— Серёга, — сказал дядя встревоженно. — Дай мне вон ту штуковину.
— Ту?
— Ту. А, стой, лучше эту.
— Эту?
— Эту или ту. Давай обе.
Племянник дал обе.
Дядя повертел их в руках, постучал одну о другую, потом отложил и, глядя в пространство, укоризненно сказал:
— Серёж, не надо меня уж так буквально понимать. Мог бы дать и другую какую-нибудь.
— Какую?
— Ну, вот ту, например.
Племянник дал.
— Ладно. Хорошо, — сказал дядя, примериваясь к третьей штуковине, сравнивая её с первыми двумя. — А что если вон ту ещё?
Племянник дал ту ещё.
— Угу, — сказал дядя. — Значит, ты будешь мне давать то, что я говорю, да?
— Ага.
— А инициативу проявить? А смекалку? А самому понять, как эту втулку эту закрепить, а? Пассивен ты, Серёжа, и безынициативен.
— Эту, что ли? — спросил зевающий Серёжа? — На, бери.
— Нет, — отрезал дядя. — Сам, что ли, не видишь, эта не подходит. Эвон ту вон давай.
Дядя и племянник ждут вас!