— А история-то не вся, — улыбнулся дед Матвей, — будешь слушать продолжение?
— Конечно!
Глаза дедушки как-то погрустнели, и он продолжил рассказ:
— Потом война пришла, фашисты по нашим деревням ходили. Народ обирали, убивали, над женщинами измывались. И к нам пришли. Отцу моему тогда двенадцать лет было. Он с двумя закадычными друзьями пошел к ужину рыбку удить. Почти на этом самом месте расположились, где мы с тобой сейчас сидим. Тишина вокруг, благодать, только кузнечики стрекочут, да лягушки квакают. Вдруг слышат, кто-то в лесу ветками трещит и речь не наша. Немчура идет, восемь человек и все с автоматами. Затаились мальчишки в камышах, смотрят, а фашисты в крайний дом прошли. Вон в тот, — дедушка показал на старую покосившуюся избушку, что ближе остальных стояла к озеру, — а потом начали туда народ сгонять, как скот. Заперли всех, чтобы потом в одной избе сжечь.
— Я такое в военном фильме видел, — побледнел парень, — там всех людей в сарай с сеном загнали и подожгли. Я тогда расплакался. Мама после этого долго не разрешала фильмы про войну смотреть.
— Страшное время было, — вздохнул Матвей, — слушай дальше. Стали фашисты ужин себе на костре готовить, а мой отец с приятелем в обход деревни побежали за подмогой, в лесу наши партизаны были. Мальчишки им хлеб носили и знали, что делать, если враги в деревню сунутся. А третий парнишка остался за немцами следить. Его Шуркой звали, как тебя. И слышит он, как за спиной вода заплескалась. Оглянулся, а из воды девка голая выходит, только срамное место водяным листом прикрывает.
— Без купальника даже? — заинтересованно спросил Сашка.
— Без, — засмеялся дед, — Шурка сразу понял, что это легендарная мавка Марья, подружка нашего водяного. Встала она на берегу и запела звонким голосом, а сама перед немцами и так, и эдак вертится. Те рты пооткрывали и ходу к ней, одежка только в стороны полетела. А Марья в воду заходит, все глубже и глубже, фашисты за ней вплавь. Она идет по пояс в воде, словно на дне у нее дорожка проложена, а немцы гребут вовсю: кто кого перегонит и первый красавицу схватит. И тут их какая-то сила под воду раз, раз. Как крот редиску вниз дергает. А они будто и не видят, что их по одному топят, за мавкой плывут с вытаращенными глазами. Когда один остался, Марья его лично на дно утянула. Подошла, обняла и нырнула.
— Жуть какая, — поежился Сашка, — это сейчас тут на дне мертвые фашисты лежат?
— Нет, что ты, — засмеялся дедушка, — через час мой отец с партизанами прибежали, а деревенские уже на свободе, своими делами занимаются. Шурка людей выпустил, как только немцы утопли, а когда про Марью рассказал, то и назвали озеро Обережным. Уважают тут нашего водяного и мавку Марью.
— А немцы? — осторожно спросил Сашка.
— Через два дня всей оравой всплыли, как дохлые караси. Их выловили и в одной яме у болота зарыли. Заодно деревня и партизаны их автоматами вооружились, а то только охотничьи берданки были, да и те далеко не у всех.
— А почему раньше тела не достали? В тот же день.
— Не хотели у водяного добычу отнимать. Может, он фашистов рыбам скормить хотел. А так, он сам отдал. Видать, не захотел нашу рыбу вражьим мясом потчевать.
— Чудеса, — протянул парень, — деда, а еще такие истории знаешь?
— Конечно. Место, где волхв жил, у нас волшебным считается. А еще дуб, который из горелого пня вырос, после удара молнии. Есть у нас чудеса, в другой раз о них расскажу. Смотри, у тебя поплавок пляшет.
Сашка потянул на себя удочку и рывком выдернул улов из воды. На берег вылетел большой зеленый рак и встал на лапки. Одной клешней он сердито махал в воздухе, а в другой крепко сжимал крючок с аппетитным дождевым червяком.
— С первым уловом, — сказал дедушка и они с Сашкой засмеялись.
Читайте на канале: Ловец плоти (темное фэнтези)
Конец.