли можно. К тому же фотографии сделаны несколько лет назад. За это время мальчик подрос и изменился. И очень возможно, что до неузнаваемости – такая болезнь не щадит никого… Есть еще один момент. Указанная в банковских реквизитах фамилия может оказаться фамилией не аутентичной, то есть не собственной фамилией больного или его отца, а фамилией, например, доверенного лица… И с чего мы вообще взяли, что изображенный на фотографии рядом с мальчишкой мужчина есть непременно его отец? Возможно, опекун, хороший знакомый, крёстный или какой-нибудь приятель родителей, или волонтёр... В комментарии под ней нет никакой нужной следствию конкретики. Это короткая заметка о трагической истории болезни малообеспеченного мальчика, а не история его семьи… Не указано даже где он в тот момент проживал и проходил лечение…
- Но это все равно зацепка.
- Зацепка. И мы уже разослали первые запросы. В том числе и в Департамент здравоохранения. Сначала нужно выяснить весь список детских профильных клиник в стране. Но ответа оттуда пока нет. Тоже, наверное, пытаются сосчитать… Но даже если сосчитают, не факт, что это нам что-то даст. Возможно, ребенок уже умер. А его родня, избавляясь от трагических воспоминаний, уехала из родных мест. Причем уехала «куда глаза глядят», на тот же «на край света»...
- Что предлагаешь?
- Искать, конечно. Но не зацикливаться на каком-то одном моменте. Отрабатывать нужно все возможные варианты. Вдруг они потом где-нибудь состыкуются...
Катеринчук зажал подбородок рукой, помолчал, хмуро кивнул Панафидину.
- Что касается клиник, не ждите ответов из столицы, давайте запросы сами...
- Куда?!
- Проследите географию мошенничества, определитесь с регионами, где убитые «щуровы» «работали»...
Оперативники, моментально улавливая мысль начальника, одобрительно закивали головами.
- Сделаем...
* * *
Скворцов передал Панафидину телефонную трубку.
- Тебя... Из ГАИ.
Майор слушал, потом засуетился.
- Да, да... Я записываю! Уже пишу! Диктуйте! - Он что-то торопливо чиркнул у себя в блокноте, широко заулыбался, закричал в трубку. - Спасибо! Спасибо, ребята!
Он обвел веселыми, возбужденными глазами смотревших на него оперативников, потом по-ребячески с чувством вскинул руку, громко выдохнул.
- Й-й-ееес!
- ?!
- !!!
- Гайцы машину нашли!
- Какую машину?
- Нашу! «Жигуль» зеленого цвета!
- Да ты что?!! Где?!!
- Тачка в аварию попала. Сейчас у них на штрафплощадке. Хозяин в больнице.
- Не сбежит?!
- Не думаю...
- Кто поедет?
- Сам поеду. Катеринчуку позже отзвонюсь...
Панафидин быстро собрал со стола бумаги, спрятал их в сейф, рванул к выходу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Он оглянулся на залитый нестерпимым зноем пятачок поста ГАИ, утер мокрый от пота лоб. Гаишник понимающе улыбнулся.
- Жарковато сегодня...
- Как вы тут работаете?.. - Панафидин, изнемогая от жары, кивнул на худосочную тень от узкой высокой будки администрации. - Давай отойдем. Невыносимо же...
Они отошли в сторону, присели на низкую лавочку. Панафидин открыл папку, достал бланк протокола.
- Говорят, ты тогда выезжал на ту аварию?..
- Я...
- Расскажи, что там случилось...
Лейтенант передернул плечами.
- Да обычное ДТП: «Джип» не разминулся с вашей «жулькой». Сошлись почти лобовую.
- Кто виноват?
- Внедорожник. Он шел по встречке: пытался совершить обгон, но не рассчитал безопасное расстояние.
- Жертвы?
