Здравствуй, мой добрый друг!
Сейчас у меня на коленях спит котенок. Он давно уже спит, милый обаяшка. И сегодня ночь со мной спал. Он, конечно, много внимания забирает. Можно что-то спокойно делать только тогда, когда он спит, когда же он бодрствует – за ним нужен глаз да глаз. Он носится везде, просит, чтобы с ним поиграли. В общем, отвлекает. Я вчера практически весь день держала его за пазухой и только так могла что-то делать. За пазухой он пригревается, начинает урчать и вскоре засыпает. Но если он не хочет спать, то ничто его за пазухой не удержит. Хорошо, что он маленький и много спит…
Не знаю, как пойдет сегодня мой день. Если честно, то я испытываю некоторый страх перед началом новой картины. Хочу написать пейзаж. Не знаю, куда меня поведет, мыслей много. Но и страхов много. Внутри все еще сидит придирчивый критик, который любит сравнивать, докапываться, любит ныть и говорить: «Недостаточно хорошо. А это точно интересно? По-твоему, в этом будет толк?» Этот критик меня, если честно, изводит порядком. Он всегда во мне сидел (и в период обучения в Суриковском, и в период работы в театре, и позже, когда я делала работы на заказ для определенных выставок). Он мне мешает, он очень недружественный товарищ. Надо с ним разобраться. Понять, почему он так ко мне придирчив? Кто прячется в этом критике, вернее, из чьих голосов состоит его голос? Мне кажется, если я с ним буду открыто воевать – то не уверена, что одержу победу. Мне нужен тонкий подход. Я хочу переманить его на свою сторону. А для этого я должна любить себя, довериться себе. Но почему я порой так не люблю себя и так себе не доверяю? Я ведь хорошая, я знаю об этом. Но помню я об этом почему-то не всегда. Часто голос критика очень громок и заглушает мое собственное мнение…
Ну вот опять я ною! А с другой стороны, только ты меня и можешь выслушать. Ты же мой самый добрый и самый чуткий друг, который меня всегда понимает.
Хорошего тебе дня. Твоя Л.