Глава 13
– Какое счастье, просыпаться дома, рядом с тобой, – Томаш по-хозяйски довольно погладил Анину грудь, потом приложился ухом к её животу.
– Ещё рано, Томашек, первые три месяца. Мне врач предложила амниоцентез сделать, чтобы удостовериться, что с ребёнком всё в порядке.
– Что это за тест? Что может быть не так?
– Я ведь не молоденькая уже, а с возрастом больше шанса на всякие отклонения. Вот она и возьмёт жидкость из моего живота. Узнает, здоровенький ли ребёнок растёт, и мальчик или девочка.
– А это не опасно? Для тебя и для ребёнка?
– Есть риск, что будет выкидыш, но очень маленький. Врач говорит, что обязательно нужно сделать.
Томаш посерьёзнел и задумался.
– Я не знаю, ты сама наверно решай, я боюсь за вас.
– Я послушаюсь врача.
– Тогда я с тобой пойду.
Аня сама очень боялась, когда врач воткнула ей в живот иглу. На экране УЗИ можно было видеть малюсенькое образование, их ребёнка. Томаш всё время был рядом и держал её за руку. Он смотрел на экран не отрываясь, как на чудо.
Прошло несколько дней и позвонила врач:
– Приходите за результатами.
Они ждали врача вместе. Аня сидела в кресле, слегка поёживаясь от холодного воздуха слишком сильно дувшего из кондиционера, а Томаш мерил шагами маленькое пространство, время от времени останавливаясь перед картинками развешанными на стенах. Особенно заинтересовала его схема женских половых органов.
– Что здесь изображено?
– Это то, что у меня внутри, вот это – влагалище, сюда… входишь ты, а вот здесь находится ребёнок.
– А! Странно, что таинство любви и начала новой жизни сведено вот к этому – безразличной схеме.
В этот момент в кабинет вошла врач и широко улыбнулась им:
– Не волнуйтесь, с ребёнком всё нормально. Пол знать хотите?
– Может быть, не нужно? – Аня вопросительно взглянула на Томаша.
– Я хочу знать, – неожиданно твёрдо ответил он. – Мне это важно.
– Я надеюсь вас не разочарует, что это девочка, – неловко усмехнулась врач.
– Нисколько, я счастлив, что у нас будет дочка! – и он расцеловал жену, не стесняясь врача.
В машине, Аня спросила:
– Тебе же всё равно, мальчик или девочка, так зачем знать?
– Аня, я тебе дома объясню.
У дома их ждал незнакомый Ниссан с двумя молодыми здоровыми парнями в неброских курках и потёртых джинсах.
– Это Лёшек и Юрек, мои… сотрудники, – представил Томаш. – Это моя жена, пани Анна, – формально объявил он парням.
Те, к огромному Аниному удивлению и смущению, по очереди поклонились и поцеловали ей руку.
– Пойдёмте, я накормлю вас обедом. Я ведь никогда не видела друзей Томаша.
Парни переглянулись и уставились на Томаша. Им, похоже, было неудобно входить в дом. Томаш ответил им разрешающим кивком. За ужином, Эдик пытался разговорить молчаливых ребят, расспрашивал, какие компьютерные игры они любят, но те делали вид, что говорят только по-польски. Томаш почти не уделял им внимания, и Аня почувствовала, что что-то не так. Зачем эти парни здесь? Они - телохранители Томаша? Им с Эдиком грозит опасность?
Вопросов она задавать не стала, но её не покидало чувство страха, и поэтому когда Томаш попросил её выйти с ним из дома, она не удивилась.
– Аня, мне надо уехать, завтра.
– Уехать? Куда? Зачем? Ты же ещё от раны не оправился!
– Ждать нельзя, я не дам Бельчевскому ещё один шанс. Не бойся, я найду его, поговорю и быстро вернусь
– Ты хочешь встретиться с этим человеком? Это чудовище уже один раз чуть не убил тебя!
– Аня, я не могу позволить моему прошлому разрушить мое настоящее. Ты – моя жизнь! Ты и наша дочь.
– Поэтому ты хотел знать? На случай если… – Аня беззвучно расплакалась.
– Со мной всё будет в порядке. Пока я не вернусь, поживи с Эдиком у твоей мамы.
– Эдик будет с Антоном, но я останусь ждать тебя здесь, – Аня не собиралась убегать.
– Хорошо, если ты так решишь. Держи, – Томаш протянул ей чековую книжку и банковскую карточку.
– Что это?
– Это мой счёт. Вот бумага, теперь он наш общий.
