Проза даётся с трудом. Да, именно так — проза требует труда, и это очевидно. Вот стихи способны литься, переливаясь за край. Проза же требует сосредоточения. Но этот набросок подобен стихам, разрушая уставы. Так он родился, совсем внезапно.
Так бывает, когда в голове начинают «шуршать» разные картинки. Одна за другой, одна за другой, словно их перелистывает невидимая рука. Но и это неверно! Поскольку картинки порой напоминают вспышку или причудливую мозаику, а порой и ворох старых шпаргалок. Это твои воспоминания.
Сегодня — Томазо Альбинони, Adagio, где звучит суровый орган.
Послушай! Орган подобен заступу, бороздящему землю. Только он вспахивает не землю, а душу твою. Послушай! Он пытается найти сокровенное в твоей душе и находит. Теперь достаточно только вспышки. Итак, десятки лет долой… Сейчас я — маленькая девочка, застывшая у кучи жёлтого песка. Тогда, будучи пяти лет от роду, я впервые подумала о смерти, которую ты силишься понять всю оставшуюся жизнь. И, признаться, не всегда до конца понимаешь. Вот так живёшь и вопрошаешь. Но кого? Знай, однажды, задав этот вопрос, ты просто обратился к бездне. Да, спрашивая о смысле жизни, мы вопрошаем бездну. Ту, которая звучит в Адажио Альбинони. Так вот. Но удивительно ли это? Ведь музыка вполне способна открыть сокровенное, обнажив при этом нерв.