- Пока только водитель «Джипа». Этот скончался сразу на месте. Его просто раздавило о руль. Его пассажир до сих пор в критическом состоянии. Но скорее всего, тоже не жилец: у парня - это его сын - полчерепа снесло, плюс сильно поломало. Все травмы - не совместимые с жизнью. А пацану всего двадцать...
Панафидин сочувственно вздохнул.
- Зачем так носятся? Или думают, что коль пересели на такие тачки, то уже и неуязвимые?!
- Не в этом дело. Такие, как ты выражаешься, «тачки» - уже сами по себе засада. Если машина и трасса хорошие, водила вообще скорости не ощущает. Не поездка, а - одно удовольствие. Потому и жмет на газ. А в нашем случае, еще и «Жигуль» ему подгадил. Водитель его растерялся, не сумел уйти от столкновения, только в последний момент руль отвернул, вылетел в кювет.
- Сильно пострадал?
- Этот нет. Точнее, поломало и его, конечно. Но по сравнению с теми - это называется «отделался легким испугом». Перелом обеих ног, руку в локте выбил. А так в порядке.
- По нашей проблеме что?
- Когда мы подъехали, стали смотреть, вокруг разбитых машин много разного хлама валялось, - то, что из них от удара вылетело. Так вот рядом с открытым багажником «Жигуленка» лежало несколько «номеров». Один из них ваш - из ориентировки.
- Водителя допросили?
- Нет. Точнее, пытались, но говорить он не мог, кричал только - в шоке был. Затем ему операцию делали - спицы в перебитые конечности вставляли, дальше он от наркоза долго отходил. А через сутки в депрессию впал, настоящим психом сделался. Врач не разрешил его допрашивать: говорит, это у него посттравматический синдром. Если с него в таком состоянии показания снимать - их потом ни один суд не признает. Верить им нельзя - человек как бы в состоянии невменяемости, неадекватный…
- Ты уверен, что номера из ориентировки вывалились именно из багажника «Жигулей», а не «Джипа»?
- А по-другому никак. Они рядом с развороченной «жулькой» лежали. Буквально у неё под боком. Выпали из нее вместе с другим хламом: тряпками, запаской, тросом, монтировкой... А «Джип» далеко в стороне упал. Метров в пятидесяти от первой машины.
- Понятно. - Панафидин помолчал. - Что по личности потерпевших? Установили?
- Да. Это сразу. Документы при них были.
- Где они сейчас?
- У следователя в «деле».
Майор подобрел, приязненно вгляделся в симпатичное лицо гаишника.
- А кто догадался нам позвонить?
- Я догадался.
- Если бы только знал, как выручил...
- Да чего уж там... Трудно разве... Тем более, с этим по любому бы стали разбираться. Откуда у водилы «левые» номера?.. Нахрена они ему?..
Панафидин стал вставать...
- Ну что... - Он широко улыбнулся, с чувством пожал широкую крепкую ладонь. - Благодарю, брат, за службу...
Лейтенант хмыкнул, заблестел веселыми глазами, несколько дурашливо ответил.
- Служу Отечеству...
* * *
…Пострадавший с трудом повернул голову, скользнул взглядом по служебному удостоверению. Майор присел у его постели.
- Василий Григорьевич, я из уголовного розыска. Можем мы с вами поговорить?
- Спрашивайте, гражданин начальник...
Панафидин усмехнулся.
- А «гражданин начальник» это откуда?.. Из собственного опыта или как?..
Сомов догадался, забеспокоился.
- Тьфу-тьфу-тьфу! Сплюнь! Бог миловал. У меня с этим проблем еще не было. Это я так сказал. Как к тебе еще обращаться? Кто вы теперь, полицейские, такие? Наши «господа» или все же «товарищи»?
- «Товарищи» мы. Правда, не всем...
- Это правильно. - Потерпевший подумал, потом вздохнул. - Спрашивай, давай. Только я хочу тебя, майор, сразу предупредить, я о той аварии помню плохо. Только, как внедорожник на меня летел, а потом всё. Как провал.
- Я не по поводу ДТП пришел. Мне с вами, Василий Григорьевич, поговорить о номерах с вашей машины нужно.
