Рубрика Вопрос-Ответ.
Спрашивает Елена Рогожина: Какие явления русского языка законсервировались в эмигрантской литературе XX века?
Отвечает Артур Шабашов.
Отвечу без систематизации, набором случайных наблюдений.
Молодая писательница Ирина Одоевцева (на момент эмиграции из России в 1922 году ей было 26 лет) до конца жизни выразительно грассировала в своей речи. Это было очень распространено в петербургской богемной среде. Послушать отрывок её интервью 1964 года на радиостанции BBC можно здесь:
interview with Irina Odoevtseva circa 1964
Максим Горький, долго живший в эмиграции, имел множество предрассудков в отношении русского языка. Об этом вспоминали Н.Берберова и К.Чуковский. Один из предрассудков такой. Горький считал фонетически противным слог «вши». Следовательно, ему не нравились все слова с таким слогом – он их упорно вычёркивал из множества просматриваемых рукописей. Слова «ехавший», «познакомившийся», «обвенчавшийся» и подобные им шли под нож. Так же неприятен ему был слог «щий»: «ищущий», «ощущающий». Обосновывал он своё недовольство обилием шипящих.
В эмигрантской среде сохранилось несовременное произношение многих слов. Например, слово слово обы́денность. Оно звучало в их устах как «обыдённость», с ударением на букву ё.
Однако, эмигрантская культура не только консервировала русский дореволюционный язык, но и расширяла рамки дозволенного в нём.
Новацией было более свободное использование детских ругательных слов - на буквы "г", "ж" и подобные им. Об этом написала Нина Берберова в своих мемуарах "Курсив мой", упоминая разговоры с Иваном Буниным - известным любителем бранных слов. Берберова противопоставляла русский язык с его консервативной целомудренностью более раскованной западной лексике 1930-х годов. В подтверждение приведу забавный отрывок одного из разговоров с Буниным.
…В такое же бешенство, если не большее, приводили его разговоры о современном искусстве. Для него даже Роден был слишком "модерн".
– Бальзак его - говно, – сказал он однажды. – Его потому-то голуби и обосрали.
И - острый взгляд в мою сторону.
Я ответила, что для меня он такой, обосранный, все же лучше Гамбетты, который у Лувра, с флагом и нимфами (впрочем, были ли в этом безобразии нимфы, я не была уверена).
