Земля весной ещё не совсем отошла от холода, особенно верхние чернозёмные слои. Моя сапёрная лопата блестела белым металлом. Вот густой, как джем, слой плодородной земли закончился. Пошла глина наполовину с песком, кое - где попадались и длинные корни от растений. Задачу обустройства на этом участке боевых действий поставил мой командир, имеющий оригинальный позывной «миру - мир». Крепкий мужик, он явно внушал доверие и как следствие собственно, и уважение к нему. Голос у него был явно старшинский, этакий насыщенный с явными командирскими нотками. Когда я служил срочную службу, то мне как - то не везло с прапорщиками и старшинами. Первый старшина был похож на Илью Муромца, он командовал скорее своим взглядом и убеждал недюжинной силой бицепсов и громадных кулаков. А голос у него был нежный и красивый. Второй старшина родом из сельских жителей с Поволжья. Воспитание он имел простое крестьянское. Работа у него всегда была на первом месте, и об этом он рассказывал нам молодым воинам. Как он в отпуске всем родственникам перестирал бельё. Голос у него был тоже не очень важный. Скорее понукание лошади, когда он её запрягал. Дембельский состав его не слушался и после построения, бегом летел в столовую. Мы молодежь шли в ногу, не смея нарушать строй. Третий старшина был прапорщик Геращенко с вольницы Нестора. У него был голос визгливый и довольно резкий. Только поднимать в последнюю атаку. Помнится, занял он у меня десять рублей, так их и не отдал. Такой уж был он человек. Ну да ладно, надо окапываться, чтобы сохранить себе жизнь. Окопчик мне отвели прямо в огороде одного простого дома крытого шифером. Вокруг стояли фруктовые деревья и ягодные кусты. Мне как дачнику жаль было этих благородных насаждений, и я как мог, старался их обойти, чтобы не испортить, корневую систему. В самом лучшем месте, для обзора с обоих флангов, росла виноградная лоза. К винограду я всегда относился подобострастно и с большой любовью. Ещё, будучи молодым человеком, я смотрел диафильмы, и мне казалось, что огромные пирамидальные серебристые тополя, это и есть чудесные виноградные деревья. Уже, будучи в Одессе с грузом для одного из заводов я увидел воочию, как растёт виноградная лоза. Это меня конечно очень удивило. Да ещё я посмотрел, как виноградная лоза растёт на колхозных полях. Меня охватило небольшое разочарование. Но восхищение этим растением осталось на всю жизнь. Особенно у меня было навязчивой идеей попасть на Кавказ. Побывать в тех местах, где знаменитый Ной выращивал благородные нежные лозы. Попробовать вино у простых крестьян хозяев виноградных посадок. Принять участие в сборе урожая и производстве из винограда солнечного вина. Что же делать, не рубить же лозу, да и рука не поднимется на такое варварство. Мы россияне люди мирные и ценим людской труд. Остаётся ещё довольно трудное дело обойти лозу и не испортить её корни. Хотел передохнуть, но как говорили классики марксизма «покой нам только снится». С силой умноженной рычагом сапёрной лопаты вгрызаюсь в землю. Время обеда, но приказ командира закон. Надо успеть до новой смены и отрыть боевую точку в соответствии со штатным расписанием. Без обеда в принципе не так важно, лишний вес беда двадцать первого века и я ей тоже подвержен. Обхожу растение почти на целый метр. Почки на гибких ветвях уже заметны. Мой окоп мне кажется, с другой стороны, если смотреть, хорошо замаскирован. Заброшенный огород с дико растущими посадками. Я начинаю устанавливать военное оборудование. Каждая мелочь во время боя фактор решающий. Теперь надо, когда стемнеет, принести доски для пола. Выровнять его по уровню, а затем устроить стёки для воды и углубления в земле. Во всяком случае, к нападению я готов. Самое главное я со своей точки могу запросто помогать своим товарищам по оружию. Да тут собственно понятное дело. Я страхую правого и левого своего товарища, простая солдатская тактика. Тройная перестраховка, как во время езды по дороге на автомашине или игра в шахматы. Впереди и сзади меня тоже такие же точки, за которыми мне надо наблюдать. Приходит мой командир со сменой. Я коротко объясняю сменяющему меня бойцу, что надо сделать для продолжения работ, пока ещё светло. И мы с командиром в полной тишине уходим на место дислокации нашего взвода. В расположении нашей части тепло и довольно комфортно. Я умываюсь тёплой водой и одеваю, свежее бельё. Теперь в столовую. До сих пор удивляюсь. Что нет дембелей и еду, никто не отбирает. Как сейчас помню, сидит дембель Болдаков и с вытаращенными глазами пытается сожрать масло, которое выделено на десять человек. Чистая и свежая постель в просторной казарме, что ещё надо солдату. В помещении тепло, не надо громоздить на себя одеяла, и даже матрасы, ушедших на боевое дежурство товарищей. Подошло время моего дежурства на точке. Командир ведёт меня по траншее, стараясь не показаться на глаза разведке противника. Маскировочная сеть надёжно прикрывает наше передвижение. Вот и моя точка и обихоженный готовый окоп. Кратко переговариваемся, и я занимаю своё место, а они уходят обратно. Внимательно приглядываюсь и чувствую что - то не так. И действительно, нет моей любимой виноградной лозы. Зачем её надо было срубать, я не пойму. Ведь если противник наблюдает с другой стороны, то он сразу прикинет, где установлен пулемёт. И первым же