Про них надо писать о троих сразу. Это был такой сплоченный и неразлучный треугольник азиатов, что если о них говорить отдельно, то и писать-то не о чем.
Бабахан был абориген. Вывезен из Туркмении и подарен нашему директору. Когда я с ним познакомилась, Бабайке было чуть меньше года. Красив был до того, хоть стандарт с него пиши! А, может, с него (или такого, как он), и писали. Белый, с крупными ярко-рыжими пятнами по корпусу и симметрично окрашенной головой. Некрупный, широкий, он был 75 в холке, обхват пясти – 15. Никакой сырости! Пластичный в движениях. Момент от томной неги до стремительной атаки глазами уловить было невозможно. Это вот только сейчас, имея оленегонку Цею, я понимаю этот кладезь неиспорченного генофонда аборигенов. Тогда мне казалось , что все не так. Красивый - да, но хочется чтобы был ВО! А этот средненький…. Работает хорошо, злоба есть, но не наглый совершенно. Что за азиат, у которого есть чувство такта? Вон, Рэмик, если попёр, то ему хоть кол на голове теши, он всё на своем пути снесёт - характер!
А на Бабахана прикрикни – Уйди с дороги!, если разносишь миски с собачьей кашей с мясом – он и уйдет в сторону. Никогда не попадет под ноги, никогда не уронит. Очень тактичный, даже деликатный. Не прыгает, носом в глаз не тычет на радостях, не ударит ни боком, ни башкой. Он вообще подходил к нам аккуратно, четко осознавая свою силу. Вот даже на ногу ни разу не наступил! Даже когда тренировался на блоке на охрану, а мы путались у него под ногами. Он успевал и за «нарушителем» следить, атаковать. И нас, вожатых, не травмировать.
При работе с Рэмиком, мы были все в синяках. Он - то лапой гребанет, то башкой долбанет. А Бабахан – никогда. В то время мне это казалось минусом, вроде как азарта в работе не хватает. Но это не правда. Азарт был, был хороший, но не сносящий башню. Он всегда понимал, что он делает и для чего. И злоба, даже когда он был на пике агрессии в работе, не перемыкала у него в башке остальные мыслительные процессы. Даже в самый критический момент атаки на «нарушителя», ему можно было сказать «Фу!» и это действовало, будто собаку выключают из розетки. Он моментально застывал, успокаивался и если ему сказать «Место!», разворачивался, терял интерес к фигуранту и уходил. И это было в нем сразу, без обучения, подготовки и прочих танцев. Тогда я не понимала, что это клад - такое безукоризненное подчинение хозяину, мне тогда казалось, просто не хватает характера настаивать на своем. Не понимала я тогда аборигенов, к сожалению.
А потом мы привезли двух однопометников – Озбара и Огру. Отец у них был уже с полной родословной, не помню его клички, хоть убейте, а мать – аборигенка из Туркмении. Ее вывезли уже взрослой. Как ща помню, звали ее Чашма. Я ее когда впервые увидела, вообще подумала, что дворняжку поймали и в вольер посадили. Маленькая (см 55-58, не больше), мелкокостная, с небольшой головочкой, рыженькая полудлинношерстная лисичка. Вот шавочка! Только с топорно купированными ушами и хвостом. Можно сказать, выглядело, что их просто оторвали как получилось. Мысли не возникнет, что это азиатка. Но меня спросили – Хочешь щенков от нее посмотреть?
- Ага, хочу….
И мне показали. Из каждого помета Чашмы, они оставляли на питомнике несколько щенков для дальнейшей работы с породой. Показали взрослых азиатов, рожденных вот этой самой Чашмой. О-хре-ни-тельных азиатов! К тому времени уже победители всевозможных выставок – рослых, широких, сильных. Я, конечно, слышала, что суки аборигенки не всегда имеют презентабельный вид, но дворняжистая Чашма, со своими качествами производительницы, запала в память надолго. Все ее щенки были как штампованные в одном инкубаторе, хоть и разных возрастов и от разных отцов. Ничего, напоминающего саму Чашму, не было в их облике и в помине.
Младших Чашминых годовалых щенков - белоснежных Озбара и Огру я у них выпрашивала продать – не продали. А через полгода – предложили. Директор сразу выписал деньги на собак, командировочные и мы рванули за ними.
Озбар отличался по характеру и от аборигена Бабахана и от заводского Рэмика. Скажем так, переходный вариант. В нем еще не было дурашливости, но уже и не было аборигенной рассудительности. Если входил в раж, то башню ему сносило начисто.
А Огра…. Огра ваще была прикольной. Чтобы не происходило - она улыбалась! Улыбалась, поднимая губы спереди, оголяя резцы с клыками, сужая и без того узкие азиатские глаССки, виляла обрубком хвоста и поднимала переднюю лапку. Заинька просто! Хвалишь ее – улыбается. Ругаешь – тоже лыбится. Еду несешь – также светится. Привяжешь на тренировке – при подходе фигуранта – такая же картина.
