Интермеццо
По-настоящему звезда Прокофьева как композитора взошла во второй половине 30-х годов XX века. До этого он был больше известен как блестящий исполнитель, неплохо зарабатывающий себе на жизнь гастролями. Но – не здесь, в России, а за океаном, куда судьба забросила его как раз накануне революционных событий.
Он гастролировал – так же, как и два других гениальных русских музыканта этого времени Стравинский и Рахманинов.
Да, все трое писали музыку. Но, как говорят писатели – «в стол». А потом яркий, гениальный музыкант встретил её – свою Музу, Каролину Кодину-Люберу, и любовь на долгие годы. Но – не навсегда. И «вечная любовь» обернулась «политической целесообразностью».
Замыкая круг
Он умер в возрасте 62 лет 5 марта 1953 года – в один день с «вождём народов» Сталиным. В музыкальных кругах шёпотом, опасаясь всесильного и подозрительного МГБ, шутили – «под сурдинку». Дескать, присоседился. Так что во время прощания с великим композитором его почитатели несли, увы, только домашние цветы в горшках, других не было – все ушли на прощание с главой советского правительства. А в это время Каролина (или Лина, как он её называл), замерзала на колымской каторге. И ни сном ни духом не ведала о кончине своего возлюбленного. И лишь спустя некоторое время одна из солагерниц, услышав по радио концерт памяти Прокофьева, сказала ей о его смерти. Чем вызвала поток слёз – Лина по-прежнему любила его, бросившего её 5 лет назад ради «правильной» комсомолки Миры Мендельсон.
С Линой 29-летний Прокофьев, тогда уже признанный музыкант с мировым именем, познакомился в нью-йоркском Карнеги-холле. Признанная красавица, похожая на звезду немого кино Терезу Брукс, сначала не была в восторге от долговязого славянина. Но услышанная музыка всё изменила – да так, что все последующие 20 лет, вплоть до рокового для семьи 1938 года, они были вместе почти неразлучно.
В СССР Прокофьев, впрочем, возвращался не раз – притом вместе с женой (с Линой он обвенчался в баварском городке Этталь в 1923 году). У него до 1926 года действовал советский паспорт с открытой визой, выданный ещё в 1918 году Луначарским. Но срок паспорта истёк, и таким образом его советское гражданство было утрачено. Но спустя год после окончания срока действия советского гражданства встал вопрос о его гастролях на территории СССР и чета Прокофьевых без труда и бюрократической волокиты получает новые советские паспорта!
А всё дело было в том, что молодое советское государство при всей своей ксенофобии и классовом подходе к представителям эмиграции (а Прокофьев эмигрантом официально признавался), молодому общественному строю как воздух были необходимы доказательства причастности к общемировым культурным традициям. И тут – вот же он. Живой классик! Прокофьевы начинают гастроли уже по Советскому Союзу.
Он называл свою Каролину Пташкой, и неспроста – она прекрасно пела, они даже составили творческий дуэт, в котором музыкантом был муж, а партии меццо-сопрано исполняла она, взяв себе творческий псевдоним Любера – по фамилии бабушки-польки по материнской линии.
Теперь им предстояло принять принципиальное решение вернуться на родину насовсем. И здесь Прокофьев отозвался на самое ценное для себя – возможность писать музыку. То есть заниматься творчеством. А Лина знала, как он этого хотел, поэтому идею об окончательном возвращении безоговорочно поддержала.
Возвращение в СССР
Шёл 1936 год. Да, ему создали огромные возможности для того, чтобы он писал музыку. Но вместе с тем мягко, но настойчиво стали требовать кроме создания шедевров «для души» писать также и то, «что надо». Например, наряду с романтической «Ромео и Джульетта» создавать ещё и «Ленинскую кантату», и оперу о колхозах «Семён Котко». Впрочем, Сергея нельзя обвинить в конъюнктурщине – он даже в таких проходных вещах оставался гениальным. Всё это время Лина была для него верной женой, личным секретарём, идеальной хозяйкой вечно полного гостей дома… а потом наступил 1938-й и Прокофьев по путёвке Союза композиторов уезжает отдыхать в Кисловодск. И пишет оттуда в шутливом тоне жене «Тут за мной начала увиваться прелестная иудейка, но ты плохого не подумай…» Она и не подумала. А зря. Волоокая Миранда была настойчива, и курортный роман быстро перешёл в стадию создания новой семьи.
В 1941-м Сергей уходит от Лины, не объявляя о разрыве. Но после войны он потребовал официального расставания, и явно не без подсказки «друзей-доброжелателей», которые пояснили ему, что по своеобразным советским законам его брак, заключённый за рубежом, считается… недействительным! И он может смело жениться на своей новой пассии. А Каролина, лишившаяся официальной поддержки мужа, арестовывается за шпионаж и приговаривается в 20 годам каторги.
Несломленная, яркая, одинокая
Её освободили из заключения в 1956, на волне хрущёвских реабилитаций. Она, всё такая же обаятельная и элегантная как и до заключения, быстро сориентировалась в новой для себя Москве. Возобновила старые знакомства. И предъявила свои права на прокофьевское музыкальное наследие! И вот тут возникло то, что советские законодатели практикующие юристы назвали «казусом Прокофьева». Как оказалось, «советчики» композитора в 48-м ввели его в заблуждение, и после смерти творца у него осталась одна официальная вдова – Каролина. А не две. Так что брак её и Прокофьева был признан законным, и она с сыновьями получила в наследство практически всё немалое имущество композитора.
После окончания тяжбы её здесь, в Союзе, больше ничего не держало. Каролина несколько раз настойчиво обращалась к Л.И. Брежневу с просьбой выпустить её в Великобританию к живой тогда ещё матери, и в 1974 года она, наконец, смогла выехать. И не вернулась. СССР скандал с безвозвратным отъездом такой значимой в культурной жизни страны фигурой не был нужен – поэтому вопрос о возвращении вообще не поднимался. И Каролине в советском посольстве Лондона раз за разом продляли советскую визу.
Обида на страну, конечно же, имела место – да и странно было бы, если б её не было, Колыма – не лучшее место для времяпровождения, а ведь ей было отдано почти 8 лет! Лина теперь курсирует между Англией, ФРГ и США, основывает в Лондоне прокопьевский фонд, куда передаёт личный архив. А потом, в 1986 году, умирает в лондонской клинике им. У. Черчилля в окружении сыновей и членов их семей. Напоследок, в свой день рождения, когда ей исполнился 91 год и буквально за несколько дней до смерти, она даже пригубила шампанское, как бы говоря «Я ни о чём не сожалею, всех люблю и всех прощаю».
Кода
Каролина Кодина-Любера не была общепризнанной певицей мирового масштаба вроде Монсеррат Кабалье. Но всё же как жаль, что не сохранилось ни одной записи её чудного, по словам современников, меццо-сопрано…