Своими яркими впечатлениями о чудесах, свидетелем которых стал ваш покорный слуга в самом начале 1992-го года, я не мог не поделиться с друзьями.
Больше всех темой гипноза заинтересовался Костя. Это был тот самый парень с истфака, с которым мы практически в одно время со скандалом вышли из комсомола и в прямом эфире критиковали советскую власть.* К этому времени он уже успел покреститься в баптистской церкви, счастливо женился и более других был расположен к восприятию всего, связанного с какими-то потусторонними и невидимыми силами.
Когда Константин в очередной раз забрёл в гости с январского мороза, чтобы погреться горячим чаем с малиновым вареньем — пива по идейным соображениям он не пил, — я рассказал ему о семинаре Бородаева. И о том, как тот учил входить в особое состояние и набирать энергию. И как вводил в гипнотический транс или каталепсию. И как чувствовал, в каком месте у человека болит, и мог снять эту боль. И как движениями рук «заряжал» стулья в классе, после чего севшие на них люди моментально засыпали. И о прочих, никогда не виданных мною ранее, волшебных явлениях.
Впрочем, почти всё время, пока я говорил, с Костиного лица не сходило скептическое выражение. В нескольких местах моего рассказа он иронически улыбался или недоверчиво хмыкал. И только когда я завёл разговор о духовной стороне гипноза, Константин заметно оживился:
— Да этот Бородаев сам не знает, какой силой это делает! Наверняка через него действуют какие-то бесы.
И вдруг, расширив и без того круглые глаза, предложил:
—Знаешь, что? А покажи-ка ты мне своего старичка. Хотя бы раз в жизни хочу посмотреть на живого чёрта!
Не скажу, что я был удивлён такой просьбой — скорее, озадачен. Объясню, почему. Насколько я знал, евангельские христиане в общем и, в частности, баптисты безоговорочно доверяют Библии. Баптист — это что-то типа христианского юриста. Для баптиста Библия — это истина в последней инстанции, непререкаемое Слово Божье. Для него она больше, чем для самого правоверного правоведа Конституция и все кодексы. Это документальное основание, фундамент, на котором держится здание христианской веры.
Почему я сейчас напоминаю об этом? Потому что именно в Библии содержится запрет на общение с колдунами, ведьмами, ворожеями, гадалками и прочими «чёрными сталкерами» — проводниками нечистой силы. И все подобные занятия названы там ни больше, ни меньше, как «мерзостью в глазах Божьих». Знал ли об этом Костя? Знал прекрасно, и даже сам просвещал моё дремучее невежество, периодически подсовывая христианские книжки о вреде оккультизма.
С другой стороны, собственные мозги другому не вставишь: у каждого человека своя голова на плечах. И если ты разумеешь, дружище, что связываться с чертовщиной опасно, но всё же суёшь свою башку в пекло — это твои проблемы и твоя личная ответственность перед Всевышним. Впрочем, ещё Достоевский заметил, что у русских людей, в отличие от других народов, есть особая черта характера. Русские любят доходить до самого края жизни и заглядывать в какую-нибудь соблазнительную и смертельную пропасть, чтобы потом в ужасе отпрянуть от дьявольской бездны и сломя голову бежать назад — к Богу.
Короче говоря, поскольку никаких юридических обязательств на меня это не накладывало, я согласился помочь со знакомством. Тем более что повод для этого представлялся на другой же день. Нужно было отвезти Михал Михалычу окончательный вариант устава созданной им организации, который я взялся написать. Следующим вечером я поехал к Бородаеву домой, но уже не один, а вдвоём со своим чертовски любознательным приятелем.
Поскольку стоять на автобусной остановке и ехать нужно было долго, я посоветовал ему тепло одеться. Как известно, сибиряк — это не тот, кто не мёрзнет, а тот, кто тепло одевается. Поэтому на Косте была толстая дублёнка из лохматой овцы, валенки до колен и шапка с какими-то жёсткими волосами, торчащими во все стороны. Как выразился сам гордый обладатель последнего предмета, «из меха испуганной норки».
В общем, видок у нашего паренька был, что надо: идеально подошёл бы для современной украинской карикатуры на тему «клятых москалей» и «ватников».
Хозяин встретил нас на пороге своей квартиры, по обыкновению, в видавшем виды спортивном костюме и с гостеприимной улыбкой.
— Здравствуйте! Проходите, пожалуйста.
— Спасибо, Михал Михалыч. Мы раздеваться не будем. Зашли к вам буквально на пару минут, только отдать устав. Вот, возьмите, он уже готов.
Взяв документ и наскоро перелистав его, Бородаев просиял ещё больше.
— Спасибо, Виктор. Вы меня очень выручили. Кстати, как вам семинар — понравился?
— Не то слово, Михал Михалыч! Всё очень интересно, узнал о гипнозе много нового. Кстати, вот мой товарищ, Константин. Он тоже очень заинтересовался вашими способностями.
