Прекрасное пятничное утро в один миг перестало быть прекрасным, когда раздался крик сына. Он лежал в своей кровати на правом боку с закрытыми глазами и плакал и кричал одновременно.
На вопросы, что случилось, он не реагировал и только спустя пару минут проревел:
- Ухо боли-и-ит… И голова боли-и-ит…
Вот и приехали: сын неделю на больничном с ОРВИ, и неужели отит, как осложнение???
С десятой попытки мы с мужем повернули кричащего ребенка на левый бок, чтобы посмотреть, что с ухом. Муж держал, я смотрела.
С виду ухо как ухо: ничего не течет, внутри серы, конечно, многовато, но что-то в этой сере торчит – что-то темно-коричневое, похожее на тонкую палочку? зубочистку? иголку?
Как такое возможно? Откуда этому взяться в ухе? Но в ухе точно что-то было!
У меня тихонько начала ехать крыша. Что делать?
Вызывать врача на дом? Бессмысленно: тут не педиатр нужен, а лор.
Ехать к лору в поликлинику? Сын лежит и кричит благим матом, что ему больно и он не может даже повернуться на другой бок, чего уж тут про сесть и встать говорить.
Остается звонить в скорую помощь.
Позвонила 103, всё рассказала. Меня спрашивают:
- К вам бригаду высылать?
Отвечаю:
- Да, я буду вам очень благодарна.
- Хорошо, оформляю вызов.
Пока я готовила документы и одежду, приехали врачи. Молодая женщина и молодой мужчина. Выслушали меня, а потом по очереди, очень внимательно осмотрели ребенка. Они оба видели что-то в ребячьем ухе, но не понимали, что это. И это причиняло ребенку боль, потому что орал он знатно!
- Поедете с нами? – спросил мужчина-медик.
- Если берёте, то поедем, - не раздумывая согласилась я.
- Дайте ему Нурофен и одевайтесь.
Под истошные крики «Я не хочу в больницу! Я боюсь!» я оделась сама, одела сына, взяла его в охапку и загрузила в машину скорой помощи. Там я уложила его на сиденье и положила его голову на свои колени. Машина поехала, ребенок затих, видимо, начало действовать обезболивающее.
В скорой периодически что-то похрустывало, постукивало и скрипело, но она ехала, и это главное. Мужчина-медик дремал.
- Мама, а дядя спит, он устал?
- Конечно, устал. Ты так кричал, что все устали.
- Ладно, я тихо полежу.
А потом мы уперлись в пробку. Утро же, все на работу едут. И тут водитель включил сирену и не выключал ее до самой больницы. Я первый раз так ехала, даже немного неловко было. Но водителю виднее, как нужно везти пациентов.
Бригада скорой передала нас в приемный покой лор-отделения республиканской детской больницы, и на этом мы распрощались.
Теперь мы с сыном оказались в малюсеньком помещении, под завязку набитом людьми. Там были пациенты и на консультацию, и на госпитализацию, и по записи, и без нее, и еще мы тут приехали. Здесь же стояли вешалки, плотно увешанные верхней одеждой, и стол с лежащими на нем бумажками, обязательными для заполнения. Стульев не хватало, люди стояли вплотную друг другу, воздух был уже очень несвежим. А пациенты всё подходили и подходили, и очередь теперь оканчивалась уже в тамбуре у входной уличной двери. Короче говоря, обстановка была напряженная.
Нас с сыном приняли минут через десять после нашего приезда. Причем в одном кабинете принимали несколько врачей: один врач осматривала моего сына, второй принимал по записи, а третий оформлял в стационар. Как они так работают целый день на шести квадратных метрах, я не представляю.
Врач долго изучала содержимое уха моего ребенка, потом взяла длинный тонкий пинцет и вытащила из уха нечто черное, длиной примерно сантиметр.
- Это что? – спросила я.
- Это у него так виртуозно скаталась сера. Сама первый раз такое вижу, - ответила врач и продолжила осмотр.
В итоге она не нашла явных признаков воспаления, заложила в ухо лекарство, написала план лечения, отправила под наблюдение к лору в детскую поликлинику и пожелала выздоравливать.
Я выдохнула с облегчением, ребенок повеселел, и мы с ним поехали домой завтракать.
Все медицинские работники, с которыми мы пересеклись в тот день, были очень вежливы, внимательны и спокойны. Я им всем очень благодарна.
Медики делают большое и доброе дело – помогают людям.
Я хочу сказать им огромное спасибо за их труд!