- Огра, блин! Ты работать будешь??? – и Огра валилась набок, подставляя пузо для почесушек. Весь ее вид говорил - Я девочка, а девочкам работать вредно! Девочки для любви и обожания созданы!
«Нарушитель» бегал у нее перед носом, махал рукавом, хлопал, падал…. Пытался хоть каким-нибудь образом вызвать в Огре хоть малейшее проявление агрессии, хоть бы гавкнула, что ли…., но ни фига не получалось. Огра лыбилась и прижимала лапку к груди. – Ну, шо вы от меня хочите, люди странные?
И уже отчаявшись, фигурант делает шаг и переступает какую-то определенную Огрой черту, она в один момент, молча, швыряется ему в ноги, хватает за незащищенное колено, втягивает под себя, роняет и впивается в живот.
И настолько неожиданным был бросок, что не успели среагировать ни я, ни он!
Сняла и оттащила Огру от фигуранта, обработали ему раны, закончили, понятно, занятия. И выработали потом немного другую тактику с ней. Она не облаивала и никогда не рвалась на цепи. А смысл? Она будет лаять, к ней никто не сунется. Скуууушна….
Огра всех приглашала подойти к ней погладиться. С неизменной улыбочкой, и дружеским вытягиванием лап – Иди, погладь меня, человече! Крутила жопой и падала на спину. - Я такая любвеобильная и ласковая. Иди ко мне, я тебе лапку дам….
Но стоило человеку пересечь черту, и она твердо знала – теперь достанет! Она делала швырок, хватала преимущественно за ноги (бедро, колено) и резко рвала на себя.
После того, как на посту она покусала нескольких собаколюбивых водителей, купившихся на это заманивание, к ней больше никто не подходил. Знали, что Огра коварна, как азиатская ведьма.
Мы не сажали ее на подвижные посты. Эти посты были длинными, там надо было бегать, облаивать и работать. Огре было такое влом. А вот на неподвижных, где территория для охраны небольшая и узкая, там Огра приходилась очень кстати. Единственный ее минус – работала молча. Ответственно, неподкупно, но молча! Не удалось ее разлаять, потому сдать на степень караульную службу с ней не получилось.
Когда привезли Озбара и Огру, им всем было по 1,5 года. Бабахан на пару месяцев старше. Озбар с Огрой сначала жили в одном вольере. Они и на родном питомнике жили вместе, были очень дружны и никаких свар между собой не допускали. Вольер их располагался рядом с Бабайкиным. И они играли. Через стенку играли. И Озбар с Бабаханом тоже были настроены друг к другу очень дружелюбно.
Долго мы думали – рискнуть их выпустить на выгул вместе или не стоит. Но рискнули. Надели на Бабайку и Озбика намордники, чтобы если что, не покалечились. И разнять было бы, в случае чего, легко. И выпустили. При встрече они встали на задние лапы и с рыком обнялись, как закадычные друзья. Бегали друг за другом, пихались боками, ставили друг на друга лапы, падали, валялись, припадали на передние лапы, как щенки. После третьей-четвертой совместной прогулки, выпустили их без намордников….
И ровным счетом ничего не произошло. Это была настоящая мужская дружба. Играли он друг с другом грубо, по-кобелиному. С Огрой деликатно, потому что Огра раздавала им обоим люлей направо и налево. Но любила она обоих примерно одинаково. Оказывала знаки внимания, целовала в ушки и вообще, вела себя как капризная девчонка в пацанском обществе. А когда уже наигрывались вдоволь, ложились втроем бок-о бок, могли заснуть клубком, уложив головы друг на друга.
Конечно, без присмотра мы их в выгул не выпускали. Перед уходом разводили по своим вольерам, потому что мало ли что может приключиться в наше отсутствие. Когда Огра потекла, ей выделили отдаленный вольер, чтобы она не послужила яблоком раздора между закадычными друзьями.
Когда Бабахан был после операции (оперировали бурситы на локтях), он жил в нашем вагончике пару недель, пока не зажили раны, Озбар с Огрой очень по нему тосковали. Заглядывали в окна вагончика и звали его на прогулку. Бабайка тоже очень просился с ними, а его не пускали. Выпускали Бабая в одиночестве и он сразу летел к вольеру своих друзей и отирался у них возле решетки.
Зато какая бурная встреча была, когда им опять разрешили гулять вместе!
Так продолжалась их дружба на протяжении примерно года-двух.
(продолжение следует)
Фото Бабахана у меня нет. Выбирала из интернета. Такого же не нашла, но выбирала максимально похожего по типу и окрасу. У Бабайки только пятна были ярче намного. А в целом, похож.
