Начало
Зал ожидания-14
Валентина уже вставала, сама ходила на двор. Проверила в нужнике свой схрон. На месте. Перепрятать бы. Но боялась пока - пойдут за ней, коли к лесу направится. Подозрительно. От свежего воздуха женщину покачивало слегка. Но чувствовала себя куда лучше.
Аппетит пришел. Все соленья да квашенья... Помнится, бульоном ее поили. Выходят, едят мясо-то? Охотники, говорили , у них справные... Да только за все время Валентина ни одного мужчину не видала в поселке. И вообще - безлюдно, будто скотина сама себя во дворах управляет и печки сами тоже топятся.
С того разу, как Валентина пыталась распеленать сына, ей его не приносили. Может, не так что с дитем? Или просто наказывают ее? Марья на все вопросы отвечала, что ребенок здоров. И ей, Валентине, тоже надо поскорее бы поправляться. Все в общине работают, одна она барыней живет.
-Не шибко с ваших харчей силу наешь! - огрызнулась Валентина. - Охотники ваши на ворон что ли охотятся? Или вы мяса не едите в отличие от настоящих староверов?
Сказала Валя и поняла, что проговорилась! Подвела кормилицу, что про общину ей рассказала. Выкручиваться стала:
-Я имею ввиду, что недобрые вы, жестокие. Мать с дитем разлучили! А еще верующие, молитесь!
-Ты посмотри-ка на нее, как разговорилась! По мясу соскучилась? Ступай в сарай, там боровую дичь принесли. С манком удачно поохотились. Да фартук надень. Не забрызгайся кровью!
Валю после короткой прогулки тянуло прилечь. Слабость в ногах. Но послушно пошла вон из избы. Лишь бы не видеть Марью!
Войдя в сарай, сняла с крюка большой фартук. Обвязалась им. На большом столе, похожем больше на верстак, - а это и был он, клеенкой застеленной, - лежали тушки птиц. Следом вошла Авдотья с ведром горячей воды. Кивнула молча.
Женщина вылила половину воды в таз, накрыла его решеткой. Быстро мочила куски ткани, оборачивала ими птицу, укладывала на решетку. Сверху накрыла другим тазом.
-Будешь перо сымать, а я потрошить. Пух - в короб клади, - распорядилась Авдотья.
Работа пошла у них споро. Валентина доставала по тушке, ощипывала. Авдотья делала остальное. Потом факелом опалила птицу. Из чего факел Валя не поняла. Похоже было на мох, вокруг палки обернутый. Вид у Авдотьи был суровый. Валентина не решилась расспрашивать. Это не главное.
Втянувшись в работу, Валя даже почувствовала себя лучше. Грела мысль, что дадут, может, опять бульона, а то и крылышко перепадет.
-Скотины полно, а молока нет, - буркнула она.
-Какое постом молоко! - отозвалась Авдотья.
Понятно, вздохнула Валентина. Значит и бульона ей не видать!
-А с птицей что делать станете? - попыталась завязать разговор Валя.
-Вялить, коптить, солить,- ровно ответила напарница.- Будет чем разговеться!
К обеду управились. Валентина вернулась в дом. На столе стояла миска с пареной репой. В ней же лежала большая краюха хлеба. Кружка взвара, налитая до краев. На блюдце - сухофрукты вареные. Её пайка. Ничего, в тюрьме-то, пожалуй, похуже кормят.
Все чаще Валентина думала о том, что хорошо бы ей сдаться полиции. Рассказать все о Козыре. Кто-то же сидит за него! Она, конечно, виновата, что не заявила на него сразу. Но есть смягчающие обстоятельства. Много ей дать не должны... Только до властей еще добраться надо!
А дом-то как далеко! Как там Сереженька? Отослала от себя сызмальства, да считай напрасно. Отыскал сына Козырь. Даже экспертизу, гад, изловчился сделать!
А муж любимый Трофим? Ищет ли он ее, ждет ли? А ну, как забыл уже? Другой ее, пропавшую, заменил? Ну и пусть! Пусть! Лишь бы жив-здоров был! Лишь бы у них обоих всё было хорошо. А какое хорошо?! Сынок при живой матери сиротой растет. Да еще неизвестно, что он о ней думает...
С того дня стали давать Валентине несложную работу. Овощи перебирала. Полы мыла. Дрова в поленницы складывала. А рубщиков опять не видала. То ли мужчин от нее прятали. То ли ее от них. Но не пересекались их тропки.
Вернувшийся Карпыч сам потребовал привести к нему чужачку.
Валентину сопроводила Авдотья. С Марьей нос к носу встретились в дверях. Что она там напела старшому?
Карпыч выглядел сильно уставшим. Не отдохнул, видать за ночь. Вчера, Авдотья сказала, к ночи пришел.
-Работаешь справно. Одобряю,- прокряхтел старик.
-Ребенка верните! Со мной должен! - с порога заявила Валентина.
-Останешься насовсем - с тобой будет. Избу вам справим. Живите! - старик говорил спокойно, но глаза так и сверлили непокорную женщину.
-Отпусти меня с сыном! Помоги до людей добраться. Отблагодарю! - Валя с особым нажимом произнесла последнее слово.
Смело смотрела в колючие глаза старика.
-Понятное дело! -вздохнул старик.- Ты нам шибко должна за спасение свое и дитяти.
-Пленницей держите! Не по совести это, против закона, - входила в раж Валентина.
-А беглого укрывать?! Закон она вспомнила! Как ты смеешь говорить со мной дерзко! Ты у меня вот где! - старик потряс твердым жилистым кулаком.
-Где деньги говорят, там правда молчит! - с насмешкой произнесла Валентина. - Так и быть, все, что есть у меня - отдам! Отпусти только!
-Так давай! Посмотрю, как ты жизнь свою ценишь!
Валентина сняла куртку. Вытащила из-под подкладки тусклые горошинки и фасолинки. Положила на край лавки рядом с Карпычем.
- Не густо! - усмехнулся старик.- Козырь сказывал, больше тебе дал.
Женщина молча сняла платок, разобрала собранные в узел волосы. В ленте-тряпице были завязаны еще несколько мелких камешков.
-Теперь всё! - твердо сказала она.
-Ну, тебе видней! - ответил старик. - Ступай в избу. Завтра в другой станешь жить. С дитем вместе.
-А домой?! - вырвалось у Валентины.
-Иди, коли хошь!- Карпыч смотрел на нее с явной насмешкой.- Никто тебя тут силком не держит. Провожатых у нас нет. А дитя на верную погибель не дадим. Уж не взыщи. Чай мы не звери!