Аня взглянула на сумму и сглотнула:
– Это… Боже, Томаш, я не хочу…
– Это для тебя, Эдика, и нашей дочери, если со мной что-то случится. Но со мной ничего не случится. Пойдем, мне надо кое-что тебе показать.
В доме он нажал на потайное место в стене гостиной и портрет Агнешки отодвинулся. Аня с ужасом смотрела на дверь сейфа, скрывавшегося за картиной.
– Открой, – Томаш протянул ей малюсенький, но тяжёлый, медный ключик.
В сейфе лежали несколько кирпичей из золота, доллары, евро, драгоценности. Анин взгляд упал на бриллиантовую диадему, как у Агнешки на портрете. Ей казалось, что это сон.
– Закрой и никому не говори об этом. Всё в нём – тоже твоё.
– Мне это всё не нужно, я не смогу без тебя, я умру без тебя, – и Аня в отчаянье повисла у него на шее, крепко прижалась к груди, вдохнула родной запах.
– Не смей так говорить, у нас будет дочь, ты нужна ей. В любом случае, я вернусь через несколько недель. Это только на всякий случай.
– Я смогу тебе позвонить, увидеть тебя, услышать твой голос?
– Нет, лучше без связи. Лёшек и Юрек ребята опытные и надёжные, ничего со мной не станется.
– Они едут с тобой? Для охраны?
– Ага. И саблю и сапоги чистить, разве ты забыла?
– Кого воевать едете?
– Турок, душа моя, – спокойно ответил Томаш.
***
В эту ночь Аня не могла оторваться от своего Томашека, прижималась к нему всем телом, ласкала его и растворялась в его ласках. Она нуждалась скорее не в страсти, а в нежности, в его прикосновениях и объятиях, в тепле его кожи. Томаш шептал ей слова любви и покрывал её поцелуями, но на душе у неё было тяжело и никакие уверения, что всё будет благополучно, не приносили облегчения.
После завтрака Томаш дал Эдику задания по латыни и древнегреческому и собрался уезжать. На нём были бейсболка, летняя рубашка с короткими рукавами, шорты и легкомысленные шлёпанцы. Лёшек и Юрек поцеловали Ане руку на прощанье и ждали в машине.
– Так турок и будешь воевать, в шлёпанцах? – улыбнулась Аня сквозь слёзы.
– Конечно, там же жарко! – Томаш в последний раз чмокнул её в щёку, уселся за руль Ниссана и исчез за поворотом улицы.
Аня уговорила Эдика пожить у Антона, а сама осталась одна в доме, в котором стало мгновенно пусто и неуютно без Томаша. Неожиданно пришёл лейтенант Андреев. Аня сразу поняла, что за ними всё это время следила полиция. Но она решила быть с полицейским безукоризненно вежливой и пригласила в дом. Он сидел за столом и закусывал свеже сваренный кофе булочкой с маком.
– Госпожа Евелевич, – начал лейтенант через некоторое время.
– Пожалуйста, Аня, мне так удобнее, – и Аня ободрительно улыбнулась ему.
– Где ваш муж?
– Он уехал сегодня утром.
– Куда?
– В Турцию.
– Он вам это сказал?
– Да. С ним поехали ещё двое сотрудников, Лёшек и Юрек.
– Хм… сотрудников? Аня, вы же взрослый человек, сами всё понимаете! Томаш вам врёт: он – бандит и убийца! Из-за него, вам и вашим детям грозит опасность. Если вы будете с нами откровенны, мы сможем вас защитить.
– Юра, вы доверяете своей жене? – и Аня кивнула на обручальное кольцо у него на пальце.
– Конечно.
– То есть вы не думаете, что когда она утром целует вас и уходит на работу, то в обед она будет в номере гостиницы стонать под каким-нибудь богатым симпатичным мужиком, секс с которым удовлетворяет её больше, чем с вами? Мужиком вроде моего Томаша?
– Что? Моя Галя никогда такого не сделает!
– Так вот, я доверяю моему мужу: если он говорит мне, что он не убийца и не бандит, значит так и есть. Мы с ним принадлежим друг другу до конца.
– Вам бы романтические романы писать!
– Я и пишу. И Томаш – герой моего романа. Думаю, вам пора.
После ухода полицейского, ей стало ещё тоскливее. Днём ей недоставало Томаша, его улыбки, его голоса, тех мелких знаков внимания, которые получались у него обыденно и закономерно: как он целовал её ладонь, набрасывал на ноги плед, приобнимал за плечи. А ночью Аня ложилась спать в одинокую постель и нюхала подушку, стараясь вообразить: где сейчас её Томашек, с кем он говорит, жив ли. Это было непрекращающейся пыткой. Как же все эти женщины из её романов ждали мужей, без телефонов и видеочатов, иногда месяцами и годами не зная, где они и что с ними? Она бы так не выдержала!
