Две Революции и начавшаяся Гражданская война резко поменяли жизнь русского офицерства, даже сильнее, чем Первая мировая война. Ещё совсем недавно русский офицерский корпус был относительно немногочисленной прослойкой общества (около 40 тысяч человек).
В годы Первой мировой он вырос многократно, изменив свой «социальный облик» (в разных работах видел цифры от 250 до 320 тысяч человек). Февральская революция положила начало процессу распада старой армии, она же «вовлекла в политику» немалую часть офицерского корпуса.
Октябрьская революция ещё сильнее изменила страну, тогда как старая армия была фактически «отменена» большевиками, равно как и старые звания, награды, названия полков, погоны и т.д. «Вера, Царь и Отечество» поменялись сначала на «Демократию, Учредительное Собрание и Республику», потом — на «Социализм, Диктатуру Пролетариата и Мировую Революцию». И это менее чем за год!
Офицерство столкнулось с проблемой серьезнейшего выбора: что делать в таких условиях, кого поддерживать? Первоначально многие уклонялись от участия в Гражданской войне, но постепенно и белые, и красные и даже национальные республики начали прибегать к регистрациям и призывам всех или почти всех бывших офицеров старой армии.
Белое движение не зря называют «офицерским», их там действительно было немало и о причинах такого выбора я уже говорил и ещё буду говорить. Но и в РККА бывших офицеров было очень много, десятки тысяч, включая почти половину Генерального штаба. А ведь белые армии всегда были относительно малочисленными, тогда как РККА к концу Гражданской достигла отметки в 5 миллионов (хотя сейчас некоторые исследователи называют цифру в 3 миллиона согласно переписи 1920 года, что все равно очень много).
Впрочем, к этому периоду истории четкое деление на «красных и белых», на самом деле, вообще плохо применимо: человек мог неоднократно менять сторону (и подобные метания хорошо показаны и в художественной литературе — в «Тихом Доне» М. А. Шолохова и в «Хождении по мукам» А. Н. Толстого).
Проблемами изучения поведения офицерского корпуса (и, особенно, генштабистов) в период Гражданской войны много лет занимается исследователь А. В. Ганин. В одной из своих работ историк перечисляет ряд причин, по которым бывшие офицеры оказывались на службе в Красной Армии. На мой взгляд, всё вполне обосновано. Тем не менее, я добавлю в конце предположение от себя.
1. «Продолжение службы по инерции в органах старой армии, трансформировавшихся в органы Красной Армии...» (с) А. В. Ганин. Повседневная жизнь генштабистов при Ленине и Троцком. Кучково поле, 2017 год.
Действительно, многие об этом почему-то вообще забывают. А ведь фактически большевики сумели очень быстро поставить под контроль старый армейский аппарат (в отличие от белых, которые побежали на окраины, рассчитывая на восстания казаков).
И многие сотрудники этого аппарата стали служить уже большевикам, тем более, что у них перед глазами уже одна Революция была, только что. Это, кстати, гражданских ведомств тоже касается.
2. «Стремление к профессиональной самореализации, желание заниматься военным делом (служить родине) безотносительно правящего режима...» (с) А. В. Ганин. Упомянутый источник.
Опять же, звучит весьма логично: офицеров воспитывали до 1917 года вне политики (я уж молчу о том, что в Российской империи до 1905 года не существовало легальных политических партий). Стало быть, царя больше нет, очередная Революция... не бросать же из-за этого любимое дело?
3. «Патриотический порыв в связи с наступлением немцев на Восточном фронте в феврале-марте 1918 года...»
Да, многие бывшие царские генералы оказались в РККА, желая помочь большевикам остановить немцев. Позднее кто-то из них перешел к белым, кто-то воевал на стороне красных против белых. По поводу «обмана», о котором часто пишут. Мол, большевики взяли на службу бывших царских офицеров под предлогом воевать с немцами... а потом использовали их в войне с белыми, зелеными и далее по спискам.
