ГЛАВА 1
- Где наши? - Панафидин остановился рядом с дрожавшим, державшимся за дерево Самохиным.
Тот, словно защищаясь от его вопроса, дернулся в сторону, махнул рукой на дом и больше не в силах сдерживать очередной приступ мучительнейшей дурноты, преломился пополам, снова стравил. Оглушенный только что увиденным отвратительным зрелищем, он судорожно вздрагивал всем телом, качался как пьяный и, никак не справляясь с выворачивавшей внутренности болезненной тошнотой, давился вязкой обильной слюной.
- Дайте ему воды. - Панафидин сочувственно нахмурился, оглянулся на собравшуюся во дворе огромную толпу.
Люди заволновались, но боясь потерять уже захваченные позиции и пропустить самое интересное, не сдвинулись с места, стали оглядываться друг на друга, на задние, напиравшие на них, ряды. Подозревая в Панафидине главного начальника, народ во все глаза уставился в него, жадно ощупывал взглядом молодую симпатичную фигуру, черную подмышкой папку, прикидывал: сможет ли этот светлый, с умным непьющим лицом интеллигент поймать преступников? По толпе быстро прошелестело, что это «сам начальник угро», «полковник» и, сравнивая его теперь с киношным образом, находили, что и настоящий «хозяин уголовки» «очень даже ничего…» и хорош собой.
Наконец, принесли бутылку с минералкой и, передавая ее болеющему оперативнику, толпа уже по-свойски, словно заслужив этим дружественным по отношению к органам поступком разрешение присутствовать в самой гуще событий, сильно подалась вперед, смяла ленту ограждения.
- Куда?! Ну, куда прёте?!! Назад! А ну сдай назад!
Рыжий сержант, в глубине души сильно ревновавший оперативников к их служебному положению и к уже влюбленной в них толпе, стал грубо теснить ее своим бронежелетом на тротуар.
Самохин с жадностью отпил пару глотков.
- Так, где все? - Панафидин оглянулся на забитое полицейскими машинами
пространство двора, сновавших между ними пэпээсников.
- Где-то здесь...
- Корзинкин?
- Уже работает…
Самохин едва держался на ослабевших, словно ватных ногах, прислонился к дереву. Он боялся, что майор заставит его сейчас идти с каким-нибудь поручением в страшную квартиру, даже вздрогнул, увидев выходившего из подъезда Черкашина.
- Что там?
- Жуть... - Оперативник бледный, с капельками пота на висках, тряхнул головой, уставился себе под ноги. - Расчленёнка. Два трупа: мужской и женщины. Корзинкин приказал пока никого не впускать.
- Скоро закончит?
- А я знаю? Сам спроси...
Он потянулся к карману, достал сигареты. Все закурили.
- Кто их обнаружил?
- Муж с приятелем.
- Вот как... - Панафидин недобро ухмыльнулся.
- Нет, здесь, похоже, не то... не то, что ты думаешь. Парень - в полной отключке, ему «скорую» вызвали.
- Хм... Ладно, посмотрим... - Панафидин примирительно передернул бровями. - Кто его сейчас допрашивает?
- Никто. Говорю же тебе, он не в адеквате. Малышев со Скворцовым опрашивают свидетелей.
Панафидин в последний раз сильно затянулся, затушил о ствол дерева окурок и, отбрасывая его от себя в урну, пошел к подъезду.
. . . . . . . . . . . . .
...Стоящий у двери бледный полицейский, взглянул на удостоверение, молча посторонился.
- Я же просил... Черт вас возьми! Шляются тут... - Эксперт резко оглянулся на звук шагов, потом обмяк. - А это ты...
Он отвернулся, тот час вернулся к своей работе.
Панафидин не ответил. Потрясенный увиденным, он продолжал стоять в проеме двери, пялиться в представшую глазам страшную картину.