Сомов с нескрываемым удивлением уставился в Панафидина.
- О каких номерах?!
- Тех, что после аварии рядом с вашим автомобилем нашли.
Сомов нахмурился, и все еще не понимая о чем речь, недоуменно передернул плечами.
- Прости, майор, не догоняю. Говори яснее!
- После ДТП около вашей машины следователи подобрали несколько «левых» автомобильных номеров. Откуда они у вас?
Сомов облегченно выдохнул, посветлел лицом.
- Так это ты о том хламе, что в багажнике лежал?!
- Пусть о хламе... Где вы его взяли?
- Не знаю. Верь, правда, не знаю! Это не мое!
- Хм...
- Ты не понял, начальник. Оно действительно не мое! Когда мне машину вернули, они там валялись. А я как-то не придал этому значения: ну валяются себе и валяются... Все времени не было с тем мусором разобраться, выбросить, машину почистить.
- Кому вы давали машину?
- Другу. Мы служили вместе. Он здесь, недалеко от нас, с семьей живет. И когда он машину попросил, я не отказал. А что?! Что-нибудь случилось?!!
- Случилось... Как фамилия вашего приятеля?
- Котов.
- Зачем вы давали ему свой автомобиль?
- Он - рабочая машина. Как бы на «все случаи жизни». Я на ней, когда дачу строил, стройматериалы возил, навоз, удобрения, сено для скотины, дрова на зиму. Вот говорят, что наш автопром дерьмо выпускает. Но мне с моим «жуленком» повезло. Безотказным был, что ты! Лет тридцать, до самой этой аварии, верой и правдой служил, никогда не подводил. Иной раз, знаешь, ловил себя даже на мысли, что он живой... Как человек! Всё понимал! А еще трудяга... - Голос Сомова потеплел. - Только добром поминаю. Он ведь, получается, напоследок и жизнь мне спас. Сам погиб, а я - жив. До последнего, выходит, преданным хозяину оставался.
Сомов подумал, помолчал.
- Я так себе решил: если, даст Бог, все обойдется, и я поправлюсь, я останки его соберу, похороню. Такой машины, майор, на свете больше нет и не будет. Я его сильнее «Лексуса» своего люблю. Иномарку я так... для торжественных случаев берег, а этого и в хвост, и в гриву эксплуатировал. Теперь себя корю. Вот уж воистину: «Что имеем - не храним, потеряем - плачем...» Так жалко... Ты не представляешь!
- Зачем же вы Котову его отдали?
- Так не на совсем же! На время! Пока и он дачу поднимет. А потом он «Жуленка» моего вернул. И в нормальном состоянии. Не убитого.
- Долго он на нем катался?
- Почти всю осень и зиму. А что? Он что-то натворил?
- Мы разбираемся...
- Темнишь ты что-то, «товарищ» майор...
- Где вы были 20 мая?
- Зачем тебе?
Панафидин передразнился
- От нехрен делать интересуюсь!
Сомов запереживал, поморщился от боли.
- Так тебе что же... тебе алиби мое нужно?!!
- Мы у всех его проверяем…
- Да что у вас там, в конце концов, случилось?!
- Убийство, Василий Григорьевич, «у нас случилось». Кто-то порезал целую семью. И сделал это с особой жестокостью. А выслеживали жертв на вашей машине.
- !!!
- Так вы мне не ответили: что делали, где находились в этот день? Точнее, в первую его половину?
Сомов еще мгновение ошеломленно таращился перед собой, потом обмяк.
- На свадьбе я находился, майор. Дочь замуж выдавал.
- Вооо-о-он оно даже как!..
Сомов обиделся.
- Ты разочарован? И чем же это я тебе так не понравился?.. - Потом покосился на оперативника, сочувственно вздохнул. - А хочешь, мент, я тебе окончательно настроение испорчу? Хм... Котов с семьей тоже на той свадьбе гулял и никуда за все время с нее не отлучался. И сотни свидетелей могут это подтвердить. Я как родитель, а он как тамада всё время были на виду...
