Театр на Таганке для меня был всегда особенным. Было время – я оттуда, можно сказать, «не велезала», когда жила в 10 минутах ходьбы от него, в доме на Земляном Валу с фамильным гербом Киркоровых. Театр моей молодости. Театр с громкой историей. Театр-новатор. Театр, пропитанный гениальностью эпохального режиссёра Юрия Любимова. Его спектакли – это золотой пласт моего зрительского багажа, и во многом, благодаря ведущим артистам театра того, моего, времени – Валерию Золотухину, Феликсу Антипову, Тимуру Бадалбейли, Дмитрию Высоцкому… Но, как говорится, иных уж нет, а те далече… И я счастлива, что у меня появилась возможность пообщаться с одним из ведущих актёров того удивительного периода театра на Таганке – Заслуженным артистом России Тимуром Бадалбейли – когда театр был ещё авторским, и когда в нём часто можно было встретить самого Юрия Петровича.
------
- Тимур, как Вы оказались в Театре на Таганке и как сложилось, что на протяжении почти двух десятилетий Вы играли практически все главные роли в спектаклях Юрия Любимова?
- Я поступал в Щукинское училище в 90-м году – это был первый курс Любимова, который он самостоятельно набирал. Мне тогда говорили, мол, куда ты идёшь к этому почтенному (намекая на возраст) человеку, когда есть столько молодых перспективных руководителей курсов. Но поскольку двумя годами ранее, попав на репетицию «Бориса Годунова» в театр на Таганке, я полюбил не только этот театр, но и Театр вообще, то заканчивая школу в тот год, когда Любимов набирал курс, мне не хотелось упускать такое счастливое совпадение. Так я оказался у Любимова. Но главные роли, конечно же, были не сразу. Сначала были и неглавные, и давалось всё не так уж просто. Пришлось пройти определённую школу выживания и даже этап подачи заявления об уходе. Было и такое. При очередном распределении, когда ещё не были все главные роли мои, я вдруг подумал, что не так уж и нужен Юрию Петровичу – так зачем навязываться! И это были абсолютно искренние мысли. Но до этого я поставил себе амбициозную сверхзадачу: постигнув Театральную Школу Любимова, попытаться связать два времени – новое и тот «Золотой век Таганки», о котором все говорили. Вслух я это никому не озвучивал, но я чувствовал себя соучастником, даже сотворцом, Юрия Петровича в скромной своей локации, помогая ему делать Театр последние лет двадцать. Это, конечно, если серьёзно отвечать на Ваш вопрос и не брать во внимание варианты ответов, типа, я самый талантливый – и поэтому я играл главные роли. (Смеётся)
- А как Вы отнеслись к тому, что, будучи совсем молодым актёром – Вам было всего 32 года – Вы получили звание Заслуженного артиста России?
- К званию этому в тот момент я относился очень иронично и абсолютно несерьёзно. Поэтому рассудок я не потерял оттого, что на курсе я получил его первым. Даже было некое чувство неловкости. Тогда мне казалось, что это какой-то пережиток советской театральной системы, против которой Любимов и восставал. А сейчас я к этому даже с грустью отношусь. Потому что звание – это всё-таки не критерий. Это атавизм, который достался нам от официозной театральной системы, а мы, ученики Любимова, вообще против системы как таковой. Он даже систему Станиславского формулировал не как систему, а как метод. Я вообще думал, что все эти звания скоро отменят. Мне было тогда совершенно не до этих радостей. Радость – это когда роль получилась, когда премьера удачная – какие-то такие рукотворные праздники. В моей театральной биографии всегда это было главное.
- В чём заключается гениальность Юрия Любимова лично для Вас?
- Когда я пришёл к нему учиться, Юрий Петрович уже был легендарной, мифологизированной личностью. И для меня одним из самых сложных моментов был – как вступить в рабочие отношения с «божеством». Он был человеком, который перевернул моё сознание и представление о театральном искусстве. Он гений – как данность. Но если выделить какие-то качества, то одним из них я бы назвал его доброту, как бы неожиданно это не прозвучало. Сложился какой-то идиотский миф, что он какой-то диктатор, «Карабас-Барабас» и так далее. Но столько лет с ним проработав, я понимаю, что основа его жизненной философии – это гуманизм. Иначе бы – с какими б критериями он подходил к той драматургии, за которую брался? И почему это имело такой отклик у публики? Да потому что это было всем понятно, близко, это всех трогало. Это был трогательный театр. Ещё Юрий Петрович обладал мужественностью, которая была необходима в этой профессии, чтобы стать тем, кого мы потом называем гением. А ещё – самоирония – одно из важных качеств, которое позволило ему, дожив до векового почти возраста, быть в форме, в здравом уме. У него был дар, но важнее – у него была способность этот дар реализовать. У таких людей надо учиться отношению не только к творчеству, но и к жизни.