…Прямо перед ним в маленьком уютном кресле сидел обнаженный обезглавленный труп. Тело слегла завалилось на бок, одним плечом упиралось в высокий полированный шкаф. Покойник сидел спокойно, словно отдыхал или спал, держал в руках собственную голову. Заклеенный широким скотчем рот скрывал половину лица, не выдавал перенесенный страданий. Мутные, слегка прикрытые веками мертвые глаза смотрели куда-то вверх, как будто специально старались не замечать другого распластавшегося у его ног до крайности обезображенного мертвеца. Обрубок женского тела, с отрезанной головой и кистями рук, развалился посреди комнаты, дразнился вывалившимися из огромной на животе раны внутренностями. Разрезанная от самой грудины до пушистого лобка брюшина расплылась по сторонам, делая тело несчастной очень похожим на большую подопытную лягушечью тушку. Сама же голова убитой, зажав в зубах зеленоватую купюру, стояла тут же на тумбочке, кокетливо поглядывала на весь этот застывший в кровавом студне «натюрморт». Корзинкин, в натянутых на обувь синих полиэтиленовых бахилах, осторожно сновал по черно-бурому зловонному месиву, то и дело рассовывал по пробиркам и маленьким кулькам собранные биологические образцы.
Панафидин, стараясь дышать неглубоко, подергал себя за нос, растеряно оглянулся на залитую кровью комнату.
- Как же здесь работать?..
- Молча. Кульки на ноги, масочки на нюхалки - и вперед! - Корзинкин, не отрываясь от своего занятия, даже не оглянулся.
- Это можно будет убрать?..
- Хм... Ты здесь начальник. Я свое взял, остальное - ваше с экспертами.
- Свежак?..
- Не-а. Как минимум недельные.
- Ладно, заканчивай тут. Криминалисты уже внизу.
Дверь в соседнюю квартиру была приоткрыта.
…Два белых халата суетились у сидевшего на стуле неподвижного тела, которое, сложив на коленях руки и словно окаменев, больше не реагировало на происходящее. Скворцов стоял у окна с долговязым типом, что-то быстро записывал в блокнот. Майор осторожно переступил через ноги впавшего в ступор незнакомца, кивнул на него товарищу.
- Муж?..
- Он самый. А это его сослуживец. Они вместе приехали.
- Это ваш босс? - Панафидин оглянулся на свидетеля.
- Да. Мы только из командировки вернулись. Даже в офис не заезжали...
- Как долго отсутствовали?
- Дней десять.
- Что за командировка?
- Виталий Викторович, заключал договора с производителями сельхозпродукции и владельцами паев на предмет сотрудничества и аренды. А потом мы заехали на агровыставку. Вот, собственно, всё. Если коротко.
- Я уже записал адреса, где они были. - Скворцов на секунду оторвался от блокнота. - Скажите, а когда вы уезжали из города, где была его жена?
- Дома. Он разговаривал с ней по телефону, когда мы уже сидели в вагоне.
- То есть вы лично ее живой накануне отъезда не видели?
- Видел. Мы из офиса заезжали за вещами сначала ко мне, потом сюда, к Щурову. Инесса Валерьяновна проводила мужа до самой машины, передала пакет с провизией. Да это и водитель может подтвердить.
- Щуров - это фамилия вашего начальника?
- Да.
Скворцов немедленно сделал в блокноте отметку.
- А потом?
- Потом Вася отвез нас на вокзал, мы вошли в купе, поезд тронулся и Виталий Викторович еще раз позвонил жене, сказать, что мы отъезжаем. Всё. Мы уехали.
- Шеф из командировки никуда не отлучался? Ну, там с женой повидаться... Или по каким-нибудь другим делам?..
- Нет, нет! - Свидетель побагровел, отшатнулся. - Я понимаю, о чем вы... Но нет! Он ее любил! И вообще... Он просто не способен на это. Нет! И никуда до самого возвращения не уезжал. Возможно, вы не верите мне, но есть другие свидетели. Мы же с десятками людей общались! При необходимости это могут подтвердить буквально все! Поминутно!
- Кто тот второй убитый?
- Брат. Родной брат Инессы.
- Вы говорили, в квартире были деньги…
- Да, в сейфе.
- Сколько ?
- Затрудняюсь ответить. Виталий Викторович перед отъездом снял с банковского счета довольно крупную сумму: это и на сегодняшнюю сделку и на стройку. А вот сколько именно не скажу, не знаю.
- На какую стройку?
- Они с Инессой особняк строят. Строили... Точнее, Инна этим занималась. Так вот накануне она заключила договор с одной строительной фирмой. Деньги нужны были на предоплату работ и закупку стройматериалов.
- Кто еще кроме вас знал о том, что Щуров снял со счета деньги?
Долговязый потер лоб, подумал.
- Ну, шофер знал... Он его в банк и из банка возил. Я знал. Брат Инессы. В банке тоже. Строители. Ну, кто еще?.. Всё, пожалуй.
