Павел Сурков
Шестьдесят лет Виктору Пелевину — дата больше виртуальная, чем реальная. Писатель уже давно категорически не общается ни с прессой, ни с читателями, сохраняя абсолютное инкогнито в публичном пространстве. И в его юбилей эта традиция вряд ли нарушится.
Стратегия
Пелевин выбрал очень верную стратегию: четко провел смысловую линию "писатель — творчество". Совершенно неважно, каков автор в жизни: все, что он считает нужным сообщить человечеству, есть в его произведениях.
Виктор Олегович сознательно отстраняется от любого морализаторства или персональной оценки текущей ситуации — реагирует на происходящее исключительно в литературе.
Кто он?
Определять жанровую принадлежность книг Пелевина — дело бессмысленное. В самом начале его относили к фантастам. Чего стоит, например, раннее издание в знаменитой "рамочке" — в серии "Библиотека приключений и научной фантастики".
Казалось, что его "Затворник и Шестипалый", "Принц Госплана" или "Желтая стрела" продолжают традиции советских фантастов, прячущих за иносказательной иронией сатиру. Или же следуют афористичности Фазиля Искандера: история о двух цыплятах, которые пытаются вырваться из инкубатора, выглядела своеобразным идеологическим сателлитом тех же "Кроликов и удавов".
Но в больших романах — "Жизнь насекомых", "Чапаев и Пустота" — Пелевин создал собственный стиль. Его легко сымитировать, но куда сложнее наполнить теми же аллюзиями и символикой.
Неуловимый роман
Пелевин придерживается большой формы. Хотя его истинное прозаическое мастерство раскрывается именно в малой. "Нику" или "Водонапорную башню" можно включить в любую антологию рассказов ХХ века как образцы оригинального стилистического или сюжетного поворота.
Даже если писатель маскирует произведение под короткую прозу — как в "П5" или в "Ананасной воде для прекрасной дамы", — перед нами все равно романы.
Роман для Пелевина — это возможность наполнить текст остроактуальными образами.
Очевидное и невероятное
Он явно работает по одной и той же творческой схеме. Сперва придумывает основную фабулу, четко определяя перечень ключевых событий. А затем — после написания ядра текста — выжидает буквально до последних дней перед сдачей в издательство и быстро насыщает роман злободневными шутками, внутренними фельетонами.
Читателю это кажется невероятным пелевинским прозрением: он опять угадал и сочинил на злобу дня! А на самом деле — не столько угадал, сколько просчитал.
Его вселенная
Свои романы Пелевин заводит в единую вселенную — с общими героями и набором символов и правил. И когда в "Transhumanism Inc." он окончательно связал воедино все сюжетные нити и завершил неоконченные линии, можно было предположить, что в следующей книге откроется новый мир.
Но Виктор Олегович и тут всех обманул. Последний на данный момент роман "KGBT+" — продолжение предыдущего. Как будто автор просто разбил очень большой текст пополам и издал двумя книгами.
Новый поворот
Для каждого сочинения Пелевин придумывает какой-то неожиданный сюжетный поворот, который трудно предположить.
Порой он безжалостен к читателю, это почти щедринский сарказм: "Мы от него кровопролитиев ждали, а он чижика съел!"
На самом деле писатель маскирует за очередными псевдофилософскими, эзотерическими умствованиями одну очень понятную и точную мысль: наш мир сегодня переполнен шарлатанством.
Бесконечные коучи, тренеры "духовной осознанности" и создатели "марафонов совершенства" заполонили социальные сети и нетвердые умы интернет-пользователей. Продемонстрировать их истинное нутро через остросатирический, порой фельетонный текст — в этом и есть, наверное, главная историческая и культурная миссия Пелевина.