Панафидин только глубоко выдохнул.
- Диктуйте его адрес.
- Записывай. А еще телефончик... К слову... - Сомов покосился на часы. - Если подождешь, застанешь его здесь. Он недавно звонил, обещал скоро приехать. Вот и потолкуем...
* * *
…Задержанный хмурился, долго, с непритворным интересом рассматривал фотографии. Наконец, он бросил страшные снимки на стол, кивнул на них Панафидину.
- Почему вы решили, что я имею к этому отношение?
- Машину, которую вы брали на прокат у своего приятеля, видели у дома погибших. А еще из нее следили за убитыми детьми и их роднёй. Вы знаете этих людей?
- Нет.
- Видели когда-нибудь?
- Никогда.
- А если хорошенько подумать?..
- Не наезжай на меня, майор. На мне ничего нет.
- Тогда как вы объясните, что на вашей машине разъезжал убийца?
- Вы уверены, что именно на этой машине?
- Уверен. В багажнике автомобиля вашего друга, который вы ему спустя полгода вернули, обнаружили поддельные номера, которыми пользовался предполагаемый убийца.
Котов нахмурился, исподлобья уставился в Панафидина.
- Ошибки нет?
- Нет.
- . . . . . . . . . . . . . .
- Вы что-то знаете, Валерий Михайлович...
Задержанный помрачнел.
- Скрывать мне нечего. Я никого не убивал. И с убитыми знаком никогда не был...
- А с убийцей?
Котов помрачнел.
- А «убийцами», майор, у нас люди только по решению суда становятся. Ты не знал?.. Только суд имеет право назвать «вещь» своим именем.
- А если без демагогии?..
Котов поднял на майора непримиримые глаза.
- То есть указать на человека, навесить на него ярлык «убийцы»?..
- Нет. Просто рассказать, что знаете. Вы, я так подозреваю, давали машину Сомова еще кому-то...
- Давал. Только он не мог этого совершить! - Котов кивнул на фотографии. - Не мог! Потому что не способен! Особенно детей... У него у самого пару лет назад пацан умер. Он порядочный, очень хороший человек.
Панафидин напрягся.
- О ком речь?
- О брате жены.
- Фамилия родственника?
- Каратыгин. Витя.
- Давно с ним встречались?
- Пару месяцев назад.
- Он местный?
- Нет. Из Сибири.
- Ого! Зачем к вам приезжал?
- Не знаю. Сказал, что переехал и работает теперь здесь, в наших краях.
- Кем работает, рассказывал?
- Нет. Точнее... Вроде как каким-то рекламным агентом.
- Живет где?
- Не знаю. Да у него, наверно, постоянного жилья еще и нет. Говорил, что продал квартиру и не определился, где осесть. Хотел в наших местах обосноваться.
- Жил все это время у вас?
- Да. Дом большой, не стеснил бы. Но он за городом, на даче, обосновался.
- И вы ему разрешили пользоваться машиной вашего друга?..
- Разрешил.
- Как же он без документов?
- А зачем ему? Тачка подержанная, даже старая. Такую угонять никто не будет. И для гаишников она никакого интереса не представляет: ну едет себе и едет… Лишь бы ничего не нарушала.
- Где он сейчас?
- Говорю, не знаю.
- Он давно от вас уехал?
- Да уж пару месяцев.
- Получается, сразу после этих убийств?..
Котов задумался, потом поднял на оперативников растерянное лицо.
- Получается, так...
- Как думаете, куда он теперь поехал?
- Понятия не имею! Даже приблизительно не знаю! Мы с ним это не обсуждали. Он говорил, что специально сюда, поближе к нам, к родне, перебрался. У него никого кроме нас не осталось. Но он не хотел нас стеснять, собирался комнату в коммуналке купить. Когда он исчез, я даже не обеспокоился: думал, наверное, мужик жилье купил, обживает его...
(Продолжение следует...)