Снявший свою косматую шапку и стоявший в коридоре немного впереди меня, Костя всё это время смотрел только на Бородаева. Вдруг он выпалил с явно несоответствующей первому знакомству интонацией забияки:
— Вы извините, Михаил Михайлович, но Виктор вчера рассказал мне о таких вещах, что просто трудно в них поверить. А вы могли бы прямо сейчас показать какой-нибудь свой фокус-покус? А то как-то не верится…
Скорее всего, Бородаев почувствовал в Костиных словах что-то задиристое. Может быть, даже неуважение к себе со стороны нового гостя. Сердечная улыбка на лице доброго дедушки сменилась выражением некоторой досады. Он шевельнул густыми бровями и посмотрел на моего товарища сосредоточенно и серьёзно. Аккуратно положил устав на тумбочку. Потом начал говорить, делая значительные паузы:
— Не верится?.. Фокус-покус, говорите?.. Отчего же не показать?.. Обязательно покажу… Скажите, Константин, вы женаты?
— Да, недавно женился, - не сразу и почему-то оглянувшись на меня, ответил несколько удивлённый этим вопросом, Костя. Видимо, не понимал странного хода мысли чуднóго дедули.
А я почему-то перевёл взгляд на его замечательные валенки и вспомнил, что он и на своей свадьбе в баптистском Доме молитвы был именно в них: в таком виде и проходил всё торжество. Наверное, день тогда был тоже морозный.
Впрочем, я отвлёкся, а беседа новых знакомых тем временем продолжалась.
— Прекрасно, прекрасно… Жену любите?.. Всё у вас хорошо в семейной жизни?.. – неторопливо продолжал спрашивать Бородаев с металлической ноткой в голосе.
— Да, спасибо, всё нормально, - ответил мой приятель, всё ещё недоумевая.
— Это славно, - в глазах у старичка зажглись весёлые огоньки. — А как вам такой фокус-покус, Константин? Придёте вы сегодня домой, ляжете ночью спать со своей молодой красивой женой. И тут — какой пассаж! — у вас ничего с ней не получится?..
Некоторое время Костя стоял, словно не понимая, о чём вообще идёт речь. А когда до него дошёл смысл слов гипнотизёра — лицо парня обиженно вытянулось, а цвет физиономии стал стремительно меняться: с морозно-розового на ядовито-бледное.
— Ой, Михаил Михайлович, кажется, вы меня не так поняли…
Бородаев с пафосом заложил руки за спину:
— Да нет, Константин, я вас очень хорошо понял. Вы хотели, чтобы я продемонстрировал вам фокус — я его показал. И уже сегодня вы легко сможете убедиться, что я зря слов на ветер не бросаю. Ещё раз повторю: когда вы ляжете с женой, у вас ничего не получится. Такой вот фокус-покус!
Костина фигура несколько сжалась, а голос приобрёл жалобный оттенок:
— Ну, Михаил Михайлович, я не думал, что вы именно ЭТО сделаете…
Бородаев, напротив, говорил уже очень жёстко и непреклонно:
— Зато вы своими глазами увидите, что всё так и будет.
Костя повернулся ко мне с умоляющими глазами и самым несчастным видом, какой я у него когда-либо видел:
— Вить, ну я не знаю… Хоть ты попроси, что ли… Меня ж моя Галя убьёт!..
Видя, что шутка зашла слишком далеко, я вступился за друга, неосторожно рискнувшего семейным счастьем:
— Михал Михалыч, ну простите вы Константина, отмените этот фокус. Действительно ведь, семья может разрушиться…
Пока шёл весь этот странный разговор, гипнотизёр медленно ходил по коридору взад-вперёд, по-прежнему держа руки за спиной. Наконец, остановился и, глядя в глаза Кости, произнёс так же неспешно:
— Ну хорошо... Если Виктор об этом просит, фокус-покус отменяется… Возвращайтесь домой спокойно, Константин… Всё у вас будет нормально, как и прежде.
Несколько сумбурно поблагодарив опасного старика, нахлобучив свою дикую шапку и быстренько попрощавшись, Костя пулей выскочил за дверь. Через минуту от Бородаева вышел и я.
Всю дорогу, пока мы ехали в автобусе, мой незадачливый приятель стонал и охал, ещё раз переживая сегодняшнее приключение:
— Это же надо было — так вляпаться! Ведь чувствовал, что добром не кончится, а всё равно поехал. Неужели он правда может такую пакость сотворить, бес этот?.. Не дай Бог, из-за него стану импотентом!.. Надо будет сегодня же дома хорошо-хорошо помолиться и сразу же проверить…
Весь в расстроенных чувствах, горемыка вывалился из автобуса на своей остановке, а я поехал домой. Поужинал, посмотрел очередную порцию вранья по зомбоящику и совсем было собрался принять горизонтальное положение — часы показывали одиннадцать вечера, — как вдруг зазвонил телефон. Кто бы это мог быть так поздно?
— Аллё, Витя? — в трубке звучал праздничный Костин голос. — Я только что проверил — на всякий случай. Не смог сатанюга нам навредить: вот какая сила есть в молитве! Представляешь, у меня всё получилось!..
Включив воображение, я представил семейное счастье в нескромных подробностях и порадовался за друга — дело ведь вполне могло обернуться самым минорным образом. Лёг спать со спокойным сердцем. Нужно было хорошо выспаться: завтра на пивзаводе мне предстоял обычный рабочий день.
* Подробнее о том, как мы познакомились с Костей в 1989 году, читайте в рассказе «Прямой эфир, или День рождения комсомола»
За подписку на канал, лайки и комментарии автор будет бесконечно благодарен в разумных пределах ))