Письмо с отметкой Анкары пришло через неделю – написанное витиеватым, каллиграфическим почерком. Томаш не сообщал ничего о себе – только как он скучает по ней и по Эдику. Как он хочет увидеть её, погладить по волосам, поцеловать в губы. А дальше Аня, даже читая письмо в одиночестве, покраснела от откровенного описания его сексуальных фантазий и желаний – от нежнейших до самых изощрённых. «Ты мне верен, вот в эпистолярный жанр и ударился!» – она была довольна этим своим заключением. По ночам она представляла его возвращение, исполнение своих и его фантазий, и ей, как ни странно, становилось легче.
***
Томаш проснулся, всё ещё улыбаясь: ему снилось, что они с Аней моют свою малышку: он бережно держал пухленькое скользкое тельце, а Аня поливала на неё тёплую воду из ковшика и протирала нежную кожицу мягким полотенцем. Лапушка хныкала, когда вода попадала ей в глаза или в рот, и неожиданно сильно извивалась в его руках. «Ишь ты какая здоровенькая, не крутись, егоза!» – говорил он. От мысли о том, что скоро у него родится дочь, потеплело на душе. Томаш полежал несколько минут, прислушиваясь к звуку ударяющихся о камень капель воды и сопению Лёшека и Юрека, спавших по обе стороны, потом ткнул обоих локтями.
– Вставать пора, сони, скоро светать будет.
Они заворочались, с трудом вырываясь из молодого сна. Томаш выглянул из пещеры: всё было погружено в молочно-белый предутренний туман, в двух шагах ничего не видно. Рядом с ним появились две всклокоченные головы.
– Стар я стал, ребята, для всех этих переделок. Кабы Перебежчик ко мне в дом не заявился и жену мою не перепугал, ни за что бы с дивана не слез.
Лёшек и Юрек многозначительно переглянулись за его спиной.
– Ян говорил, может ты вернёшься. А то Андрей… – Лёшек оставил мысль неоконченной.
– Нет, и не надейтесь. Сами, без меня, в своих делах разбирайтесь. Мне это и так ни к чему было, а после смерти пана Здислава и пани Агнессы, так вообще связываться не хочу. Пусть Андрей всем рулит. У меня новая жизнь, и мне она подходит. Ладно, кинжалы наготове и пошли, пока нас никто не увидит.
Они стали наощупь, очень осторожно и медленно, спускаться по крутой каменистой тропинке к деревне.
***
Аня занимала свои дни, чем могла: записалась на классы дыхания «по Ламазу», читала книги о беременности и родах (с Эдиком она даже ни о чём таком не задумывалась), ходила гулять в парк. Но внутри точила постоянная, всё усиливавшаяся тоска. Томаша не было уже три недели, и её мама начала всё настойчивее задавать неприятные вопросы:
– Аня, где Томаш? Вы поругались? Как это он так уехал от беременной жены?
– Мама, ты же знаешь, Томаш никогда не ругается. Ему надо было уехать по работе.
– Ты ему что-то не так сказала? Я-то знаю твой вздорный характер! Такого мужчину надо беречь! Упустишь – вон за дверью очередь женщин его дожидается! Я его люблю, как сына родного!
– Мама, у тебя же есть родной сын! Не волнуйся, у нас с Томашем всё хорошо.
Антон тоже подошёл к ограде и завёл с ней разговор, к которому наверно долго готовился:
– Аня, теперь ты понимаешь, что я был прав? Томаш совсем не тот, за кого себя выдаёт. Я тебя предупреждал! Говорил тебе, чтобы не связывалась с ним! – он уже кричал. – Я хочу, чтобы Эдик жил у меня постоянно! Ты негодная мать!
За последние полгода Аня настолько отвыкла от криков, что его голос больно резанул по нервам, отдался гулом в мозгу. Неужели она мирилась с этим, каждый день, годами? Аня стиснула зубы, чтобы не закричать в ответ. Ей и так плохо, а тут ещё дополнительные проблемы. Но она призвала образ Томаша и сдержалась:
– Антон, ты несёшь чепуху. Томаш уехал в командировку на несколько недель и скоро вернётся. Эдик не хочет жить с тобой, ты всё время кричишь на него. Он спрашивает, когда сможет вернуться домой. И его дом – со мной и Томашем.
Не дожидаясь ответа, она ушла в дом.
Продолжение следует...
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 8