Перекатываясь с пятки на носок и обратно, Воланд стоял у края обрыва. На закате мыс Рока становился волшебным местом. Переливами неба и воды, создавались новые краски. И все же, мужчина нервно поглядывал на часы. Пальцы ритмично постукивали по спинке сломанного стула.
Воланд стоит на этом месте не впервые. Последние несколько лет, время перед Рождеством стало для него "роковым".
Прошло уже пять лет как, именно на этом месте, Воланд планировал сделать предложение своей любимой Кэрите. Чувство вины гложило его еще долго. Мысли о том, что именно он предложил приехать сюда на рождественские каникулы. Мысли о том, что не заметил машину на перекрестке. Мысли о том, что потерял её навсегда.
Мужчина был невыносим себе, в то время. Он ненавидел это место, тогда. Вернувшись к мысу через пару дней после происшествия, он вылил всю злость на скалы, небо и волны. Он кричал так долго, как позволили его легкие. Метался, падал, бил землю, рвал траву – не мог успокоиться. Тогда же со скалы полетела и маленькая бархатная коробочка. Его знак вечной любви и преданности любимой. Она стала первой.
Следующей стала гитара. Воланд никогда не умел играть на музыкальных инструментах. В отличие от него, Кэрита играла прекрасные мелодии. Каждый её аккорд будто усмирял всю злость и негодования в душе мужчины. Он любил эти вечера. Как только закончилось самое ужасное Рождество Воланда, он возненавидел и эту гитару. А та, весь год пылилась в углу.
На следующее Рождество, Воланд снова приехал на мыс Рока. Снова кричал. Снова метался. Снова ненавидел себя и свою жизнь. Не мог отпустить. На крепких руках мужчины все ещё можно разглядеть шрамы от струн, настолько сильно он сжимал гриф гитары в её последние минуты. И он отпустил её. Ему всё еще кажется, что разбившись о скалы, гитара сделала свой последний аккорд. Прощальный. Тот аккорд забрал в пучины бушующих волн все темные чувства. Кэрита стала тёплым воспоминанием его жизни.
В третий раз он привез на мыс стол. Старый, тяжелый письменный стол, за которым он провел слишком много времени. За котором рождались идеи, писались отчеты, воплощались задумки. Этот стол стал символом всего неимоверного количества времени и сил, которые Воланд вложил в свою работу. Прошлую работу. Его сократили в ноябре. Нет, он ни в чем не провинился, просто так стало нужно вышестоящему руководству. Мужчина, конечно, расстроился, но уже знал, чем займется через месяц.
Стол был ужасно тяжелым. А Воланд, с сущим ему высокомерием, переоценил свои силы. Пытаясь избавиться от еще одного сложного периода своей жизни, он чуть ли не покончил с собой. Попытка сбросить стол, также красиво, как в фильме «300 спартанцев» сбрасывали людей в яму, могла стоить ему жизни. Воланд споткнулся. Он не упал вслед за столом. Туда. Вниз, к водным силам, разбивающим всё о скалы. В этот раз он избежал падения, и всё же, этот случай стал идеей для четвертого возвращения.
Он снова метался. Снова кричал. В эту поездку к мысу Рока он много плакал. Ему было больно. Он снова потерял любимого человека. Двух людей. Сильный ветер бушевал, заглушая отчаянные крики мужчины. Кулаки бились о камни и землю в такт беспокойным волнам. Ещё пара шагов и забвение! Всего шаг!
Здравый смысл пересилил эмоции. Колени почти не касались края обрыва. Воланд сидел на краю и смотрел на кроваво-красный закат. Слёзы и слова кончились, кончились и силы. То ли от боли, то ли от напряжения – руки, сжатые в кулак, тряслись. После захода солнца, в дань некой надежде на лучшее, навстречу скалам полетел телефон. Воланд не хотел держать его больше в руках. Не в этот Новый год. Ведь звонка от родителей он больше не дождется.
Думаю, именно в тот вечер, это и стало традицией. Воланд и сам не до конца понимал, чем ему помогал этот ритуал «очищения». Но ему становилось лучше – это было главным.
И вот, сегодня, он снова стоит рядом с обрывом мыса Рок. И снова у него в руках предмет – олицетворение чего-то, чтобы он хотел отдать тёмной пучине вод. Но в этот раз всё по-другому. Сегодня Воланд не кричит. У него нет слов ненависти или боли. Сегодня он хочет поблагодарить случай. Сказать спасибо себе, за то, что смог справиться. Сказать спасибо за людей, которые приходят в его жизнь. Пусть им и приходится уходить. Мужчина нервно продолжает смотреть на часы и ждёт заката, держа под левой рукой сломанный стул.
Ах да, сегодня именно стул, сломанный и затертый, полетит со скалы. На этом стуле Воланд проводил одинокое время. Он завтракал один, обедал один, ужинал, делал ночные перекусы. Один. Но как-то ранним утром ножка стула с хрустом переломилась. Странно, конечно, но это был единственный стул в квартире Воланда. Как же он был зол. Бурча в то утро, он надел туфли, накинул на себя лёгкий пиджак и вышел из дома, направляясь в ближайший открытый фаст-фуд.
Там он встретил Веру. Она завтракала в этом кафе каждое утро после ночной смены и никогда до этого не пересекалась с Воландом. Как и он с ней. Им хватило одного взгляда понять, что этот Новый год они проведут в компании друг друга. Девушка пыталась шутить тем утром, не смотря на усталость. Мужчина, с растрёпанными волосами, старался быть максимально обаятельным. Уже на следующий вечер он повел её в кино. Воланд благодарен сломанному, в то утро, стулу.
И вот, этот стул летит с обрыва, крошась и ударяясь о скалы. А за стулом летит кружка. Веру всегда раздражала маниакально улыбающаяся тётя Агнес на ней. Совсем не было вкуса у этой старой женщины.