Белоруссия. Минск
Неспешно передвигаем ноги дальше. А куда торопиться? Мы ж в отпуске. Отдыхаем.
Ба! А вот и чешуйчатая металлическая птичка возле церкви Святого Духа. Впрочем, для птички она чересчур велика. Пусть будет птица. Или матёрая «птичища»! Орёл! Или орлица — дилетанту-неорнитологу сложно определить пол пернатого. «Раненая птица в руки не давалась, раненая птица птицей оставалась». Впрочем, птица была не раненая, а чугунная, в крайнем случае — бронзовая. Ан нет! Не бронзовой, не раненой, а кованой (легко и приятно совмещать-склеивать «тёплое с мягким»)! А значит, всё-таки чугунной. Из числа тех «сакральных скульптур», которым в Минске несть числа. Впрочем, все они счётны. Можно поперечислять: «Войт/глава магистрата с ключом» («с ключом и сыну ключ сумел доставить»), «Городские весы», «Незнакомка», «Ассоль», «Прикуривающий», «Дама с собачкой», «Фотограф», «Лошадь и воробей», «Торговка семечками» (она же — «Баба Рая»). Продолжать не буду, ибо перечисление почти закончил. Но большинство из списка «сакральностей» мы с женой не увидели: мимо не проходили, не пробегали и рядом не постояли. Из того, что проходили и видели — это памятник главе Магистрата (собственно говоря, на него взирали прямо из «Гамбринуса») и «Городские весы» (эти как раз напротив ресторана «У Ратуши», куда нас норовила заслать-сбагрить Ира Мальгина, чтобы мы поэкономили и послушали там живую музыку).
*****
…Но вернёмся к гордой птице, а то она у нас, в руки не даваясь, «бесхозной» осталась. Словно в пути брошенной. Нельзя оставлять недоговорённостей. Супруга не побоялась (отважная женщина!) покормить орла-орлицу с ладони и изобразить рядом с пернатым хищником «ласточку». Типа позу: «полетели-полетели-полетели». Впрочем, позируют не обязательно «ласточки», но и «гуси-лебеди».
Орёл остался к «ласточке» и «гусям-лебедям» равнодушным. Не схавал «в полёте».
А если птица была орлицей, то всё одно «поравнодушилась» и не схавала, словно и не живая. Словно и не хищник.
*****
…Глубоко за полночь добираемся до номера, и я начинаю, не скупясь на посев «разумного, доброго, вечного», постить в Фейсбуке «фотокартинки» с краткими записями типа: «Ночной Минск...Мы уже тут». И понеслась комментаторская душа в рай. Оказалось, много народу в моей родной Москве и за её пределами в это время не спит, бодрствует. Первой в комментирование включается некая И.А., не знакомая лично мне дама: «Красивый город, добрый». Не могу не согласиться: «Я тоже его очень люблю». И тут снова виртуально «оживляется» Мальгина — та самая, которая «из мира науки», «академичка» при местном Батьке [1]:
— Ты любишь Минск?
Она всё время о чём-то спрашивает: и по делу, и без оного. Иногда даже чересчур назойливо. Ну, как мне было отреагировать? Гаркнуть, что ли, во всё воронье горло «Отстань!», «Изыдь!», «Вот бог, а вот порог!»? Нет уж! Поэтому ответ мой на публику будет дышать добротой и банальностью:
— Да, очень, ты же знаешь.
Не умолкает и незнакомая И.А.:
— А как же его не любить? Широкий, дружелюбный, вкусный, с замечательным городским ландшафтом (без пластмассовых изысков).
В общий хор включается мой московский друг Равиль Сакаев (с ним сдружились ещё во времена оны, обучаясь вместе в российской Академии госслужбы при Президенте):
— Молодцы!!! Теперь Польша.
Но я не согласен:
— Теперь пока Брест.
Равиль желает нам с женой «лёгкого пути» и умолкает — видимо, «отстрелявшись», отправляется опочивать. Баю-бай, друг! Время не детское.
Вот, казалось бы, и поговорили. Но тут пытается посолировать полуночник Серёга Мулин, мой однокурсник по МГУ и крёстный нашей с супругой дочери: шлёт мне свой горячий и пламенный привет без слов, но со ссылкой на Ютюб — там «видеонарезка» из картинок и видов Белой Руси, сопровождаемая чудными (чудотворными!) голосами ещё мулявинских «Песняров» «Молодость моя — Белоруссия»: «Белый аист летит над Полесьем, над тихим жнивьём… Белорусский мотив в песне вереска, в песне ракит».
О да! Белоруссия — моя молодость! Юность! Но в полную меру этот «тезис» я прочувствую не сейчас, а тогда, когда буду возвращаться домой из Польши другой дорогой — не через Брест, а через Гродно.
*****
…Выкдадываю в Фейсбук новую порцию фоток: с «каретой» («Карету мне, карету!» — словно повторно восклицает супруга, уже в ней посидев: «вся радость в прошлом, таком далёком и безвозвратном…»).
Тут уж никак не может удержаться от того, чтобы промолчать, донельзя саркастичный сибарит Валерий Чупров (кажись, в это самое время путешествуя по Америке). Но он не о карете — о «тверди земной»:
— Шта?!!! И тут брусчатка?!?