снарядом постарается его уничтожить. Да, непростительная ошибка, со стороны моего сменщика. И лозу жалко, только почки появились, а там глядишь и виноградные маленькие гроздочки вот - вот должны образоваться. Из срубленных лоз сочится живительный сок роста. Похоже, он весь выйдет и корень тоже погибнет. Тут я спохватываюсь. Надо срочно готовить новый окоп в метрах десяти от этого места. Ударят из миномёта и не жить мне больше на белом свете. Снимаю куртку, бронежилет и вперёд с сапёрской лопаткой. Я уже не замечаю твёрдости глины и мягкости чернозёма. Надо скорее окапываться, если заметили, то жди после завтрака бомбёжки по всем правилам. Одежда промокла до нитки, семь потов с меня слетели мгновенно, но что поделаешь, я работаю за выживания своей персоны и доверенного мне секретного пулемёта. Так проще называть это грозное оружие против пехоты. Про гранатомёт я уже и не говорю, его любой мальчишка, завидев, узнает. Начинается шум с другой стороны, слышны чёткие команды. На каком языке отдаются приказы я не пойму, языков честно говоря, я толком не знаю, так отдельные фразы. У меня ещё около пяти десяти минут. Наваливаюсь из последних сил. Пора, еле умещаюсь в неудобном, и ещё толком не оборудованном окопе. Затыкаю уши ватой из специального пакета. Наконец слышу характерный вой, - летит голубушка тяжёлым металлическим грузом. При падении разлетается на мелкие кусочки, которые уже называются осколки. Вот это уже самые опасные предметы, особенно для царицы боевых полей – пехоты. Поражающий момент на расстоянии четыреста метров. Работает не хуже косы на сенокосе. Опять же осколки опасны и для бронетехники, но уже на более малом расстоянии в сто метров. Так, что удовольствия от этого летящего ужаса, не очень много. Пусковая установка для этого снаряда состоит из гладкоствольной жёсткой системы со схемой мнимого треугольника. Собственно это принципиальная схема Советского миномёта образца 1938 года калибром 120 мм. Не считаю секунды полёта смерти. Страшной силы взрыв и летящие над окопом осколки с особенным звуком в полёте. Головы не поднимаю благодаря своему опыту. Господа с той стороны видимо только начали обстрел. Бьют расчётливо с пристрелкой на местности. По моим расчетам выстрелов в мой огород должно быть не менее трёх. Первые да вторые с перелётом и недолётом. А уже последний должен поразить точно цель. А цель, скорее всего моя любимая виноградная лоза, где мой сменщик установил по своему соображению наше секретное оружие. Третий разрыв снаряда я уже слышу с большим удалением. Меня контузило и засыпало приятным для моего сердца плодородным чернозёмом. Интересно очищать себя от земли. Пока нет чувства страха. Он видимо придёт позднее в результате работы биологического диска человека. Включится определённая система сохранения жизни и начнётся нервный криз. Землю я с себя стряхнул и заметил, что под ногами лежит виноградный корень. Я его аккуратно поднял и начал рассматривать. Слава Богу, сохранился небольшой росток, маленький такой ещё не совсем зелёный, главное живой. Я выпрямляясь до разумных пределов и пробираюсь по засыпанной землёй траншее. Вокруг удивительная тишина. Да это, скорее всего я оглох. Ноги тоже несут меня как – то вяло. Но я перебарываю и это последствие разрывов снарядов. Мне надо добраться до места, где росла моя с первого взгляда любимая, виноградная лоза. Добрался с горем пополам. Разрываю землю голыми руками, лопата уже не помню, куда - то подевалась. Земля податлива и мягка, я её рыхлю и делаю углубление под виноградный корень. Росточек маленький торчит из земли. Тут до меня уже не совсем адекватного доходит. Надо полить посадку. Озираюсь вокруг, воды никто не приготовил. Шарю по поясу, да ведь у меня целая фляжка воды. От сердца отлегло. Выливаю всю воду, тут опять меня что - то толкает в голову. Во рту пересохло. До конца моего дежурства ещё далеко. Смотрю на часы, сколько прошло времени не пойму в глазах появились белые летающие пятнышки. Пора покидать моё убежище, надо разогнуться в полный рост. Вздохнуть полной грудью, но инстинкт самосохранения не даёт подняться. Я ложусь на спину и гляжу в синее небо. Меня беспокоит тишина вокруг. Хотя медленно сознание подсказывает, - у тебя контузия. Выручить тебя пока не могут, чтобы не открыть позицию перед наступлением. Терпи солдатик, до темноты. Придёт командир с ребятами и начнёт восстанавливать точку. Вечерело, тягучая и долгожданная темнота приближалась. Я лежал и меня, то охватывала лёгкая дремота, то я зорко присматривался к окружающим предметам. Тени увеличивались, и мне казалось приближение, каких – то чудовищ. Я очнулся от резкого встряхивания моего плеча, открыл глаза и увидел своего командира. Он раскрывал рот и, похоже, что - то говорил, но я не слышал. Меня душил спазм в груди. Мне хотелось заплакать. Но свою слабость показывать мужчине нельзя. Командир понял моё состояние и начал объяснять мне простыми доступными знаками. Сначала он сжал кулак и поднял большой палец руки. Ясно он меня похвалил. Потом указательным пальцем показал в сторону нашего расположения. Понятно, что мне надо идти домой. Я сделал попытку подняться. Не получилось. Командир с моим сменщиком подхватили меня, и повели от моей точки в казарму. По пути они разжали мою руку и забрали гранату. На сегодня моя работа солдата окончена.