Я стояла у полки с обувью и держала в руках лаковые бежевые туфли. Шикарные, на высоком каблуке, с изящным носом, обтекаемой формой, они были идеальны. Пропорции, форма, цвет… Вот так надела бы их, и шла летящей походкой, а волосы развевались бы ветром, эх…
- Девушка, берите-берите, как раз Ваш размер остался! - миленькая курносая продавщица услужливо подбежала ко мне.
- Я... а, нет, я просто смотрю. Возьму я вот это, - кивнула я на коробку с очередными кедами.
- Хорошо, - пожала плечами продавщица, - Пройдемте к кассе.
Я с сожалением вздохнула, и поставила туфли на место. Пока, моя несбывшаяся сказка.
Если у вас нет денег, чтобы купить туфли, это нормально. Деньги можно заработать, попросить, накопить, украсть, в конце концов. А вот если у вас нет нормальных ног, чтобы носить такие туфли… Вот над этим уже стоит призадуматься и… покупать кеды, кроссовки и прочую обувь, в которой можно ходить, но которой не восхищаются. О своей женственности я забыла уже давно. Вроде бы такая маленькая незначительная вещь – обувь, а приходится менять весь образ.
Кеды и кроссовки уже сроднились мне, и я не представляла себя без них. Я постоянно панковала – изображала из себя крутую рокершу: носила толстовки, джинсы с цепочками, пояса с черепами, и прочую черную ересь. Красила волосы в зеленый и синий цвета. Решила удариться в другую крайность и все думали: «а, она панк, ничего такого, что не носит юбок, это для них нормально».
И лишь мои знали, что я лишь внешне такая брутальная. Внутри же мне очень хотелось быть как все девушки и носить платья, юбки, туфельки и балетки. Порой это все так начинало давить на психику, хотелось разреветься и раскапризничаться, а потом получить свое в конце концов. Но я-то знала, что «в конце концов» все равно ничего не исправит, и крепилась.
А сегодня по дороге я встретила девушку. Она шла, еле переваливаясь с одной ноги на другую, её конечности были сильно скрючены, и лицо постоянно сводила судорога. Мы столкнулись у входа в магазин, и она, поймав мой взгляд, криво ухмыльнулась:
- Каждую зиму собираюсь покончить с собой, но каждый раз потом приходит весна.
Я улыбнулась ей, и помогла зайти в магазин. Да уж, ходить таким образом по только что выпавшему снегу – адское испытание. А если еще и каждый день...
Когда я отчаивалась, я вспоминала тех детей из предоперационной палаты. Ведь многим из них грозила смерть, а они смеялись и играли. А мне смерть еще ни разу не угрожала. Природа всего лишь подпортила праздник жизни. Но жить-то можно, и вполне прекрасно. А туфли… а туфли когда-нибудь будут. Пусть и не в этой жизни. Полюбил же меня Ванька и без этих туфель. Такую, как есть – несуразную, угловатую, тощую девочку в кедах. Да еще и хохочет над моими саркастическими высказываниями.
Мы встречались вот уже второй месяц. И хотя между нами все еще не было того САМОГО взрослого поцелуя, его теплых объятий и прикосновений губ к моей щеке и лбу мне было более чем достаточно. Я расцветала. Учиться стала еще лучше, стала меньше грустить и задумываться о будущем – мне в настоящем было слишком хорошо. Эх, влюбленность в семнадцать лет – это же самое искреннее, что бывает у человека за всю жизнь.
Мама догадывалась, что у меня есть мальчик, но ничего не говорила. Но видно было, что она переживала. Думала, наверно, разобьет мне сердце. Но пока наши с Ванькой планы были грандиозны – доучиться, и пожениться в восемнадцать лет. Я говорила, что не хочу замуж так рано, а он как всегда смеялся, и называл меня прагматиком.
Новый 2008 год мы встретили весело – вначале со всей семьей, дома, отметили бой курантов, а потом я, Никитка, пара его друзей, Ксюшка с Юлькой и мой Ванька веселой гурьбой отправились на елку. Катались на самых высоких горках, визжали от восторга, зажигали бенгальские огни и пели песни. Ванька схватил меня за руку и отвел под пушистую елку.
- Настен, это тебе, - шепнул он и поцеловал меня в лоб. Я взяла из его рук маленькую бархатную коробочку и, открыв её, ахнула:
- Ванька!
В коробочке было тоненькое серебряное колечко с черным агатом. Ванька достал его, взял мою руку и надел кольцо на безымянный пальчик:
- Все, дорогуша, условно ты теперь моя невеста.
Я обняла его. Ванька немного отстранился от меня и, взяв в ладони мое лицо, притронулся губами к моим губам. Вокруг вдруг стало светло от фейерверков. И моя душа, кажется, тоже взлетела куда-то высоко, в небо.