Это Валера, не стесняясь, толсто намекает на нашего московского градоначальника Собянина, «заковавшего» российскую столицу в однотипные «камни в форме брусков для мощения улиц». Да ладно бы один раз «всерьёз и надолго» заковавшего. Так нет — много раз следом же «перековавшего»: то снимут, то другую брусчатку-плитку оденут, раза по два, а то и по три каждый год, деньги так пилят-осваивают (что стало у москвичей в соцсетях предметом шуток, злой иронии и даже бессильного гнева). Приходится оправдывать Валерины надежды:
— И тут!
Чупров в своей иронии не останавливается на достигнутом:
— И чугунная промышленность тоже на подъёме, судя по монументальным группам. Вот что значит братья-славяне!
Ну, и я не отстаю от него (надо «держать марку»!):
— «И тут, и тут, и тут, тебя сюрпризы ждут!»
Сон глубокий, но не долгий. Надо пораньше встать на завтрак и снова — на час-полтора выползти в город. «Кто рано встаёт, тому бог подаёт». Даже если «встающий» (с колен) — агностик. И даже если атеист.
Пока супруга сменяет-подменяет меня в душе, выхожу в коридор на балкон и верчу мобильником в разные стороны, делая снимки. В основном, в объектив попадает «внутренний двор» с задней части «Планеты», окаймлённый грядой домов из разряда «каменных джунглей» и переполненный автомашинами. Впрочем, видны и ровные (с высоты) полоски окультуренной травяной зелени.
Из окна самого номера открывается шикарный вид на пересечение двух проспектов: Победителей и Машерова, на сквер «Старостинская слобода», на рвущуюся если не в космос, то в облака высотку-гостиницу «Беларусь». Коли память мне не изменяет, где-то там же — казино, аквапарк и смотровая площадка, на которой я прежде обозревал Минск.
И «тучи ходят хмуро», словно на границе, где «край суровый тишиной объят». Но столица Белой Руси вовсе не сурова.
Выкладываю фотки в Фейсбук, сопровождая записью: «Утро туманное. Утро седое... Вид из окна гостиницы». Про «нивы печальные, снегом покрытые» я скромно умалчиваю — никто бы всё равно мне не поверил. Да и откровенно врать всему честному люду желания нет.
Валера Чупров бдит и тут же саркастичит:
— Ого! Высоко сижу, далеко гляжу!
Что же он? Неужели всю ночь не спал, отслеживая мои посты?
— Беларусь, что ли? — вскидывается Ира Мальгина.
Постфактум я осознаю, что она хоть и не закавычивает название «Беларусь», но имеет в виду «высотку» на моём снимке. Но в тот момент не понимаю её я (а не она меня). Я-то думаю, что она спрашивает, где, мол, я поселился откуда и откуда свой фоторепортаж веду.
А посему отвечаю, пытаясь втупую поиграть словами и смыслами. Словно «обижаюсь», что мой мир так сузили:
— Нет, целая «Планета»!
— Ааа, Планета. Можно было и в Минске, и в Беларуси. В Беларуси завтраки, шведский стол, хорошие, — словно с барского плача шубу, кидает реплику мудрая «академичка» Мальгина, опять не закавычивая названий. А без кавычек и у неё смысл двоякий, а то и троякий. Сама-то об этом догадывается?
— Мы от частного — к общему: Минск — Белоруссия — Планета! Весь мир, короче, объяли и обняли. Весь мир в кармане. Осталось до Вселенной добраться... — теперь и я ничего не кавычу, но про заглавную букву не забываю. «О великий, могучий и правдивый русский язык!.. Не будь тебя, как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается»… на «Планете»?
Ира, несмотря на то, что дама учёная, не понимает. Или делает непонимающий вид:
— Есть отель Европа, очень хорошее и популярное место для россиян.
— Нам и тут неплохо…
— Европа новая. Это старая… — не мудрствует Ира лукаво, лупит правду-матку.
— До старой Европы мы в эту поездку скорей всего не доберёмся. Нам же всё новое подавай! — давлю ей на «мозоль».
— Я про гостиницу…
— Тебе бы всё только о гостиницах думать, а нам — на культурные красоты взирать, — «бью» не в бровь, а в глаз. В оба. Словно мысленно говорю Мальгиной: «Товарищ, гляди в оба!»
— Я про гостиницу, — настаивает моя учёная «академичка».
— А я про баню!
— Сори, я здесь живу. И, честно, не вижу, что тут интересного. Так что двигай дальше, — словно сдаётся вечно неугомонная женщина и постит «картинку» радостного танцующего мальчика в белой майке и красных трусах. — Тебе прощается…
Уф! И что она мне прощает? Или она прощает всем, кому должна?
Вот так и разговариваем. Виртуально. Фейсбук — это сила, пока его для «дорогих россиян» не прикрыли правильные компетентные органы, как это сделали с Telegram [2]!
Тут взбудораживается Валера Чупров: у него всё, как всегда, многослойно, непросто и неспроста. Словам тесно, а мыслям просторно — поди разбери и то, и другое:
— А есть другие Мински???
— В ленте. Может, в другой. Но и в нашей тоже... — отвечаю, смутно понимая, о чём был вопрос (с каким двойным-тройным дном, с какой закавыкой-подковыркой).
— Где вы сейчас? — расслабляет и «приземляет» мою фейсбучную ленту Равиль Сакаев.
— Пока в Минске.
— Когда в путь?
— Ещё Стелу хотим посмотреть. Думаю, часов в 12 дня отъедем... — [отъехали всё равно позже].
________________________
[1] Сотрудник Академии управления при Президенте Республики Беларусь
[2] Который, однако, как работал, так и работает.