Мужчина вдруг вымучено улыбнулся.
- Но только это не наши сделали. Щуров - богатый человек, и это не первый раз, когда он такую сумму обналичивает. Я с ним уже лет двадцать работаю, и через мои руки и не такие суммы проходили. Шофер тоже человек надежный - с самого основания фирмы с нами работает. Инну, скорее всего, выследили. Или... или… банковские. Не знаю...
Он вдруг закрылся ладонями, и как будто не веря в происходящее, словно пытаясь отогнать жуткое наваждение, затряс головой, застонал.
В прихожей раздался топот шагов. Очередная бригада медиков вошла в комнату. Врач «скорой» уступил место коллеге, но не отошел от него, склонился к плечу, тихо, коротко обрисовал ситуацию. Доктора еще немного пошептались, оглянулись на оперативников.
- Мы его забираем.
- Куда?! - Инициатива докторов Панафидину явно не понравилась.
- По назначению...
- Хм... А, может... - Майор взял реаниматора под локоть, прошелся с ним в угол комнаты. - Убита его жена. И есть основания полагать, что этот тип имеет к ее смерти самое непосредственное отношение...
Врач понял и, освобождаясь из цепких рук, нахмурился.
- Я не криминалист. Я врач. Я не могу судить о степени причастности этого человека к преступлению. Но вот о том, что ему сейчас очень плохо, заявляю ответственно.
Панафидин недоверчиво покосился на бескровное неподвижное лицо, опять подергал медика за рукав.
- А если он симулирует?
- Так?! Нет. Подойдите сюда. - Доктор провел перед лицом бизнесмена рукой, пощелкал пальцами. - Посмотрите на его зрачки, видите? Они расширены и не реагируют даже на свет. Кожа сухая, холодная. У него температура тела сейчас градусов тридцать четыре-тридцать пять не больше. И многие рефлексы отсутствуют. Так симулировать не могут даже шпионы. У него сильнейший шок. А это серьезная проблема. Если ему не оказать помощь, он умрет. Решайте.
Панафидин вздохнул.
- Когда его можно будет допросить?
- Не знаю. Звоните. Мы сделаем все возможное.
Панафидин кивнул, отошел в сторону.
- Товарищ майор! - Полицейский из охранения неловко козырнул.- Там вас судмедэксперт требует.
- Да-да... Скажи я сейчас.
Он записал адрес больницы, фамилии и телефоны врачей, вышел на лестничную площадку.
- Ну, что там у него ещё?..
- Еще трупы...
- ?!
- Детские.
Панафидин отшатнулся, а затем буквально впрыгнул в квартиру.
…Корзинкин стоял у окна, что-то внимательно рассматривая внутри небольшого окровавленного свертка.
- Миша, что там?
- Голова. Детская. А там еще одна. Похоже, мальчик и девочка. Лет пяти. Может, меньше.
- Где ты детей нашел?!
- Головы... Тел нет.
- Как нет?! Ты хорошо смотрел?
- Квартиру я не обыскивал. Но, похоже, здесь только головы.
- Где, где они были?!
- Здесь, в тряпках.
Корзинкин кивнул на угол, где лежал ворох одежды убитых.
- А туловища?
- Здесь больше ничего нет.
- Черт!
Корзинкин вздохнул, завернул страшную находку обратно в тряпки.
- Ну что... Зови экспертов. Я закончил.
Панафидин оглянулся на стоявшего у квартиры постового.
- Позвоните в райотдел: пусть пришлют кого-нибудь... Здесь надо убрать - работать же невозможно...
* * *
- Нина Митрофановна, успокойтесь, нате, выпейте воды. Ну, ну же... Ну, вот и хорошо... вот и славно. Так что вы там говорили по поводу Щуровых?
Женщина послушно сделала пару глотков, судорожно всхлипнула. Она старалась сосредоточиться, следила за Малышевым и его рукой, добросовестно кивала, повторяла его движения. Однако шок от увиденного в квартире соседей почти парализовал ее, и она, даже очень стараясь собраться с мыслями и помочь следствию, ничего не могла с собой сделать, только всхлипывала, сморкалась, не в силах собрать в слова нервно прыгающие непослушные губы.
Панафидин тронул товарища за рукав.
- Оставь ее. Какой из нее сейчас свидетель...
Они вышли из подъезда.
- Как остальные?
- Так же. Придется заново всех опрашивать...
(Продолжение следует...)