- Театр на Таганке того времени – это авторский театр и фактически, вся Ваша театральная карьера была связана только лишь с режиссёром Любимовым. Чем для артиста чревата работа с одним режиссёром?
- В моём случае это «чревато» двумя обстоятельствами. Первое – это то, что я прожил счастливую и успешную театральную биографию. Второе – это то, что, дойдя до какого-то момента своей театральной карьеры, я в результате решил попробовать себя в режиссуре. И я считаю, что мне удалось проникнуть в театральное мышление Любимова, в его театральную эстетику и я научился мыслить в скрижалях этой эстетики. Потому что Театр Любимова – это понятие гораздо шире, чем театр на Таганке. Это школа, это стиль, это абсолютная вакцина от пошлости и дурновкусия. Поэтому в моём случае никаких негативных моментов и обстоятельств от работы только с одним режиссёром – просто нет и быть не может!
- Несколько лет назад Вы покинули театр на Таганке, переключившись на съёмки в кино. Скажите честно, Вас не тянет обратно в театр?
- Моя жизненная профессиональная программа была связана с Любимовским Театром на Таганке. История закончилась. А меня, как до прихода туда, Театр в целом мало привлекал, так и сейчас уже не особо привлекает. И я не могу собой ничего поделать – мне, действительно, это уже не интересно, мне это всё понятно. Вот когда что-то непонятно, то это хочется постичь, а когда понятно – это уже не притягивает. То, что сейчас происходит в театральной Москве, к сожалению, противоречит моему восприятию Театра как такового. Когда в театре главным становится самовыражение ради самовыражения, то меня это отталкивает. Конечно, есть какие-то всплески – есть замечательные актёры, есть замечательные режиссёры. Мне, например, очень был интересен Туминас – как один из театральных авторов, но, к сожалению, и он теперь в другом театральном пространстве.
- Получается, что кино Вам сейчас интересней?
- Кино – это замечательная история со своей спецификой, безусловно, отличающейся от театральной. Конечно, то, что работал я в театре эпическом, театре поэтическом, где необходима была громкая подача, иногда в кадре входило в какой-то контраст (смеётся), но это очень интересная работа. Хотя слово «работа», наверное, в этой эфемерной профессии не совсем подходящее. Мне больше нравится слово «игра». И мне безумно интересно играть в кино, особенно, в авторском.
- Неужели Вы совершенно не скучаете по театру?
- Ну мы же можем скучать только по каким-то моментам жизни, по людям. Конечно, я скучаю по спектаклям, у каждого из которых была своя атмосфера. Каждый спектакль – это проживание каких-то эмоций, мыслей, с каждой ролью было многое связано. Роли были интересные, большие – роли мирового театрального репертуара. Скучаю по творчеству, по тем сложностям, которые было интересно преодолевать. Потому что, когда мне легко что-то давалось, то складывалось ощущение, что делаю что-то неправильно и результат такой же – легковесный, поверхностный. Поэтому я очень искренне скучаю по каким-то трудностям, по процессу создания образа. Каждый раз – это рождение, связанное с приятными муками, которые трансформируются в определённый профессиональный успех. И когда ты его достигаешь, то в следующей работе у тебя уже планка повышается. А поскольку у меня было немало больших ролей, то в какой-то момент я почувствовал, что определённая вершина уже взята, а позволить себе понизить планку я не смогу.
--------
Если честно, собираясь на встречу с Тимуром, я думала, что услышу в разговоре какие-то обнадёживающие нотки, что мол, «да, думаю… планирую… собираюсь вернуться к театральной деятельности»… Но, увы, услышала иную позицию. Хотя жизнь нас меняет. Меняется отношение к тем или иным вещам. И может быть, его величество случай сыграет решающую роль, и мы вновь увидим Тимура Бадалбейли на московской сцене…
Если бы знать, если бы знать!
#театрнатаганке #юрийлюбимов #тимурбадалбейли