А что, в Российской империи войска не использовались для подавления внутренних беспорядков? Или Николаю II можно, большевикам нельзя? Участие в подавлении революционных движений (причем самых разных) было характерно для Русской армии, причем не только при Николае II, но и при Временном правительстве.
4. «Вера в твердую центральную власть».
Опять же, мало того, что большевики взяли под контроль центр страны практически сразу, так они ещё потом большую часть бывшей Российской империи умудрились собрать (да, под другими лозунгами и с совсем иной властью, но белые-то этого сделать не сумели).
5. «Стремление удержать контроль над армией в руках офицеров-патриотов, поступление в армию для ведения подпольной антибольшевистской борьбы, содействие офицерству в советских условиях...»
Да, очень распространенная причина. Здесь их даже несколько. Многие офицеры реально верили в то, что власть большевиков рано или поздно падет, тогда как армию нужно сохранять (потом многие такие деятели попали под дело «Весна», где об этом подробно рассказывали).
Другие с самого начала шли в РККА, чтобы ударить по Советской России «изнутри». Потом перебегали к белым или попадались ВЧК. А третьи стремились помочь сослуживцам или даже оказать влияние на большевиков (и кстати, порой получалось).
6. «Отсутствие средств к существованию и для обеспечения семьи...»
Легко бежать на Дон, если нет «ни кола ни двора», ни жены ни детей. А если есть? В этом отношении большевикам удалось лучше обеспечить семьи своих «военспецов», тогда как А. И. Деникин и П. Н. Врангель признавались, что на их зарплаты офицеры семьи содержать не могли. И этот фактор кому-то может показаться слишком «бытовым». Но приземленность в таких вопросах бывает полезной, не всем дано быть романтиками.
7. «Карьеризм и приспособленчество, желание обезопасить себя от репрессий...»
Карьеру в РККА делали в основном молодые бывшие офицеры или даже унтер-офицеры. Что же касается приспособленчества — смотрите пункт шесть, не всем дано быть романтиками «Ледяного похода». С репрессиями ситуация сложная, так как служба в РККА от них не защищала с гарантией, в том числе потому, что в Красной Армии, как уже было указано выше, служило множество представителей белого подполья.
8. «Проживание, служба, родственные связи в регионах, контролировавшихся большевиками...»
Да, причем это актуально как для красной, так и для белой стороны (и вообще для любой, включая УНР, Комуч, какую-нибудь независимую Эстонию или Грузию или даже «Антоновщину»). «Где родился там и пригодился».
9. «Идейная приверженность большевизму...»
В целом, очень немногие бывшие офицеры в РККА (и почти никто из генштабистов и генералов) вступали в первые годы советской власти в партию. Но тут иное: служить по совести в РККА и быть идейным коммунистом — это разные вещи, согласитесь. В целом из «бывших» в РККА попали люди с самыми разными убеждениями — от эсеровских до монархических.
И вот этот пункт, под номером 10, я уже добавляю «от себя». Это нежелание офицеров вступать в белые армии, неприятие таких формирований и их лидеров (иногда — на основе личных отношений с «вождями» или неприятия программы, сотрудничества с интервентами и т.д.).
Кроме того — опасение за свою судьбу (поздно примкнул к белым, служил в РККА или в национальных армиях и т.д.) при белых правительствах. Разочарование в перспективах и достижениях белого движения, что заставляло бывших белых тоже идти в РККА.
Десятки тысяч «военспецов» помогли Красной Армии победить в Гражданской войне, они же потом готовили новые поколения уже советских военачальников. Да, судьба у многих сложилась печально. Но эти люди оказали большое влияние на дальнейшее развитие страны. а причин «выбора большевиков» у них, как видите, хватало...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Читайте также другие мои каналы на Дзене:
О фильмах, мультиках и книгах: Темный критик.
О политоте, новостях, общественных проблемах: Темный политик.