Забавно, правда, когда об этом говорит вовсе не жена-мамочка, а суровый мужчина, капитан - подводник 3 ранга. Но, тем и смешнее, правда?
А так как мы не любим грустить, а любим посмеяться, то я хочу обратить ваше внимание на этого автора, а потом обратиться к его повествованию о детях - мужчинах (в хорошем смысле этого слова!).
Учебу он начал в Севастополе. И застал как раз момент распада СССР, когда к ним тоже пришла украинская власть и разрешила по собственному желанию подписать присягу верности Украине. Они не подписали. И постоянно, пока находились в своем любимом училище, - срывали ненавистный трезубец с желто голубым фоном. Однако, ничего не поделаешь, - переехал доучиваться в Питер.
Автор писал о том, что тосковал тогда очень по Севастополю. Сегодня, - уверена, он вместе с нами радуется, что Севастополь снова наш!
В его рассказах я пока что не дошла до той грустной формы, к которой пришел Покровский. Пока что в "Акулах из стали" вот это:
Настоящие подводники никогда не теряют чувства юмора, находчивости и, главное, любви к жизни во всех ее проявлениях. Они устраивают «детские» розыгрыши, ставят на себе эксперименты, наблюдают за китами, мечтают встретить Летучего Голландца. И вместе с тем, трудно найти людей, лучше знающих свое дело, более мужественных и ответственных — ведь перед нами самая настоящая элита российского флота.
И этим, наверное, сказано все. Есть, правда, еще настоящие летчики - не менее забавные, смелые, остроумные и достойные люди, нежели подводники. Но, о летчиках мы в другой раз ).
А сейчас о мужчинах - детях, - уж больно не терпится!
Отрывок из рассказа: "Снег и бабы" (первый сборник "Акулы из стали"):
...Но про баб я не про тех хотел рассказать...
Накануне двадцать третьего февраля – дня всеобщего ликования военных – пошёл густой снег. Я вообще не люблю зиму, и на снег у меня аллергия. Но вот когда стоишь и смотришь в окно на эти белые лопухи, которые плавно, степенно и даже как-то с философским нигилизмом планируют на землю под жёлтыми конусами фонарей, то кажется: ну хуй с ней, с зимой, пусть уж тоже будет, что ли.
– Товарищи курсанты! – врывается в это время дежурный по учебному центру. – Срочно построиться! Форма одежды произвольная! Надо же, думаешь ты, что за бестактность такая – так нагло оборвать ваши с зимой уже вот-вот установившиеся отношения!
– Товарищи курсанты! – расхаживает дежурный в шинели, шапке и ботинках перед строем в произвольной форме одежды: в основном трусы и тельняшки. – Поступила команда начальника учебного центра! Срочно! Очистить плац! От снега! Завтра на торжественном построении ожидается делегация из Москвы!
– Так снег же идёт! – А вы не убирайте тот, который идёт! Убирайте тот, который на плацу лежит! Военная логика так же беспощадна, как и бессмысленна, если вы не в курсе до сих пор.
А ночь же на дворе, спать все собирались… И чего-то разозлились, и как давай на плацу баб снежных лепить! И не просто там три шарика и нос-морковка с глазами-угольками, а нормальных баб, со всеми их анатомическими подробностями: сиськами, жопами и волосами в положенных местах. Налепили целую терракотовую армию, только из снега, расставили их ровными рядами на плацу и вокруг них снег убрали, конечно! Не можем же мы приказания не исполнить!
Часов, наверное, до двух или до трёх содрогались в творческих конвульсиях. А утром нас разбудил дружный хохот с плаца. Военных, которые пришли в выходной день в кортиках, белых кашне и суровых лицах на построение, встречали красивые, но холодные бабы стройными рядами на плацу. Причём ржали все без исключения.
Начальник учебного центра прибежал к нам красный от смеха и скомандовал срочное построение этих пидорасов-курсантов с куриными мозгами и спермотоксикозом вместо остальных мозгов. К тому моменту, как мы построились, он уже взял себя в руки и имел подобающе строгий вид. Хмурил глаза, сопел и прял ноздрями.
– Товарищи, курсанты! – Он ходил перед строем, заложив руки за спину и смотря в пол. – Как вам не стыдно! Ну, просили же вас, как людей нормальных, убрать снег! А вы? Что сделали вы? Он показал рукой в окно и нечаянно оторвал взгляд от пола туда же. А там уже офицеры и мичмана, все сплошь подводники и суровые витязи морских глубин со следами неоднократных автономных плаваний во взглядах, играли в снежки на торжественном плацу сиськами от наших баб, тактически умело маневрируя между их тел. И, конечно, он не выдержал и засмеялся, а потом махнул рукой:
– Ну что вы за люди-то! Одним приказал снег убрать, они баб налепили, другим приказал баб убрать, – они этими бабами в снежки играют! Бля-а-а-а-адь!!!
– Мы ж подводники! – ответил ему кто-то из строя. – Какие вы подводники? Дети же ещё! И, вытирая слёзы белыми перчатками, ушёл на плац тоже играть в снежки, пока все сиськи не разобрали. Ну не за куском же жопы ему тянуться, в самом-то деле, в таком высоком воинском звании!
Вот так!
Люблю я вас, - таких мужчин!